Чэч: Сезон дождей - Артур Фатыхов
Лире вспомнилась та истома, охватывающая тело, оттого что она прижималась спиной к спине Чэча там, в Проклятой пустоши, в Немёртвом лесу. Как она сдерживала своё желание, развернуться и обнять, прижаться к нему грудью. Почувствовать его губы своими, его ладони на груди, на бёдрах, между ними…
… Дыхание участилось, стало прерывистым, бёдра снова непроизвольно сжались…
Да… Это просто желание плоти…
— Девочки мои, — Лира снова явственно услышала голос Хлои, — слушайте своё тело, — оно не обманет, не придаст…
Это всего лишь неудовлетворённое, зажимаемое желание плоти…
— Хрен там! — вырвалось вместе с хриплым выдохом-криком грязное ругательство, недостойное дам высшего света.
— Хрен там, — почти шёпотом повторила Лира.
Желанием плоти молодая женщина объясняла чувства, охватывающие её, когда она смотрела в глаза Чэча. В глаза, принадлежащие не казавшемуся слабым иномирянину, а грозному зверю. Смотрела, всем телом ощущая неслышимое рычание: «Ты моя!» Смотрела и понимала, если он скажет это вслух, — она пойдёт за ним, оставив прежнюю жизнь в прошлом. Но он так и не позвал… Смотрел, но не звал…
— Почему⁈ — в сердцах Лира хлопнула ладонью по воде, выплёскивая белоснежную пену на пол. — Почему⁈ Почему⁈
Бип! Бип! Бип! Амулет дальней связи, выполненный в виде элегантного браслета, заморгал тревожно красной искоркой, сопровождая моргание негромким, но тревожным сигналом.
— Демоны! Харстовы демоны! — женщина поднялась из воды и осторожно, чтобы не поскользнуться, ступила на пол. — Вот и закончился неожиданно затянувшийся отдых.
Через десять минут Лира, одетая по-походному, стояла в строю с пятью разумными. Только что подошедший командир объявил причину неожиданного сбора:
— Полчаса назад сработал поисковый амулет, настроенный на объект № 73469. Сигнал слабый, но устойчивый. Объект предположительно находится в Проклятой пустоши в районе Ведьминой пади. Сейчас переходим в ближайший к ней пограничный гарнизон, а оттуда направляемся в пустошь…
Глава 2
К тому времени, как бывший дворовой, а теперь вновь бродяга, Угез собрал скудный скарб, работники Толстого Жана выкатили фургон во двор. Фургон, конечно, был, что называется, «богатый». Один из самых больших, что одноногий когда-то видел. Да и то, те другие являлись грузовыми, в которых об удобствах возницы никто даже не задумывался. Есть место, где калачиком свернуться можно и то только одному, и ладно. А тут…
Внутренне проводник был готов, хоть на облучке всю дорогу спать. А что, ему не привыкать. Бывало и такое, когда бродяг в фургон набивалось больше обычного. Но стоило Угезу только дошкондыбать до фургона, как изнутри выглянул Агееч.
— Поднимайся, покажу, где спать будешь. Вещи бросишь и помоги Миклушу, малому нашему, быков запрячь. Справишься? А мы пока погрузкой займёмся.
— Справлюсь, — буркнул проводник, подтвердив слова резким кивком, скрывая неуверенность, — не накосячить бы, с одной рукой-то.
Нары! У них в фургоне нары были установлены. Трёхэтажные, девять спальных мест, пусть узких, не развалиться, но с матрасами и подушками.
— Выбирай, — взмахнул рукой старик, — я так понимаю, нижние тебе удобнее будут? Занимай хоть левую, хоть правую.
— Если можно, вот это, — оно к облучку поближе.
— Занимай, — Агееч ещё раз махнул рукой и поспешил к заднему концу фургона, где у откинутого борта появился высокий худой парень с двумя мешками на плечах.
Хоть Угез и старался держать морду кирпичом, мандрожировал так, что здоровая нога подрагивала, и впервые за всё время инвалид порадовался, что вторая у него деревянная, устойчивая. Видимо, из-за этого занервничали быки, молодые трёхлетки, и лишь один могучий флегматичный ветеран бурого окраса, чуть повернул голову и удивлённо посмотрел на незнакомого ему погонщика. Этот взгляд и подействовал на Угеза, как ушат холодной воды. Разом нога подгибаться перестала, а следом погонщик и трёх молодых умением успокоил. И вот тут-то он увидел уже удивлённый взгляд пацана, как его, Миклуша.
— А ты сейчас умение какое-то применил? — с детской непосредственностью поинтересовался пострел, носящий напоказ ремень бродяги.
— Да, — удивлённо ответил Угез, — а ты, как догадался?
— Почувствовал, — будто разговор шёл о деле обычном, пожал плечами Миклуш. — Значит, ты успокаивать животных можешь? Так ты не просто проводником будешь, ты ещё и погонщик? А опыт большой? А какие ещё умения есть? А мне секреты погонщика расскажешь?
— А тебе зачем? У тебя же вон ремень полноправного бродяги есть.
— Отец сказал, что если я бугром хочу стать, то должен лучше любого бродяги из ватаги все знать и уметь. Вот я и стараюсь. Только вот с этой, четверной, упряжью не очень получается. У нас до сезона дождей всего один бык был, так там всё просто. А с этой я ещё не разобрался.
— Так, я тебе подскажу. А отец у тебя кто?
— Бугор наш, Чэч. Это его мы искать идём. Правда, он мне не родной, но дед Агееч говорит, если Чэч меня сыном зовёт, то и мне его отцом можно.
Вдвоём они запрягли четвёрку быков. Основную работу делал смышлёный мальчуган, а Угез подсказывал и поддерживал, где надо было.
— Так ты погонщик? — удивился Агееч, когда было всё готово к выходу. — На облучок за упряжь сесть не хочешь? Посмотрим, а вдруг управишься?
— Сяду, — разом согласился Угез, не ожидавший такого доверия к инвалиду.
— Ну, поехали тогда.
Держа вожжи в левой руке, погонщик послал мысленный приказ бурому вожаку их маленького стада. Флегматично вздохнув, бык послушно сделал первый шаг, подавая остальным пример, и побрёл к открытым воротам, совершенно не обращая внимания на дождь, продолжавший лить как из ведра. И лишь когда фургон выехал на улицу и направился к поселковым воротам, Угез позволил себе обернуться. И увидел знакомую фигуру Толстого Жана, стоящего на крыльце трактира и кутающегося в безразмерный плащ, спасаясь от шальных капель, залетавших под крышу. А рядом с ним стояла, выглядевшая как тростиночка, супруга трактирщика Полин.
— Бугор, — Угез резко повернулся к старику, сидящему на соседнем сиденье, своим удобством готовом поспорить с креслом. — Разреши на минутку отлучиться, с Толстым Жаном попрощаться. Не успел в спешке этой.
— Я не бугор, — такой же бродяга, как и ты, только старший. Зови меня Агеечем. Конечно, попрощайся, подождём.
Буквально слетев по лестнице облучка, возница, жутко мотыляясь из стороны в сторону, поспешил к крыльцу.
— Мальчик мой,
