Последний Герой. Том 9 (СИ) - Дамиров Рафаэль

— Не съел? Много ты знаешь? Потому что я перегрыз эти чертовы веревки и сбежал. Слышишь? Сбежал!

— Если бы он хотел тебя убить, — холодно улыбнулась Катя, — он бы это сделал. Он убивал там, на войне. А с тобой бы справился одной левой. Он не хотел убивать. Он хотел проучить тебя, Федя.

— Ага, конечно… проучить, — процедил Фёдор, глаза его сузились, будто воспоминания о прошлом кольнули в самую душу. — Я потом спать не мог нормально — год или два. И почему ты сейчас об этом только вспомнила? Заявилась ко мне.

— Потому что я приехала в Нижнереченск, чтобы его найти. А его нет. Он пропал.

— Ты думаешь, я знаю, где твой отец? — воскликнул Фёдор.

— Нет, не думаю. Не уверена. Но я знаю, что ты виноват. Виноват в том, что я выросла такой. Что я стала такой.

Расстояние между ними всё сокращалось. Фёдор пятился, озирался, и вдруг запнулся о баскетбольный мяч.

Мяч тихо откатился, стукнулся о стену, отскочил и мягко подкатился обратно к его ногам. Фёдор опустил взгляд — мяч тяжёлый, оранжевый, упругий, то, что надо.

Катя, будто прочитав его мысли, крикнула:

— Умри!

И в тот же миг кинулась на Фёдора с ножом. Физрук быстро наклонился, ловко подхватил мяч и со всей силы швырнул в неё.

Бросок был отточен годами — сколько он практиковался с корзиной. Мяч в его руках превратился в оружие. Резиновый снаряд, словно пушечное ядро, выстрелил вперёд и ударил Катю в лоб.

Бам!

Глухо и звонко одновременно.

Та не успела закрыться — бросок был настолько стремительным и неожиданным, что она даже не поняла, что произошло.

Девушка охнула, отлетела назад, бухнулась спиной на крашеные доски пола спортзала. Нож выпал из рук. Физрук подскочил, поднял его, сложил и сунул в карман.

Катя приподнялась на локте, качнулась, голова у неё явно кружилась.

— Ты как? — участливо спросил Фёдор, подошёл, хотел помочь, протягивая руки.

— Я сама, — пробормотала та и с шипением откинула протянутую ладонь. — Убери свои руки.

— Ты дура, Катька. Дура! — выдохнул он. — Я ничего такого не хотел. А ты… А ты сейчас чуть не совершила преступление.

— Я и так в розыске, — сказала Катя, с трудом поднялась, дошла до лавки, плюхнулась, потёрла лоб — там уже расползалась красная шишка.

— Ты? В розыске? — удивился Фёдор. — За что?

— За убийство, — невозмутимо ответила официантка.

— Строкова, ты что несешь? — выдохнул Фёдор. — Серьёзно? Ты как до такой жизни-то дошла? Ты же нормальная девчонка вроде была.

— Вроде! — вскрикнула вдруг Катя. — Вот именно, что вроде! В этом поганом городке меня не любили. Меня любил только отец, а все остальные — вы все…

Она обвела безумным взглядом по залу, будто там кто-то ещё стоял, будто тут, перед ней, собрались одноклассники и все жители города.

— А вы все — сволочи! Ненавижу! — сорвалось у неё.

— Тише, тише, — проговорил Фёдор. — Не может быть, чтобы все. Успокойся. Так не бывает. Хочешь чаю?

— Отвали со своим чаем, — Катя глухо фыркнула.

— Стой… Мне без разницы, ты в розыске или не в розыске. Ты моя одноклассница. Я вижу, что ты в беде. Пошли.

Он завёл её в тренерскую. Действительно налил чаю, поставил печенье. Катя откусила печенье жадно, проглотила, почти не жуя.

— О, да ты, я смотрю, голодная.

Покачав головой, он протянул руку, открыл маленький холодильник, достал колбасу, нарезал хлеб, сыр. Сделал бутерброды.

— Ешь, лопай, Строкова, — сказал он по-учительски. — Одноклассники должны друг другу помогать. И запомни, я ничего не выдумывал.

Катя зло посмотрела на него.

— Ладно, ладно, — примирительно поднял руки Фёдор. — Всё, молчу. Давай закроем тему, не будем об этом. И кстати, где ты сейчас живёшь, если ты в розыске? Может, тебе лучше сдаться? — спросил он.

— Сдаться? — фыркнула она. — Без сопливых разберусь.

— Да ладно, я так просто, сказал. Блин, тебя же все равно найдут. Тебе надо либо из города уезжать, либо вообще залечь на дно, чтобы никто не знал, где ты.

