Шарадж - Юрий Цой
— А как там Гена?
— А ты пойди и проверь! Только подмойся сначала! — Маринка хихикнула, а Даша взяла и отправилась по обозначенному адресу. Маришка озадаченно воззрилась на меня, а я пожал плечами прислушиваясь к звукам. Маришка, светя голыми булочками, подкралась к двери и стала подслушивать в щелку.
— Гена… Тебе тут не холодно? Хочешь я тебя погрею? — Вот тебе и скромница!
— Ой! Какой теплый! — Дальше я слушать не стал. Маришка тоже вернулась минут через десять и улеглась под бочок.
— Не слышно. Он то вообще не говорит. А Дашка молодец! Будет теперь Геночку кормить! — Она похихикала и полезла на меня получать свою долю.
Утром проснулся как обычно рано и выйдя на кухню наблюдаю картину маслом. Даша порхает возле плиты, а Гена вальяжно рассевшись за столом позволяет себя кормить блинчиками, старательно выкладывая на них слой красной икры.
— Приятного аппетита! — Возвещаю парочке. Гена подмигнул, а Даша засмущалась и стала пунцовой.
— Садись. Сейчас и тебя покормлю.
И тебя! Все Лешенька. Теперь ты на втором месте. Эх! Надо было вчера напоследок титьки помацать как следует! Хотя… Мозгами Дракоша может и «трахнуть», а вот физически… Возможно и обломится еще…
С этими мыслями пошел мыться, потом завтрак, потом явление Маришки. Шутки, подколки и убытие на учебу.
— Ну, что? Герой-любовник?
— Она хорошая… И думает приятно. Особенно когда я делаю ей приятно… Мысленно, конечно. Это оказывается так волнительно! Хорошо вам, людям…
— Только не сделай ей виртуального дракончика! Ха-ха! Слушай! А может ты сможешь как в фэнтези! В человека обратиться!
— Не знаю… Хорошо бы! А еще тогда было бы неплохо стать мальчиком. Вдруг я девочка?
— Это будет сложней… Придется тебя взять третьей женой! Ха-ха-ха! — Шутки шутками, но истина тут где то рядом.
После завтрака пришла идея позвонить Джону Стиклеру в Америку. Там как раз вечер.
— Ало! Мистер Стиклер! Это я Алекс!
— Алекс! Мой мальчик! Как я рад что ты позвонил! И называй меня пожалуйста старина Джон. Благодаря твоей заднице я отбил все затраты по фильму и уже в плюсе на сто пятьдесят миллионов. Так что я тебе должен. Приезжай! Отвалю тебе пару миллионов. А еще тебя, вместе с твоей попкой, хотят видеть множество людей и среди них есть очень влиятельные! В том числе и киношники конечно. Ну, там журналисты, из плейбоя и прочая шушера. Но я тебя не отдам! Будешь сниматься только у меня. Сделаем тебе нормальные документы, страховку, откроем счет…
— Стоп, стоп! Мистер Стиклер…
— Старина Джон!
— Да. Джон! Старина Джон. Два миллиона это неплохо, но жить в Америке я не собираюсь. Вот приехать в гости повидаться, пожалуй можно.
— Значит, все же не шпион! Ха-ха! А новый фильм⁈
— Если только летом… И если ничего не изменится. Вы сейчас где находитесь?
— Флорида, недалеко от Майами.
— Здорово! Организуете рыбалку?
— Не вопрос! Сообщи только когда будешь. Жду в любое время!
— Что? Поедем в гости? — Спросил Дракошу, когда закончил разговор. — Развлечемся и денежек поднимем.
— Слушай. Я тут подумал… Может расскажем все девушкам и возьмем их с собой.
— Все-все?
— Наверное не все… Скажем, что я с Даурии и могу обращаться в дракона. Здорово я придумал⁈
— Неплохая версия. Только, как ты видишь наши отношения, например с Дашей?
— Мы же одна семья! — Дракоша посмотрел с недоумением. — Ты ее любишь, и она твоя самка. А она любит нас обоих… — Он улыбнулся. — А на Маришку я не претендую!
— Значит, если я ее «того», то ты не будешь обижаться?
— Нет, конечно! Я это ты, ты это я! Да и одним виртуальным сексом сыт не будешь. Ха-ха!
Мы разобрались со своей Санта-Барбарой, и на душе стало спокойнее. Осталось только влить в уши наших девушек тонну лапши, а для этого есть свой ручной мозгоправ. Я потер руки, предвкушая поездку с девушками в Майями и полез разбираться с финансами.
Налички почти не потратил — двадцать плюс примерно полтора лимона. Еще около двух на моей карте и три с половиной на карточке, выданной Геннадием Петровичем. Еще восемьсот баксов, оставшиеся с путешествия по Америке. Нам в принципе только до Джона добраться. Придется купить автомобиль, так как ехать предстоит предположительно вчетвером, у троих из которых нет никаких документов, а у меня отсутствуют права. Зато у нас есть Дракоша! Так что можно не переживать о встрече с фараонами. Остановят и будут дальше сопровождать нас с мигалками! Ха-ха! Короче, прикуплю тысяч пять баксов через Маринкиного отца. Заодно отпрошу ее на недельку свозить на «море». Дракоша мне в помощь! Удачно я яичко подобрал!
Пять тысяч баксов обошлись мне в триста пятьдесят деревянных, коробки торта и цветов в двух экземплярах, так как еще пришлось отпрашивать Дашку. Но со мной был «Гена», поэтому проблем со всеми родителями не было, так как учеба в колледже была почти факультативная и недельный пропуск там даже не заметят. Пришлось только немного снять родительское волнение за своих легкомысленных чад и пообещать вернуть их в целости и сохранности.
Тем же вечером мы совместно с Дракошей вдули в уши своим девушкам удобоваримую версию всех моих приключений: как я нашел на необитаемом острове умирающего от голода, ха-ха, Гену, откуда мы побывали в Америке и как оттуда выбирались.
— Ага! Я же говорила, что это твоя задница! — Женщины странно воспринимают информацию!
— Моя, моя… Вот теперь режиссер и приглашает в гости отметить успех фильма. Так что собирайтесь, пишите письма в колледж и едем в Америку!
— Ур-ра! — Меня обняли, закружили и потянули в спальню. Причем обе! Я с удовольствием помацал то что хотел, выполнил обязательную программу и Даша упорхнула в гостиную к своему экстрасенсу.
— Я думал она уже не захочет со мной… — Сказал прильнувшей ко мне Маришке. — Неудобно получается перед Геной.
— Она разве тебе не сказала? У Гены проблема! Он получил сильное облучение и у него там внизу ничего не работает! Бедненький! Хи-хи… Зато у тебя работает! Иди уже! А то я почти кончила, пока ты Дашку ублажал.
Для разнообразия поставил подругу перед собой на коленки и быстро добился первого восторга у чувствительной Маришки. Затем придавил ее к постели лицом к лицу и нежно-нежно стал поддерживать состояние посторгазменной неги, отчего ее чувственный организм периодически содрогался от внутреннего напряжения, пока оно не достигло критической точки и не вырвалось наружу протяжным криком.
— Ох! Ничего себе, я
