Василий Кошанский. Здравствуй, мир! - Фохт

Особняк Двоехвостова располагался неподалёку от Императорского дворца, их разделял лишь регулярный парк, да подъезд был со стороны Вольдемаровой улицы. Вышколенный слуга принял поводья железнорога, одобрительно прищёлкнув языком. Меня даже не спросили, записан ли я, такое впечатление произвёл мой Верный. Дом был построен по традиционному плану: на первом этаже — большие залы, на втором и третьем — маленькие жилые помещения. Всё-таки от Мурлынова мне досталась не только магия, но и некоторые знания касательно высшего общества, а также нахальство. Я уверенно прошёл в приёмную, где толпились просители разных мастей. Князь покровительствовал нескольким приютам и фондам помощи вдовам и сиротам, содержал две школы для одарённых котят, подкидывал деньжат талантливым художникам и скульпторам.

По коридорам и залу ожидания суетливо бегали три секретаря в зелёных сюртуках, Силомира среди них я не заметил, остановил самого мелкого — тощего палевого подростка с огромными ушами — и велел передать князю просьбу уделить мне несколько минут. Я нацарапал на листочке свои имя и фамилию, и чебурашка скрылся за тяжёлой дубовой дверью.

Уже через минуту меня пригласили в кабинет. Князь встретил моё появление снисходительной улыбкой:

— О, Васятка! Вот ведь торопыга! Я про тебя помню, да вот с министром иностранных дел пока не виделся.

— Я о другом хотел посоветоваться, Когтеслав Котославович.

Наверное, моя тревога проскользнула в тоне, и Двоехвостов её учуял.

— По секрету? — сообразил он.

Я кивнул. Более чем почтенный возраст старика выдавали проплешины да поникшие вибриссы и уши, но в теле чувствовалась сила, голос, хоть и скрипучий, был весьма бодр, а глаза сверкали живейшим любопытством.

Двоехвостов буквально вытолкал своих помощников, одним мановением лапы поставил защиту от «слухачей».

— Выкладывай!

Я кратко и очень сдержанно изложил историю с гасителем, как мы работали над ним группой, как я почуял его использование на комиссии и поехал затем к Старокотову.

— Конечно, я мог сделать и неверные выводы, но всё же мне думается, что Мышелов Филиппович направлялся во дворец.

— Обдурил вас хитрец, — посочувствовал князь.

— Дело не только и не столько в этом! — я рассказал об опасениях, что артефакт не в тех лапах может повредить охране Императорской семьи.

— Я-асно… — протянул он, — гаситель, говоришь… А в тех древних бумагах он так же назывался? Что-то вроде знакомое, да не совсем….

— Гасило. Его использовали стражи порядка того времени, насколько мы поняли. Нам передали всего несколько страниц манускрипта.

Двоехвостов почесал за ухом.

— Я читал о подобном. Давно, ещё племянник на троне сидел. Даже не уверен, что это был научный труд, а не роман какой. Филимону скажу, что лучше перебдеть. Детально обрисуй мне вашу модель.

— Магический шар чуть больше магомера, главное отличие — лимонно-жёлтый цвет.

Едва я договорил, как в дверь настойчиво постучали.

— Кому ещё так неймётся? — грозно проскрипел старик, убирая защитный покров. Видимо, время моей аудиенции истекло.

В кабинет влетела Анна. Я замер музейным чучелком, восторженно вытаращив на неё глаза. Сегодня на принцессе было простое клетчатое платье с кружевным воротничком и манжетами.

— Деда Котя! Это совершенно недопустимо! Вступись хоть ты за меня! — бросилась она к князю.

Тут принцесса заметила меня, на её мордочке от смущения распушились щеки.

— Ой, я не знала, что у тебя посетитель. Твои лягушата ничего не сказали.

— А ты их спросила? — рассмеялся Двоехвостов.

— Здравствуйте, Василий… — Анна замялась, припоминая моё отчество.

— Матвеевич, — умилённо выдохнул я, расплываясь Чеширским котом: кажется, я весь превратился в одну большую улыбку.

— О, да вы знакомы! — изумился старик.

— Папенька меня назначил в этом году патроном столичной академии.

— Да-да, я помню… а вот скажи-ка мне, детка, папенька двадцать шестого числа вечером или утром двадцать седьмого никого из академии не принимал официально или в малом кабинете?

— Я могу спросить! А ты встань за меня горой, что я уже не маленькая, чтобы опять лето у тётки Беляны проводить. Там со скуки помереть можно! Я сбегу от неё, право слово!

— Не кипятись, Аннушка. Родителей надобно слушать, особенно когда папаша твой Император Великой Котовии.

— И что? Меня можно со свету сжить старыми скучными кошками?

— Эй, красотка! Тебя заносит! — чуть повысил голос князь.

— Извини, деда! — сложила лапки на груди Анна. Она выглядела такой милой и кроткой, что только абсолютно бессердечный кот мог бы на неё сердиться. — И вы меня простите, Василий Матвеевич. Я помешала вашей беседе. Но мне так обидно! Опять меня на два месяца лета отправляют в глушь, когда у всех вечеринки, приёмы и танцы. А я ведь младше Аглаи всего на год!

Я состроил сочувственную морду. Узнать бы, где эта глушь, и провести бы лето там же…

— Ладно, егоза. Я подумаю, что можно сделать, но ничего не обещаю. А ты всё-таки выясни нам по поводу тех дат.

— Конечно. Хоть сейчас! Спасибо, дедуля! — кошечка чмокнула старика в нос.

— Давай-ка вместе прогуляемся до дворца. Я в книгу визитёров загляну да с Филимоном парой слов о твоём лете перекинусь. Но чтоб меня слушалась, если тебя мне поручат!

— Есть, Ваша Сиятельство!

— Васенька, проводи нас через парк. По дороге поведаешь Аннушке про своего Старокотова, она тихонечко-незаметненько справки и наведёт, — князь поднялся из-за стола, взял трость.

— А что у вас за секреты? — Анна порывисто схватила нас за лапы и потянула к выходу.

— Один кот из академии вроде как во дворец был приглашён… Василь, как его?

— Старокотов. Речь могла идти о некоем изобретении или про исследование древнего манускрипта. Возможно, вы видели Мышелова Филипповича в весенний визит, Ваше Высочество, — я описал внешность и одежду, которую упоминал Чижик.

— А почему тайно?

— Из-за артефакта. Больше пока тебе знать нельзя, дорогая, — голос князя стал строгим.

Анна обиженно фыркнула:

— Ну и ладно. Но от тётки сбегу, пусть хоть в тюрьму сажают! А у вас какие планы на лето, Василий Матвеевич?

Я растерялся. Обстоятельства менялись быстро и непредсказуемо.

— Приглашаешь его бежать вместе? — ехидно захихикал старый кот. Анна снова смутилась.

— Ну тебя, деда, — пробормотала она шёпотом.

— А что, Василий у нас теперь княжич, да ещё и с темным огнём. Это не мышь накакала!

— Правда? Поздравляю! Фиолетовый, как у бывшего канцлера? А правда, что с таким даром можно в чужое сознание влезать? — с любопытством, но и неким опасением воззрилась на меня принцесса.

— Спасибо. Я не знаю…

— Вася ещё учится. Он из поздно проснувшихся. Но котаксам морды утрёт. Как и расплодившимся «М», надо полагать.

У котаксов фиолетовое пламя мага считалось почти