Французские гастроли (СИ) - Ковригин Алексей
И куда только девались его флегматичность и некоторая рассеянность, которую он первоначально выказал при знакомстве. Вначале ювелир просто осмотрел камни со всех сторон и чуть ли не обнюхал. А затем уже вооружившись лупой отошёл к окну и долго разглядывал в их глубинах что-то только ему ведомое. Затем достал из своего чемоданчика небольшие весы и начал взвешивание, добавляя пинцетом какие-то еле различимые невооружённым взглядом крупинки, добиваясь равновесия в чашах. Вначале перевесил оба изумруда по отдельности, а затем оба сразу и видимо остался доволен результатом.
— Что ж, поздравляю! По всему видно, что оба эти камня из Колумбии, насыщенный зелёный и яркий цвет без излишней «загущенности». Совершенно чистые, прозрачные, без признаков облагораживания и даже в лупу я не заметил в них каких-либо серьёзных изъянов. Огранка старая, видимо камням не менее ста пятидесяти — двухсот лет, именно в то время и применялась такая форма для огранки подобных камней. Но ныне она снова в моде и носит название «Багет». Безо всякого сомнения камни можно хоть сегодня выставлять на продажу и желательно одним лотом. В паре они будут смотреться просто великолепно в любом украшении.
— Но я бы рекомендовал изменить их огранку на более современную, «изумрудную», размеры позволяют это сделать. Камни немного потеряют в весе, но за счёт игры света и природной чистоты выиграют в стоимости не менее чем в полтора-два раза. Если на то будет воля владельца, то наша компания готова за это взяться и даже оформить эти камни в украшение по Вашему выбору. — Эмиль, по-петушиному склонив голову чуть набок уставился на меня, словно требуя немедленного ответа. А что отвечать? Я даже приблизительно не могу сказать, что из них можно сделать. Ну не запонки же в самом-то деле? И сколько они могут стоить? Этот еврей что, специально о самом главном умолчал?
Видимо обоих кузенов так же как и меня в первую очередь волнует цена камней, так как откашлявшись более старший Джейкоб всё-таки задаёт насущный вопрос, интересующий нас всех. — Гер Майстер, а в какую цену подобные изумруды продаются в Вашем салоне?
— В моём? Да господь с вами! — Эмиль заполошно машет руками словно отмахиваясь от подобного предположения. — У меня таких чистых экземпляров сейчас нет. Но подобный, только более низкого качества и меньшего веса был продан в прошлом году на аукционе Кристи в Женеве. Колумбийский камень весом в четыре с половиной карата имел багетную огранку и украшал мужской перстень белого золота. Полнейшая безвкусица, на мой взгляд. Тем не менее он ушёл за шестьдесят тысяч швейцарских франков.
— Ваши камни наивысшего качества. Вес и размеры почти идентичны, видимо эта пара раньше входила в один гарнитур. Общий вес почти двенадцать каратов. Большой камень весит шесть и одну десятую карата, меньший пять и восемь десятых соответственно. Если изумруды продавать сейчас на аукционе просто как обычные драгоценные камни, то за эту пару можно выручить от ста восьмидесяти тысяч швейцарских франков и это только стартовая цена.
Ой мамочки мои! Он так шутит? За обычные зелёные камушки почти шестьдесят тысяч баксов? Мне даже как-то не по себе становится. «Не было ни гроша, да вдруг алтын.» — это про меня. Я задумываюсь, как, впрочем, и все вокруг. Минут пять висит удивительная тишина, нарушаемая только вздохами. Наконец Майстер не выдерживает и видимо неверно восприняв моё молчание произносит:
— Мсье Лапин, не стоит так переживать, это не окончательная цена, всего лишь предварительная и самая осторожная оценка Ваших изумрудов. Уверен, что Вы за них выручите гораздо больше! — ювелир пытается меня подбодрить, неправильно истолковав мою затянувшуюся паузу. А я просто в шоке. Нихренасе! А я-то хотел выторговать всего пару сотен франков, вот же деревня!
— И моё предложение в силе. Если Вы готовы немного подождать и доверить нам огранку этих изумрудов, то гарантирую, что стартовая цена на аукционе возрастёт вдвое! — Эмиль решает «ковать железо пока оно горячо». Видимо ему не хочется упускать возможность немного на мне заработать. Ну, да! Пять процентов от ста восьмидесяти тысяч и от трёхсот шестидесяти это две и очень большие разницы! Я согласно киваю, но пока молчу, мой мозг щёлкает как механический арифмометр, просчитывая различные варианты. Наконец я принимаю решение.
