Фармацевт 4 (СИ) - Санфиров Александр

Мэннинг хмыкнул.

— Макаронники в ярости, требуют извинений на уровне президента, я естественно, сообщил, что доведу их требования до вышестоящего начальства.

Мюллер согласно кивнул.

— Другой реакции от них я и не ожидал. Но с президентом они обломятся. Когда доведем до них тот факт, что на их территории работают русские шпионы, и свободно передвигаются моджахеды, находящиеся в международном розыске, а госбезопасность мух не ловит, они сразу свои требования урежут.

Мэннинг скептически посмотрел на начальника.

— Чтобы довести такой факт, нужно иметь железные доказательства, а у нас кроме слов ничего нет, — подумал он.

А Мюллер, между тем продолжил говорить:

— Кстати, а как там дела с Циммерманом, теперь наша уверенность, что он является носителем уникальных знаний, возросла, раз за ним охотятся и русские? Необходимо их опередить. Что вы планируете предпринять для его переезда в Соединенные Штаты?

Мэннинг замялся.

— Сэр, я вплотную не занимался этим вопросом. Знаю только, что мы планировали создать для него проблемы в Италии, чтобы убедить его переехать в Америку, подключили своих людей, но русские нас опередили, хотя и с нулевым результатом.

Но мы продолжаем работать над этой проблемой, думаю, что в ближайшее время ее решим.

Как ни странно, пока все шло своим чередом, Прошло буквально несколько дней, и о похищении уже никто больше не вспоминал. Как по волшебству из газет исчезли статьи на эту тему. А если и где-то всплывали разговоры по этому поводу, то участия в похищении агента ФБР вроде бы никогда не было. Ну, я особо и не сомневался, что так будет.

Тем более что мы еще раз встретились с полковником Берданетти. Сейчас он был более откровенным и сообщил, что визит лейтенанта карабинеров был первой пробой пера американцев. Я не очень понял причину появления полковника, ведь я теперь ничем не был связан с Новартисом. Но, оказывается он просто хотел меня предупредить, чтобы я не вспоминал об удостоверении агента, притом горячо доказывал, что американцы абсолютно непричастны к моему похищению.

Я ему, естественно, не поверил ни на грамм. Но болтать лишнего не собирался и без его советов.

Только сделал вывод, что американцы смогли договориться с итальянцами и те не стали поднимать шумиху на весь мир.

Ну, а кто я такой, чтобы добиваться истины? Мелкая сошка, незаметная в государственных масштабах. Тем более, что у самого нос в пуху по самые уши.

Так, что я не отсвечивал, скромно ездил на работу, никуда особо не выходил. Лишь иногда проводил свободное время у Кармелы. Но, похоже, ей уже начал надоедать, Она, конечно, этого не показывала, но мне то не восемнадцать лет, я замечал все нюансы ее поведения и даже примерно назначил в уме дату, когда мне будет дана отставка.

Несколько раз меня вызывал следователь. Вначале я изрядно волновался. Но допросы велись формально, насколько стало понятно, судебная экспертиза не нашла ни единой зацепки, чтобы обвинить меня в смерти похитителей. А повод для объяснения похищения полиция нашла быстро, наверно, кто-то подсказал.

Якобы бандитская группировка в Косово хотела похитить меня для организации производства синтетических наркотиков. Поэтому обыска в арендованной вилле избежать не удалось. К счастью на все химические препараты в лаборатории,имелась соответствующая бумажка от Новартиса. К тому же из них при всем желании следователей наркотиков получить не удастся.

Главное, после этого обыска следователь от меня отвязался и больше не беспокоил.

Весна 2010 года принесла мне разрыв с Кармелой. Я особо не расстроился, связь с ней меня тоже начинала тяготить. И хотя я и выгляжу на сорок лет, как утверждает Джульетта, мне в этом году будет пятьдесят восемь, поэтому вещи волнующие тридцатишестилетнюю женщину, меня оставляют равнодушным. Меня в свое время и Лида обзывала молодым стариком. Ну а сейчас буду просто стариком среднего возраста. Но все равно, выражение лица Кармелы изрядно позабавило, когда та увидела мой равнодушный молчаливый кивок после ее слов, выражающий согласие на расставание.

