Мир сошел с ума (СИ) - Greko
Капитан «Лютеции» повесил голову.
— Я и предположить не мог, что вы просемафорили мне правду. Немцы на атолле? Поверить в это — все равно что планировать охоту на пингвинов в Арктике.
— А теперь планируй в суде показания давать! — влез в наш разговор Гаривел. Ему тоже как серпом по Фаберже снова гоняться за пиратами по всей Полинезии.
Он отвел в сторону меня и капитана Ловеласа.
— Что нам делать? За двумя зайцами нам не угнаться. Восток или запад? Вижу только одно решение — пуститься в погоню за шхуной. Шлюпку с фон Люкнером обнаружить в океане сложнее на порядок, чем парусник. И угрозы судоходству куда больше от «Лютеции» с полусотней пиратов, чем от шлюпки с семеркой немцев, пусть даже на ней подобрались самые отважные и безбашенные. Вы, мистер Найнс, очень предусмотрительно лишили экипаж «Зееадлера» пулеметов. Теперь у нас явное преимущество. Готов вступить в бой!
Ловелас заелозил у фальшборта, как перевернутый на спину краб, ртом захлопал, придумывая отмазки. Сразу видно стало: нет у единственного «адмирала» Колумбии большого желания нестись сломя голову через пол-океана за шхуной, набитой вооруженными пиратами-бошами.
— Да не переживайте, кэп, — успокоил его старшина. — Нынче на нашей улице праздник. Супротив четырех пулеметов маузеровские карабины не пляшут.
— Я человек мирный, — попытался съехать с темы гроза крокодилов реки Магдалена.
— Вы человек мобилизованный военно-морским флотом САШ, — отрезал старшина, в зародыше подавляя капитанский бунт на корабле.
— А я что? Я ничего… — скосплеил Ловелас, сам того не ведая, попугая Кешу.
— Вы как, мистер Найнс, — поинтересовался Гаривел, кивнув на остров, полный терпил от океанских грузоперевозок и страховых выплат, — с нами или с этими Робинзонами останетесь? Сюда на выручку спешит японский броненосец, через дня три-четыре доберется. Недели не пройдет, как на Таити к семье вернетесь.
По душе белый шквал пролетел, в венах огонь закипел — погоня! Как участия не принять?
— Вот ты, Фил, придумал… Вам яхту доверить — без «Ольги» остаться, — пошутил я, скрывая смущение. — Вместе начали, вместе закончим. Посшибаем бескозырочки у Кригсмарин.
— Не сомневался в вашем решении, — уважил меня старшина и подколол. — Не та вы персона, чтобы от хорошей драчки сбежать.
Показал ему украдкой кулак. Гаривел довольно хмыкнул.
«Застоялся ты, Вася, на берегу», — честно признался себе, противореча элементарной логике: какой берег, если из океана почти полгода не вылезаю как экранный Ихтиандр? Но одно дело — без смысла по морям шариться, а совсем другое — со смыслом да с азартом. Вот я и согласился без раздумий, еще не ведая, что своим решением отрезал самое важное в своей жизни. Навсегда…
… И снова в дальнем синем море мы играли в кошки-мышки с неуловимыми корсарами кайзера. Непонятно, что тому виной — или наше невезение, или невероятная сложность задачи с учетом расстояний, где тысяча миль — фигня вопрос, или преимущество в скорости. Двигаясь строго на восток, «Лютецию» мы не обнаружили и, бьюсь о заклад, значительно ее обогнали, если она и вправду держала курс на остров Пасхи — другого тут и не было, мимо не пройдешь. К исходу второй недели поиска экипаж наливался злостью, и попадись ему сейчас под руку поклонники мистера Херста, быть бы им битыми тяжелыми предметами, вплоть до шлюпочных весел (2).
С горючкой, как и с питьевой водой, надвигалась беда, поэтому мы решили завернуть в гости к шотландцам, владевшим на правах аренды островом Пасха. Его полвека назад аннексировали чилийцы, но ничего лучше не придумали, как отдать его в управление шотландской компании Williamson-Balfour. Ее владельцы с успехом разводили овец и с неменьшим успехом изводили местных аборигенов, загнав их в самую настоящую резервацию. Не сказать, что я горел желанием встречаться с подобными типами, но выбора не было. Завернули к ним на огонек.
Классические колонизаторы в пробковых шлемах, два астенических типа, тонких в кости и с длинными конечностями — вылитые эльфы, если бы не уши и лошадиные физии — порадовали нас новостями. В их распоряжении был не только радиопередатчик, но и телеграфный аппарат — одним словом, держали руку на пульсе.
