Фаберже-1 - Алекс Хай
— Саша, — выдохнула она, подходя ко мне. — Наконец-то.
Объятие было сдержанным — Лена не любила публичных проявлений чувств. Но в том, как она прижалась ко мне на секунду, я почувствовал всю её усталость и отчаяние.
— Как дела, Лен? — спросил я, отстраняясь.
— Как видишь, — она кивнула на полупустой магазин. — После скандала покупатели шарахаются от нас как от прокажённых. Инцидент слишком быстро вышел за пределы дворца… Полагаю, ты уже знаешь.
— Да, прочитал в газете, — рассеянно отозвался я и оглядел витрины.
Новые изделия были выставлены красиво, но я заметил, что качеством они были попроще, чем раньше. Серебро и золото вместо платины, самоцветы малого и среднего порядка вместо высшего.
— А мастерские?
Сестра покачала головой.
— Половину людей пришлось отпустить, многие ушли сами. А денег нет даже на зарплату оставшимся. Я покажу тебе расходы — поседеешь.
Лена проводила меня к лифту. Старый механизм заскрипел, поднимая нас на четвёртый этаж. В кабинке повисла тягостная тишина.
— Как мама? — спросил я.
Лица Лены стало ещё печальнее:
— Плохо. Очень плохо. После того случая с мёртвым камнем она почти не встаёт с постели. Лекарь приезжает каждый день на подпитку. Я делаю всё, что могу, но…
Она не договорила, но и так было понятно. Лена разрывалась между уходом за матерью и попытками спасти семейный бизнес. И явно не справлялась ни с тем, ни с другим.
— А отец?
— Отец совсем опустил руки, — в голосе Лены появилась нотка раздражения. — Сидит днями напролёт в кабинете и смотрит в стену. Говорит, что всё кончено, что он всех подвёл. Думает продавать бренд, но как можно продать своё имя⁈ Прости… Я просто очень устала.
— Ничего страшного, — я приобнял девушку. — Я вернулся, теперь тебе станет проще.
Лифт остановился, и мы вышли в коридор. Здесь тоже чувствовалась запустение.
— Саш, — Лена остановилась у двери в жилую часть дома и взяла меня за руку. — Поговори с отцом. Ты же наследник, твоё мнение для него важно. Может быть, ты сможешь встряхнуть и переубедить его. Меня он не желает слушать…
Я посмотрел на сестру — уставшую, отчаявшуюся, но всё ещё борющуюся. Вся тяжесть семейных проблем легла на её плечи, и если я не помогу, то и она сломается.
— Сегодня же с ним поговорю, — сказал я. — Потому что если он отказался бороться, станем мы.
— Спасибо, — она впервые за время нашей встречи слабо улыбнулась. — Мне нужно закрыть магазин. А ты пока проходи к родителям.
Лена ушла, оставив меня наедине с воспоминаниями и наблюдениями. И теперь мне предстояло выяснить — можно ли ещё что-то спасти из этих руин.
Первым делом я попал в административную часть — знакомые кабинеты, где когда-то кипела работа по управлению империей Фаберже. Сейчас большинство столов стояло пустыми, лишь несколько клерков тихо перебирали бумаги.
— Александр Васильевич! — воскликнул пожилой служащий, поднимаясь из-за стола. — Какое счастье, что вы вернулись!
Я улыбнулся воспоминаниям. Сергей Никифорович Рыкин, счетовод. Его семья служила нам поколениями. Когда-то я взял на работу смышлёного мальчишку из мещан — и теперь его правнук всё ещё с нами.
Быть может, не всё ещё потеряно, раз старая гвардия осталась?
— Сергей Никифорович, — кивнул я с улыбкой. — Рад видеть вас в добром здравии. Господа.
Остальные работники и слуги тоже начали кланяться и приветствовать меня. Видимо, весть о моём прибытии уже разнеслась по всему дому. В их глазах читалась надежда — может быть, наследник что-то изменит, что-то исправит.
Если бы они знали, что перед ними стоит не их молодой барин, а дух его прапрадеда, интересно, как бы они отреагировали?
— Где сейчас отец? — спросил я.
— Василий Фридрихович в спальне Лидии Павловны, — ответил Рыкин. — Лекарь приехал на ежедневные процедуры.
Я кивнул и, прихватив чемоданчик с яйцом, направился дальше в жилую часть апартаментов. Коридоры здесь были уже, обстановка домашней, но даже тут чувствовался налёт запустения — некоторые картины сняли со стен. Должно быть, продали.
У двери материнской спальни я остановился, собираясь с духом. А затем тихо приоткрыл дверь и заглянул в просторную комнату. У большой кровати с балдахином склонились две фигуры — мужчина средних лет и пожилой человек в тёмном сюртуке, явно лекарь.
На кровати лежала женщина, и при виде её у меня сжалось сердце. Лидия Павловна когда-то была красавицей — зелёные глаза, светло-русые волосы, тонкие черты лица. Сейчас это была бледная тень прежней себя. Кожа натянулась на скулах, руки стали почти прозрачными, а в глазах угасала жизнь.
Мёртвый камень делал своё дело медленно, но верно. Насколько же он был мощным, если одного контакта хватило, чтобы навсегда поразить не самого слабого мага? У матери Александра был шестой ранг.
— Саша? — слабо произнесла женщина, заметив меня в дверях. На лице появилась слабая улыбка. — Сынок, ты вернулся…
Мужчина у кровати — мой «отец», а на деле правнук Василий Фридрихович — резко обернулся. Лет пятидесяти, широкоплечий и всё ещё высокий, хотя и сутулился от груза забот. От рода Фаберже он унаследовал тёмные волосы, правда, уже с заметной сединой, голубые глаза и несколько шрамов на руках. Это наши профессиональные раны, следы многолетней работы с опасными артефактами. Плата за ремесло.
Грандмастер, маг восьмого ранга, владеющий всеми четырьмя стихиями. Один ранг до абсолютной вершины табели магов…
Но сейчас в его глазах читалось такое отчаяние, что я невольно сжал кулаки. Этот человек был сломлен.
— Александр, — сказал он хрипло, — слава Богу, ты успел.
Лекарь тем временем продолжал работу — держал руки над телом матери, передавая ей стихийную энергию. Процедура, которая могла поддержать жизнь, но не вылечить. Временная мера, не более того.
— Как ты, матушка? — спросил я, подходя к кровати.
— Держится, — ответил за неё отец, но его голос дрожал. — Лекарь говорит… говорит, что у нас ещё есть время. Ты очень вовремя вернулся.
Согласен.
Да, времени было мало. И не только у Лидии Павловны — у всей семьи. Два месяца до окончательного разорения, и каждый день женщина слабела всё больше.
— Саша, — прошептала Лидия Павловна, протягивая ко мне руку, — покажи, что
