Последний Герой. Том 9 (СИ) - Дамиров Рафаэль

Пауза. Потом он тихо добавил:

— Прости, Макс. Если бы я знал, что он и есть убийца, я бы ни за что так не поступил.

— Проехали, Саня, — сказал я. — Ты же уже мне это рассказывал. Я понял, я тебя простил. Сейчас буду и….

— Нет, Макс, — произнёс он, и в голосе зажглась решимость, которая мне вовсе не понравилась. — Я должен искупить свою вину. Столько людей… всё из-за меня. Всё. Я пошёл. До связи.

— Стой! Саня! Не ходи! — крикнул я в трубку.

Но в ответ услышал только короткие гудки.

— Акбар! Разворачивай! — рявкнул я, сжимая до хруста телефон.

Глава 15

Сальников сжимал рукоять пистолета Макарова. Осторожно шагнул за ограду дома, держа оружие наизготовку. Каждый шаг давался с усилием от напряжения. Он знал, что именно в эту дверь вошёл Крюков. Он видел это своими глазами.

Этот монстр сейчас там. И пусть Яровой просил не лезть, он решил иначе. Чувство вины перед Максом грызло его изнутри. Надо обязательно всё исправить, загладить вину, доказать, что способен на поступок.

Он медленно потянул ручку двери. Та не поддалась.

— Чёрт… — выдохнул он почти беззвучно.

Сразу же зажал рот ладонью, испугался собственного шёпота. Понимал, что никто его не услышал, но тревога всё равно царапнула по нервам.

Он прислушался. Тишина. Только ветер шевелил сухие ветки.

Скрипнули ступени крыльца, когда он осторожно спустился вниз. Обошёл дом. Все окна были задернуты плотными шторами. Одно и вовсе заколочено досками.

— Как попасть… как проникнуть… — бормотал он, глядя по сторонам.

Взгляд устремился вверх, где на крыше видно было приоткрытое чердачное окошко. Маленькая створка, но пролезть можно.

«Через чердак», — подумал он. — «Надо проверить».

Рядом со стеной росло раскидистое дерево. Он обхватил ствол, подтянулся, зацепился ногой за толстую ветку и, тяжело дыша, стал карабкаться выше. За шиворот посыпался сухой мусор. С дерева Сальников перебрался на крышу, двигался осторожно, стараясь не шуметь.

Старый шифер поскрипывал под ботинками, казалось — вот-вот треснет, но выдержал. Советский шифер был крепкий.

Добравшись до чердачного окна, капитан заглянул внутрь. Там пахло пылью, паутиной и старым шлаком, которым был засыпан потолок вместо утеплителя. Пролез на чердак. При каждом движении под ногами мерзко шуршало, сыпались серые крупинки, а лицо облепила паутина.

Он прошёл по всему чердаку, посветил телефоном в разные углы — пусто. Ни люка, ни лестницы вниз.

— Чёрт… всё без толку, — пробормотал он.

Постоял несколько секунд, прислушиваясь. Тишина. Только шлак под ногами тихо шуршал.

«Ладно», — подумал Сальников. — Спущусь вниз, просто разобью окно и ворвусь. Будь что будет. Этого гада я возьму, всё получится, если сделать внезапно'.

Он сунул пистолет в кобуру, вылез обратно через окно, зацепился рукой за ветку дерева и стал осторожно спускаться.

— Э! Потерял кого? — раздался за спиной насмешливый голос.

Сальников вздрогнул, резко обернулся, и повис, уцепившись за ветви. За ним стоял ухмыляющийся Крюков. В руках у него была сухая, твёрдая, как камень доска.

Замах. Удар.

Доска с глухим треском ударила по спине. Сальников вскрикнул, сорвался с ветки и рухнул вниз, ударившись о землю.

Крюков подошёл к нему неторопливо, улыбаясь.

— Не думал, что Яровой меня так перехитрит, — сказал он спокойно. — Что ж… это я тоже предусмотрел. Спокойной ночи, товарищ полицейский.

Он поднял доску над головой, собираясь нанести сокрушительный удар.

В последний миг Сальников перекатился в сторону, тело сработало само.

Бам! Доска врезалась в землю, разлетевшись щепками.

Сальников рванулся на ноги, выхватил пистолет, но прицелиться не успел — Крюков, быстро всё поняв, ударил снова. Мощным боковым замахом обломком доски, по руке, в которой был зажат ПМ.

Бам!

Острая боль пронзила сустав, пальцы онемели, будто ударило током. В висках отозвалось вспышкой. Пистолет выпал из руки и с глухим звуком упал в грязь.