— Пока я не найду отца, я не уеду. Если хочешь, чтобы я уехала, помоги мне его найти.

— Хм, — пробормотал Фёдор. — Легко сказать. У меня тут подготовка к соревнованиям, ребятишек тренировать надо.

— Я так и знала, — внезапно улыбнулась Катя. — Ты трепло, Федя.

— Нет, ладно, — вздохнул он. — Помогу. Но ты меня не впутывай в свои… хм… делишки. Если что, тебя тут вообще не было. Ко мне и так уже сотрудники приходили. Договорились?

— Трусишь? — спросила Катя, прищурив глаз.

Всё это у нее выходило странно, преувеличенно — и улыбка, и усмешки.

— Слушай, Катюха, — ответил Фёдор ровно, — я закон соблюдаю и нарушать его не собираюсь. Но если у тебя пропал отец, я постараюсь помочь. По мере своих сил. Ты говори, что делать. Вот только знаешь… а если твой отец действительно людоед?

Катя дёрнула плечом, поёжилась:

— Даже думать об этом не хочу.

— Тогда тем более я должен помочь тебе его найти.

— Это ещё почему? — недоумённо уставилась на него Строкова.

— Потому что тогда я должен буду сдать его в полицию, — проговорил Фёдор тихо, но с твердостью в голосе.

— Нет, — сказала она резко, вставая, — ты этого не сделаешь.

Она уже направлялась к двери.

— Погоди, Катюха, — потянул её за руку физрук, — доешь хотя бы? И это… хочешь, я тебя подвезу.

— Я сама, — буркнула Катя, — обойдусь.

Она хлопнула дверью. Шагов ее не было слышно, растворилась в школьных помещениях так же бесшумно, как и пришла.

— Фух, — выдохнул Фёдор. — Ну и семейка у них… все на голову больные.

Он вернулся в зал, взял мяч, отошёл к середине зала, пару раз стукнул по полу. Короткий прыжок, замах и бросок — мяч попал в кольцо.

Мы с Сальниковым уселись в зарослях за старой ёлкой и затаились. Ночь была тихая, мертвая. Ни птиц, ни шороха не слышно. Только где-то в городе, в частном секторе, мрачно выл пёс.

Хилый полумесяц еле-еле освещал черноту леса. Ноябрьский ветерок пронизывал до костей. Я ёжился в куртке, то и дело думал — надо было термуху ещё одну надеть.

— Саня, тише, — шепнул я. — Не хрусти ветками.

— Да я, блин, Макс, замерз, как зюзя, — прошептал он в ответ. — Двигаюсь… чтоб согреться.

— Теплее надо было одеваться, — сказал я коротко.

— И так две кофты напялил. Чувствую себя бегемотом. Эх… Надо было шкалик с собой взять. Для сугрева.

— Ага… ещё и музыку включить, — пробурчал я. — Девочек позвать.

— Девочек… — тихо повторил Сальников. И вдруг добавил с грустью: — Янку так мы и не нашли.

Я увидел, как у него сжались кулаки. Он процедил сквозь зубы:

— А если этот упырь её сейчас режет?

— Будешь болтать, шуметь, мы точно никого не спасём, — прошипел я. — Сиди тихо.

Мы слушали. Старые деревья стали поскрипывать от ветра. Где-то вдалеке ухнул филин. И тут я уловил шаги на тропинке. Кто-то идёт.

— Смотри, — прошептал я.

Фигура вышла из темноты. Человек остановился, огляделся. Виднелся только тёмный силуэт. Он посмотрел прямо в нашу сторону, но, кажется, ничего не заметил. Сделал пару шагов. Если бы он нас спалил, он бы повернул обратно.

— Вот он, гад, — прошептал Сальников, и в его голосе слышна была настоящая ненависть.

— Тише, тише, Саня, — сказал я. — Рано. Пусть ближе подойдёт.

Незнакомец вышел на поляну перед домиком. На нём были спортивный костюм, тёмная куртка, кроссовки. Мужик ещё раз окинул взглядом место, нащупал что-то в кармане и вытащил руку. Мы не разглядели предмета. Он потянул за ручку, дверь домика скрипнула и захлопнулась за ним.

— Всё, — прошептал я. — Берём.

Бесшумно, но быстро мы пробирались к домику. Перебежка заняла полминуты, и вот мы уже почти у порога, и тут под ногой у напарника трещит сухая ветка. Треск в тишине ночи прозвучал оглушительно.

— Сука! — выругался он шепотом.

Незнакомец, конечно, нас теперь услышал. Он выскочил из домика. Мы были уже близко. Сальников кинулся на него первым.