— Хорошо, Гер Майстер, я доверю Вам свои изумруды. Если Вы считаете, что сможете улучшить огранку, то так тому и быть. Более того, я доверяю Вам использовать эти камни для создания колье, или иного украшения на Ваш вкус. Всё что для этого потребуется, Вам придётся приобретать за свой счёт и прошу на этом не экономить, я не специалист в этом вопросе. Но это должна быть уникальная вещь! Полный расчёт произведём после продажи украшения. Но я вынужден буду уехать во Францию, у меня там неотложные дела.
Поворачиваюсь к Джейкобу Вонтобелю. — Гер Вонтобель, я прошу вас принять на себя обязанности моего поверенного представителя в Швейцарии. Мне сложно будет из Франции как-то участвовать в этом деле, да и после продажи того шедевра, что мне обещает Гер Майстер, кто-то должен будет управлять моими деньгами. Лежать «мёртвым грузом» для них слишком расточительно.
— Не скрою, первоначально я планировал вложить деньги в частный банк Пикте. У них очень хорошая, многовековая репутация, но они распоряжаются капиталами клиентов самостоятельно. Не подпуская последних к управлению и на пушечный выстрел. А мне бы хотелось иметь влияние на управление движением моих средств на депозите. Ваше биржевое агентство «Хеберли» по этому показателю подходит мне больше. Так что, если Вы согласны взять мой будущий капитал под своё управление, то давайте оформлять договор нотариально.
— И ещё один момент. Фамильные драгоценности польских дворян Войтковских были довольно известны. Сейчас наш род угас, но раньше блистал. Однако дальних родственников хватает и желание приобщиться к наследству у них не пропало. Я не хочу, чтоб кто-то случайно опознал драгоценности, связал их со мной и у моей мамы из-за этого возникли проблемы на родине, да и мне туда надо будет возвратиться. Поэтому прошу сделку по передачи камней оформить анонимно, как и последующую продажу украшения. Я могу надеяться на Ваше молчание?
Ну, это я конечно приврал, но даже и глазом не моргнул. Однако вхожу во вкус! Иронизирую конечно, но мне действительно как-то не по себе становится. Не хватало ещё чтоб кто-нибудь опознал «мои» изумруды и у меня возникли проблемы. Нафиг-нафиг! «Я не я, и хата не моя», да и закона о неразглашении банковской тайны Швейцария пока ещё не приняла. А я теперь не собираюсь во Франции жить совсем уж «бедным студентом».
И что мне делать, если «дяди в штатских костюмах и васильковых фуражках» припрут к стенке с требованием детального отчёта по «нетрудовым доходам»? Вполне ведь могут и сюда в Швейцарию запрос послать. Отчитываться-то за свой «Круиз» придётся по-любому и знакомство с Майрами и Вонтобелями не скроешь. Или я наших гепеушников плохо знаю. Как пить дать придётся посекундный отчёт о своём круизе сочинять. Вот любят они такие сочинения, хлебом их ни корми, дай только почитать. Желательно в разных вариантах и чтоб побольше. Мда-а-а. Что-то я себя заранее накручиваю…
* * *
На следующий день договора оформили. Поверенный нотариально заверил передачу изумрудов с полным их описанием от «Анонима» ювелирной компании Эмиля Майстера и оформил договор на изготовление колье «Эсфирь». Хоть так увековечу имя моей мамы. Заодно «толкнул» ювелиру все свои золотые червонцы за исключением двух. Один оставил себе на память, второй подарил Гансу. Теперь-то уж он точно не забудет «русского пианиста».
Червонцы ушли легко, как и пришли, а дисконт вышел небольшим. В пересчёте на более для меня привычные доллары выручил чуть более тысячи ста долларов. Ювелир рассчитался пятьдесят на пятьдесят швейцарскими и французскими франками и был несказанно рад от последних избавиться. Во Франции сильная инфляция, но мне-то по барабану, как приеду, так сразу же полностью расплачусь за обучение и сниму жильё на год или два, так что франки уйдут быстро, а мне хоть не мучиться с обналичкой английских фунтов.
