Господин Орлов - Redstone
4. **Служение обществу и Родине:** Пионеры помогали старикам, участвовали в благоустройстве городов, сажали леса, работали в летних трудовых лагерях (с хорошей оплатой и питанием). Их учили, что быть гражданином — это не только иметь права, но и нести ответственность.
Движение имело оглушительный успех. Десятки тысяч юношей и девушек, которым надоели пустые лозунги и которые жаждали реального дела, хлынули в отряды «Пионеров». Они получили красивую форму, интересные занятия и, главное, ясную и великую цель. Я создавал поколение созидателей, патриотов и инженеров, у которых не было ни времени, ни желания слушать заезжих агитаторов. «Красная чума» была остановлена мощной прививкой здравого смысла и патриотизма.
Но пока я наводил порядок внутри страны, мои «английские партнеры» не дремали. Их попытки разжечь пожар на границах Империи становились все более наглыми. Моя разведка работала безупречно. Потоки данных от агентов в Лондоне, Вене, Стамбуле и Варшаве сливались в единую картину.
В начале осени 1895 года я запросил срочную аудиенцию у Государя. Встреча, как и в прошлый раз, состоялась в Малахитовой гостиной Зимнего дворца. Присутствовали император Александр III и цесаревич Николай. Мой доклад был кратким и подкрепленным неопровержимыми доказательствами.
— Ваше Императорское Величество, — начал я, раскладывая на столе папки с документами. — Британская разведка перешла к активным действиям. Вот, — я указал на первую папку, — доказательства финансирования польских сепаратистских групп в Галиции через подставные банки в Вене. Их цель — спровоцировать восстание в Царстве Польском. Вот, — следующая папка, — перехваченная шифрованная переписка между британским военным атташе в Софии и группой болгарских офицеров-русофобов. Готовится государственный переворот с целью разрыва союза с Россией. А вот это, — я положил на стол самую толстую папку, — детальный план по дестабилизации Венгрии. Подкуп чиновников, организация этнических столкновений между венграми и румынами в Трансильвании, экономический саботаж на предприятиях, которые сотрудничают с моим концерном. Цель — развалить наш зарождающийся союз изнутри.
Лицо императора окаменело. Он медленно пролистал документы, его глаза потемнели от гнева. Кулаки, лежавшие на подлокотниках, сжались так, что побелели костяшки.
— Англичанка гадит… — пророкотал он. — Всегда гадит. Они не могут смириться с тем, что мы становимся сильными без их позволения. Что мы строим свой мир, где им нет места. Что ж… На силу нужно отвечать силой. Что предлагаешь, Александр Дмитриевич?
— Предлагаю нанести упреждающий удар, Ваше Величество. Но не военный, а политический и экономический. Мы должны не просто защищаться, а перехватить инициативу. Мы должны официально и торжественно оформить тот союз, который де-факто уже существует. Мы должны показать всему миру, что Балканы и Венгрия — это сфера жизненных интересов России, и мы не позволим никому хозяйничать в нашем доме.
Николай Александрович, внимательно слушавший меня, решительно кивнул.
— Отец, Александр прав. Хватит полумер. Открытый и честный союз будет понятен всем. Он остудит горячие головы в Лондоне и придаст уверенности нашим друзьям.
Император долго молчал, глядя в огонь камина. Затем он тяжело поднялся и подошел к окну, глядя на Дворцовую площадь.
— Хорошо, — наконец сказал он, не оборачиваясь. — Действуйте. Тебе, Ники, и тебе, Александр, я поручаю это дело. Подготовьте все необходимое. Созовите в Петербург глав Сербии, Болгарии, Черногории и Венгрии. Мы подпишем пакт, который войдет в историю. И пусть весь мир видит, что Россия своих не бросает.
Подготовка заняла два месяца. Мои доппельган-дипломаты и юристы работали круглосуточно, согласовывая каждый пункт договора. Мы с цесаревичем Николаем провели десятки встреч с посланниками, снимая все острые углы. Я не скупился на обещания, подкрепляя их реальными делами. Венгрия получала гарантированный рынок сбыта для своей сельхозпродукции и доступ к дешевым сибирским энергоресурсам. Сербия и Болгария — многомиллиардные кредиты (от моего концерна, разумеется) на строительство железных дорог и модернизацию армий.
В ноябре 1895 года в Георгиевском зале Зимнего дворца состоялось историческое событие. В присутствии всего дипломатического корпуса, высшего света и прессы император Александр III, царь Болгарии Фердинанд I, король Сербии Александр I Обренович, князь Черногории Никола I Петрович и регент Венгерского королевства подписали «Пакт о братском союзе и взаимной обороне».
Это был не просто военный альянс. Это было рождение нового геополитического блока. Россия официально брала на себя роль «старшего брата», гаранта безопасности и экономического процветания стран-участниц. Любое нападение на одного из членов пакта отныне считалось нападением на всех. Но главной скрепой союза была экономика. Концерн «Орловъ и Партнеры» становился главным инвестором и технологическим донором для всей Восточной Европы.
Новость об этом событии произвела эффект разорвавшейся бомбы. В Лондоне царило уныние, в Париже — растерянность, в Берлине — задумчивое молчание. Британская «Большая игра» в Европе с треском провалилась. Они пытались зажечь фитиль, а я залил его бетоном.
Вечером того же дня я стоял у окна в своем кабинете. На улице шел первый снег, укрывая Петербург белым саваном. В моем сознании сходились воедино сотни потоков информации: биржевые сводки, доклады агентов, производственные отчеты, планы строительства новых городов, расписание занятий в школах «Пионеров»… Все работало как единый, отлаженный механизм.
Стальной кулак промышленности. Плодородная земля, способная накормить полмира. И Слово, звучащее из тысяч радиоприемников, несущее мою волю и формирующее умы миллионов.
Империя рождалась на моих глазах. Сильная, процветающая, справедливая. И непобедимая. Я смотрел на падающий снег и знал, что это лишь начало. Самое интересное было впереди. Русский Век только начинался.
Глава 11. Стальной Рассвет и Дальневосточный Гром
Февраль, 1896 год.
На берегу Баренцева моря, там, где еще несколько лет назад выли лишь полярные ветра над безжизненными скалами, теперь сиял огнями новый город-порт Орлов-Приморский. Это был один из трех новых городов, заложенных на Урале и в Приполярье, жемчужина инженерной мысли и витрина нового русского мира. Его незамерзающий глубоководный порт, созданный направленными геомантическими и телекинетическими усилиями, уже принимал десятки океанских лайнеров и грузовых судов. Но не это поражало воображение прибывших. Поражал сам город.
Широкие, идеально ровные проспекты, освещенные яркими электрическими фонарями, были заполнены бесшумно скользящими электрическими омнибусами и личными автомобилями «Волга» — новой, доступной каждому жителю орловских городов, модели. Вместо унылых доходных домов или деревянных бараков, к небу тянулись элегантные восьми- и десятиэтажные здания из светло-серого бетона и стекла, с