Оружие теперь лежало в стороне, и Крюков снова замахнулся доской. Сальников отскочил вбок, едва успев уйти из-под удара. Пистолет лежал в нескольких шагах от него — спасительный, но недосягаемый.

Маньяк не поднимал ничего с земли. Ему и не нужно было оружие, одной доски хватало. Он двигался спокойно, уверенно, будто всё происходящее — всего лишь тренировка. В каждом его движении чувствовалась сила и контроль над жертвой.

Сальников понимал, что противник силён. В рукопашной с ним он долго не продержится. Физрук — спортсмен, выносливый, крепкий.

— Что ты смотришь так на доску? — спросил Крюков, надменно усмехнувшись. — Боишься? Я могу и без неё.

Он отшвырнул доску в сторону и шагнул ближе.

Сальников краем глаза посмотрел на пистолет, лежащий у колодца.

— Думаешь, как поднять оружие? — усмехнулся Фёдор. — Ну, чтоб не было у тебя соблазна…

Он подошёл к ПМу, поднял его, покрутил в руке да и швырнул в колодец. Металл звякнул, ударяясь о стенки, и исчез в темноте.

— Не люблю стрелялки, — сказал он, поморщившись. — Я привык работать ножом.

Из-за пояса он вынул нож. С длинным клинком, блестящим, острым, как бритва.

Сальников, держась за больную руку, резко рванул прочь. В голове стучало одно — бежать, бежать!

Он бросился вперёд, но ноги путались в бурьяне. Двор был весь заросший, земля неровная, скользкая.

Крюков догнал его в несколько прыжков. Ударил рукоятью ножа по затылку.

Удар был точен.

Сальников рухнул боком на землю и затих. Маньяк стоял над ним, глядя сверху вниз. На губах мелькнула тень улыбки.

Федя зло процедил, обшаривая карманы поверженного опера:

— Хотите поиграть, да? Что ж… я дам вам такую возможность. Поиграем…

Он грубо перевернул Сальникова на живот, заломил руки за спину и стянул запястья крепким пластиковым хомутом. Пластик врезался в кожу, оставляя на запястьях красные полосы.

Потом взял его под мышки и потащил через двор к навесу, где стоял угловатый фургон. Открыл задние двери, поднял тело и закинул внутрь, как мешок.

Для надёжности связал ему ещё и ноги, потом вытащил из ящика обрывок грязной ветоши, затолкал его в рот и замотал лицо липкой лентой, чтобы кляп держался.

— Эх… — выдохнул он, глядя на дом. — Хорошее место. Тихое. Мне здесь нравится.

Он обернулся к дому и задумчиво добавил:

— Но скоро здесь будет Яровой. Раз ты сюда пришёл, значит, скоро появится и он. А за ним — и другие.

Фёдор закрыл двери фургона, щёлкнул замком и направился к дому. Нужно было подготовиться. Всё предусмотреть.

Он и раньше думал, что так придётся сделать, хотя надеялся, что этот день не наступит. Но кое-что на такой случай он приготовил.

От одной только мысли об этом по губам Крюкова скользнула ядовитая улыбка.

— Акбар, а ты не можешь ехать быстрее? Гони! — понукал я водителя, хватаясь за приборную панель и пытаясь удержаться.

— Начальник, — проворчал тот, — это тебе не гоночная машина, это ласточка, обычная. И так подвеску уже убил всю! Ах, моя машинка, моя машинка, как же мне тебя жалко!

Машину трясло на ухабах, «девятка» подпрыгивала на кочках, переваливаясь из стороны в сторону.

— Гони, Акбар, гони! — скомандовал я. — Я тебе подвеску оплачу. И колёса куплю. Всё, что хочешь, только давай быстрее!

Что-то заскрежетало под капотом, застучало. Машина дёрнулась, зафырчала, будто плюясь выхлопом.

— Блин, это ещё что? — выругался я.

— Приехали, — всплеснул руками Акбар, останавливаясь. — Сломались! Я же говорил, не надо было быстро ехать! Когда я быстро на ней еду, она всегда ломается! Капризная, как моя первая жена! Чтоб ее!

— Твою мать… — выдохнул я, распахнул дверь и выскочил из машины.

— Начальник! А мне-то что делать? — крикнул Акбар вслед, разводя руками.

Я не ответил.

Бегом пересёк улицу. Пусто. Ни души. Проскочил один перекрёсток, потом второй. Перебежал через переулок. На углу — облупившаяся табличка с названием улицы. Так, вроде, здесь.