Она даже затеяла небольшой скандальчик, чтобы почувствовать себя правой, но после первых же моих ответных слов поняла, что из этого ничего не получится.

Врачебная практика, между тем, начала приносить довольно приличный доход. Скрытое лечение соматических заболеваний пациентов этому здорово помогало. Люди после моих приемов чувствовали себя лучше и рассказывали об этом своим знакомым.

Так что денежный вопрос меня не беспокоил. Конечно, шиковать вряд ли бы получилось, но у меня такого желания никогда не бывало.

А прогресс в воздействии на человеческий организм шел гигантскими темпами.Иногда я думал, что лично для меня теперь не важны лекарственные препараты, я сам по себе лекарство.

За мной, конечно наблюдали. Ненавязчиво, издалека. Но мне с обостренной чувствительностью к человеческим аурам это было ясно.

Приходилось воспринимать это, как природное явление, дождь, гроза, или снег. Я ведь никак не мог повлиять на этот процесс.

И таких наблюдателей было достаточно много. Кто они и как договариваются между собой, я не вникал. Пусть следят, ничего предосудительного я не делал и не собирался.

В марте меня официально известили о закрытии уголовного дела по причине смерти его участников. В суд дело так и не передали. Судить было некого, кроме меня. А меня вроде бы и ни за что.

И буквально на следующий день меня навестил российский журналист Николай Жеребцов.

До этого он позвонил в офис и передал через медсестру просьбу о встрече.

Отказываться я не стал. Откажешь этому, через некоторое время появится другой.

— Добрый день господин Циммерман, — приветствовал он меня с радостной улыбкой. — Давно хотел с вами встретиться.

— С чего бы? — довольно недружественно спросил я.

— Ну, как же, — не теряя белозубой улыбки, продолжил журналист. — Ваше удивительное спасение от похищения в подпольную лабораторию Косова, до сих пор будоражит воображение наших читателей в России. Тем более, что многие читатели слышали о ваших российских корнях. Уверен, интервью с вами прочитают сотни тысяч, если не миллионы россиян.

— Понятно, — вздохнул я. — Ну, тогда спрашивайте о том¸ что вас интересует, но заранее предупреждаю, на вопросы о политике отвечать не буду.

Журналист кивнул и задал первый вопрос.

Минут через двадцать довольно бессодержательного интервью Жеребцов перешел к основному вопросу.

— Александр, как вы смотрите на предложение вернуться в Россию?

Я усмехнулся.

— Мне вроде бы никто этого не предлагал.

Журналист не смутился. Наоборот стал серьезней и весомо заявил:

— Доктор, не исключено, что попытки похищения будут повторяться. Я уполномочен вам заявить, что мы заинтересованы в вашем возвращении и работе на благо нашей Родины. Мы гарантируем вам спокойное проживание в Москве, или Санкт — Петербурге.

Вам будет выдан полный карт-бланш на научную работу, по выбранным вами темам. Мы достаточно осведомлены о вашей совместной работе с Новартисом и о гомеопатических препаратах, которые вы успешно изготовляете.

А главное, в России вас никто не сможет похитить, как это случилось здесь, в Италии.

Я скептически глядел на «журналиста» пока он говорил. А когда он замолчал, язвительно спросил:

— Собственно мы это кто?

Жеребцов на мгновение замялся, а затем сообщил:

— Это решение принято на уровне правительства Российской Федерации.

— Однако, — я озадаченно глядел на собеседника. — Вы не шутите? Именно на правительственном уровне?

— Именно так, — заверил журналист. — Никаких шуток.

— Понятно, — вздохнул я. — Ну, что же буду думать. Сами понимаете, вопрос сложный для меня. Вы, надеюсь, дадите мне номер телефона для связи?

— Да, конечно, — заверил меня Жеребцов, не скрывая радостного выражения лица.

Забив номер в контакты, я распрощался с собеседником и стал собираться в сторону дома.