Первая хорошая новость заключалась в том, что поставлен крест на карьере грозы Тихого океана, благородного разбойника с графским титулом — фон Люкнер со своими людьми все ж таки попался после череды головокружительных приключений. Задержали его недалеко от Фиджи, в трех, на секундочку, тысячах километрах от Маупихаа. Редкий тип — такому дай лопату, прокопает в Земле сквозную дыру, чтобы выбраться где-нибудь в районе Киля. Не удивлюсь, если он еще что-нибудь придумает (3).
Вторая новость — шхуна «Лютеция» на острове не объявлялась.
— Если боши планируют обогнуть мыс Горн, чтобы попытаться прорваться домой, — уверили нас «эльфы», — обязательно сюда заглянут. Захотят запастись свежим мясом и водой. Овцекрады! Ну мы их встретим!
Шотландцы воинственно потрясли винтовками и динамитными шашками, с которыми не расставались — год назад на острове случилось восстание аборигенов.
— Нам нужно выйти в море и постараться перехватить «Лютецию», — шепнул мне Гаривел. — Немцы могут добиться интернирования чилийскими властями и уйти от наказания. Не хотелось бы выглядеть посмешищем после стольких усилий.
— Согласен, — энергично закивал я в ответ, зуд преследователя жег мои пятки.
Наши планы нарушил тайфун. Он обрушился на остров ливнями и мощными волнами — и это в первые осенние деньки! Нам пришлось сидеть на берегу и ждать погоды, успокаивая себя мыслью, что «Лютеции» сейчас совсем не сладко.
Наконец, океан успокоился настолько, что мы отважились покинуть берег идолов-мауи и бараньего бока. На это раз наш поиск долго не продлился. Милях в тридцати от острова был замечен парусник, идущий под штормовыми парусами. При сближении стало видно, что его изрядно потрепало, экипаж, не обращая внимания на сильную качку, спешно поправлял такелаж и чинил сломанные стеньги.
Старшина, Ловелас и я сгрудились на самом носу, пытаясь разглядеть малейшие признаки-подсказки, что мы нашли свой «Летучий голландец». Шхуна, но какая? Корабль прыгал по волнам, корпус скрывался в воде, чуть не черпая ее бортом. Команда ставила новые паруса, парусник уваливался, уходя с прежнего курса. Но мы уверенно догоняли.
— Они отворачивают! Наш клиент! — обрадовался я.
— Не спешите с выводами, — спустил меня на землю Гаривел. — Сперва нужно прочесть название корабля.
— «Фортуна», — сообщил нам глазастый Ловелас. — Что-то знакомое крутится в памяти. Пойду-ка я полистаю ллойдовский справочник.
Капитан, уверенно балансируя, отправился в рубку.
— «Фортуна», а не «Лютеция», — задумчиво молвил старшина и принялся рассуждать вслух. — Могли же поменять название. Я бы так и сделал на их месте…
— Как корабль назовешь, так он и поплывет, — припомнил я старую шутку.
В опровержении моих слов шхуна внезапно резко замерла, мачты под треск лопающихся шкотов качнуло вперед, паруса заполоскали, палубу накрыла волна.
— Они налетели на риф! Фортуна им изменила! — закричал Гаривел.
Мы вглядывались вперед, пытаясь понять, что происходит. Волнение на море уменьшалось, но шхуна явно терпела бедствие. Ее не разбило в щепки, но ранение оказалось смертельным — она заваливалась на бок, в воду летели обрывки парусины и тросов, сорванных ветром, экипаж спешно грузился в шлюпки, а на мачте взвился сигнал с просьбой о помощи.
Мы приближались. Ловелас не возвращался. От него прибежал матрос.
— Капитан просил сообщить: «Фортуна» — это прежнее название «Лютеции», бывший немецкий «торговец», захваченный в начале войны французами. Что ему делать? Сближаться? Принимать на борт пострадавших?
— Это боши с «Орлана»! Самый тихий ход! — тут же распорядился Гаривел. — Пулеметы к бою! Они наверняка попытаются захватить нашу яхту.
Я бросился в свою каюту, чтобы вооружиться. Вернулся на палубу со снайперкой в руках и пистолетами в кобурах на бедрах. Даже стетсон свой напялил, чтобы соответствовать образу лихого ковбоя. Шляпу чуть не сдуло ветром, но я был начеку.
