Лекарь Империи 5 - Александр Лиманский
— Интересно… — задумчиво произнес я. — Может, можно с ними встретиться? Осмотреть их?
— А что ты хочешь там увидеть? — Мышкин с любопытством посмотрел на меня.
— Проверить, нет ли на них магического или лекарского воздействия. Стирание памяти — это ведь не только магия. Есть и препараты, которые могут вызвать стойкую ретроградную амнезию. Я бы мог это определить.
Мышкин задумался. Я почти видел, как мысли крутятся в его голове, сталкиваясь и порождая новые идеи. Он был хорошим следователем, но мыслил категориями Инквизиции. Мой, чисто медицинский, подход давал ему совершенно новый, неожиданный угол зрения.
— Постараюсь это устроить, — наконец сказал он. — Но не обещаю, что быстро. Доступ в изолятор строго регламентирован.
В этот момент в коридоре появился Шаповалов. Он выглядел собранным, как всегда, но в его глазах читалась тревога. Он явно уже был в курсе всего произошедшего.
— Илья, — он подошел к нам, проигнорировав Мышкина. — Как ты?
— В полном порядке, Игорь Степанович.
— Мышкин, — Шаповалов повернулся к инквизитору, и его тон стал жестким и официальным. — Отпустите моего сотрудника. Ему нужен отдых после всего этого.
— Да я и так уже все выяснил, что нужно, — кивнул Мышкин, не став пререкаться. — Мне пора ехать, нужно лично заняться Борисовой.
Инквизитор коротко пожал мне руку и быстрым шагом направился к выходу. Мы с Шаповаловым остались одни в гулком коридоре.
— Пойдем, — сказал он тише. — Тебе нужно выпить кофе. И рассказать мне все. Без утайки.
В ординаторской уже собрались все — Фролов, Величко, Муравьев и даже Крылов. Судя по их возбужденным, бледным лицам, новости разлетелись по больнице со скоростью лесного пожара.
— Вся больница гудит! — выпалил Пончик, как только мы вошли. — Говорят, Борисова чуть медсестру не убила! Прямо здесь, в ординаторской!
— Так и есть, — коротко подтвердил Шаповалов, проходя к кофеварке. — Илья вовремя вмешался.
— Более того, — добавил я, глядя прямо на притихших ординаторов. — Борисова призналась, что это она подменила анализы пациента Шевченко. И она же стерла память лаборанту Стасику с помощью запрещенного артефакта.
При этих словах Фролов побледнел как полотно. Он схватился за голову и тихо застонал.
— Боже… Это же я! Я привел к ней Стасика!
— Что? — Шаповалов резко повернулся к нему, держа в руках дымящуюся чашку.
— Она попросила меня… сказала, что хочет просто поговорить со Стасиком, убедить его, — затараторил Фролов, и его голос срывался от паники. — Я думал, она просто хочет, чтобы он подтвердил, что она не меняла анализы! Я не знал! Клянусь, не знал, что она собирается сделать! А она его, видимо, обольстила, а потом стерла память! Я должен пойти в полицию! Признаться во всем!
— Да успокойся ты уже, Суслик! — прокомментировал у меня в голове Фырк. — Тоже мне, преступник века нашелся!
— Стоп, — я поднял руку, останавливая его истеричный поток слов. — Фролов, успокойся. Ты знал, зачем она на самом деле зовет Стасика? Знал про артефакт?
— Нет! Нет, не знал! Думал, просто поговорить…
— Значит, ты ни в чем не виноват, — властно отрезал Шаповалов, ставя чашку на стол. — Прекрати панику. Ты стал жертвой ее манипуляции, не более того.
— Но я должен рассказать полиции… Я соучастник!
— Рассказывай, если хочешь, — я пожал плечами. — Но это лишнее. Ты ни в чем не виноват. Борисова использовала тебя втемную. Твое признание ничего не изменит, кроме того, что ты выставишь себя идиотом.
Фролов немного успокоился, хотя все еще выглядел убитым. Его трясло, но уже не так сильно.
— Так, — Шаповалов властно хлопнул в ладоши, прерывая гнетущую тишину. — Всем за работу! Хватит обсуждать. В больнице эпидемия, а вы тут сплетни собираете. А тебя, Илья, — он снова обратился ко мне по-деловому, — положен выходной. Ты пережил достаточно для одного дня.
Я не стал спорить.
Честно говоря, я чувствовал себя выжатым как лимон. Ритуал связывания с Фырком отнял больше сил, чем я ожидал, а схватка с Борисовой, хоть и была короткой, истощила нервную систему до предела.
Выходя из больницы, я глубоко вдохнул прохладный утренний воздух, пахнущий озоном после недавней грозы и легким запахом сырой земли. Чувствовалось облегчение, но оно было горьким.
— Слетай проверь Ашота, — мысленно позвал я Фырка, который до этого момента молча парил рядом со мной. — Как он там?
— Да, капитан! — фамильяр исчез с молниеносной скоростью. Он вернулся через минуту, материализовавшись прямо у меня на плече. Его маленькие глазки-бусинки светились энергией. — Стабилен. Изменений нет. Ни в лучшую, ни в худшую сторону. Крепкий мужик.
— Хоть что-то, — вздохнул я, продолжая брести по освещенной фонарями улице.
Мы шли в тишине, я — физически, Фырк порхал рядом, невидимый для всех остальных, кроме меня.
— Нужно найти того, кто избил Ашота, — сказал я, озвучивая мысли, которые не давали покоя.
— Вот этим я и займусь! — Фырк буквально подпрыгивал от восторга. — Я теперь могу летать по всему городу! Давно так не делал! Соскучился! И вообще, теперь я не привязан к больнице, а привязан к тебе. Это куда интереснее!
— Хорошо, — я усмехнулся. Его энтузиазм был заразителен. — Начни с того района где он торговал шаурмой, а дальше проследи за местными диаспорами.
— Понял! — Фырк сделал в воздухе мертвую петлю от восторга. — Наконец-то настоящее дело! А не эти ваши скучные диагнозы! Лечу!
Бурундук исчез, превратившись в невидимое пятнышко на фоне неба, а я побрел домой. Усталость накатывала тяжелыми, свинцовыми волнами, угрожая сбить меня с ног. Каждый шаг требовал усилий.
Дома меня встретила Вероника. Она уже не спала, ожидая моего возвращения. Едва я успел войти, как она бросилась ко мне с порога, обнимая крепко, почти до боли.
— Илья! Я уже все знаю! Девочки-медсестры написали! — ее голос дрожал от волнения. Она обняла меня крепче, потом отстранилась, осматривая с ног до головы, словно проверяя целостность. — Ты точно в порядке? Не ранен?
— Все хорошо, — заверил я, чувствуя, как ее тепло разливается по телу, снимая часть напряжения. — Просто устал.
Вероника решительно взяла меня за руку и, не дав возразить, потащила в
