Бумажная империя 3 - Сергей Жуков

Дуэль, где мне нельзя проигрывать и нельзя выигрывать — это два.

Сутки времени — это три.

Один гениальный кризис-менеджер — это четыре.

Что же, звучит вполне реализуемо, — усмехнулся я.

Поскольку проблема была очень важной и срочной, то я решил отменить все дела на сегодня и полностью посвятить день именно ей.

Припарковавшись у дома, я хотел зайти в парадную, но меня окликнул Владимир Волченко:

— Ты совсем пропал после тех событий, — хмыкнул он слегка обиженно.

— Прости дружище, очень много проблем по работе, да и не по работе тоже хватает, — пожал я протянутую руку.

— Может чем помочь смогу? — тут же предложил он.

— Вряд ли, — отмахнулся я, а затем оценивающе посмотрел на него и, хитро улыбнувшись, добавил: — Хотя знаешь что, думаю мне может пригодиться твой актёрский талант.

Видя мой взгляд, он нервно сглотнул, уже пожалев, что предложил помощь.

— Это законно? — неуверенно уточнил сосед.

— Пойдём, угощу тебя чаем и всё подробно расскажу, — с этими словами я толкнул Вову в открытую дверь подъезда и прошёл за ним следом, отрезав ему путь к отступлению.

* * *

Петербургский императорский университет

Николай Морозов пребывал в прекрасном настроении. Сегодня он утрёт нос безродному выскочке, что посмел разговаривать с ним на равных. Аристократ прекрасно понимал что произойдёт дальше, потому что такое происходило уже не в первый раз.

Его соперник испугается веса и статуса Николая и не решится всерьёз противостоять ему. Тень Морозова-старшего была самым эффективным оружием в любых конфликтах, ведь не нашлось ни одного самоубийцы, который бы вздумал причинять увечья старшему наследнику великого рода. Именно поэтому, юный аристократ нисколько не волновался и не сомневался в исходе сегодняшней дуэли.

— Николай Михайлович, как славно что это вы, — окликнул аристократа пожилой голос.

Он осмотрелся по сторонам, но не увидел в коридоре ни души.

— Я тут, — заметив это, сказал голос и Морозов увидел лицо профессора Преображенского, выглядывающего из-за приоткрытой двери одной из учебных аудиторий.

Подойдя к двери, парень даже не осознал как жилистая рука пожилого преподавателя по торговому делу увлекла его внутрь и тут же захлопнула дверь.

— Что происходит, Пётр Анатольевич? — подозрительно спросил Николай у смущённого профессора, стоящего перед ним почему-то в шапке.

— Николай Михайлович, как же мне несказанно повезло, что именно вы пришли мне на помощь! — всплеснул руками Преображенский и расплылся в улыбке.

— Пришёл на помощь? — переспросил студент, ничего не понимая.

— Николай Михайлович, поскольку вы являетесь представителем благороднейшего аристократического рода, — заискивающе начал преподаватель. — То я не сомневаюсь в вашей чести и благородстве.

Морозову было приятно слышать такое, но всё-таки он слегка напрягся, ожидая продолжения беседы.

— Сейчас вы узнаете мою страшную тайну и должны дать слово аристократа, что заберёте её с собой в могилу, — шепотом сказал пожилой мужчина напротив. — Об этом не знает ни одна живая душа в стенах этого заведения и не должна узнать.

Николай ничего не успел ответить или возразить, когда профессор Преображенский стянул с головы шапку, под которой ослепительно блестела лысая, морщинистая голова.

Юноша обомлел не в силах ничего сказать.

— К моему огромному огорчению, я вынужден попросить вас о помощи, — сказав это, старичок протянул Морозову какую-то мохнатую мочалку.

Ошарашенный, он не сразу осознал, а потом поморщился и с трудом не выкинул её. Потому что понял — это волосы Петра Анатольевича, точнее его парик.

— В ваших руках моя честь и репутация. Николай Михайлович, — с пафосом произнёс мужчина. — Мой парик порвался и я вынужден попросить вас оказать мне неоценимую услугу и зашить его.

Морозов-младший взглянул на огромные часы с маятников, висящие в аудитории. назначенная дуэль начиналась уже через четверть часа, а до условленного места было пять минут хода.

— Простите, Пётр Анатольевич, но я очень спешу, — вежливо сказал аристократ.

Но даже учтивое обращение и мягкий тон не уберегли студента от стариковского гнева:

— Да как вы смеете такое заявлять? Я доверил вам свою самую сокровенную тайну, можно сказать открыл душу! А вы отказываетесь помочь⁈

Преображенский попытался взять иголку трясущимися морщинистыми пальцами, но она раз за разом падала на стол:

— Как я по вашему должен это делать самостоятельно? — воззвал он к парню. — Вы что, не уважаете старость? Не цените всё то, что я дал вам на занятиях? Знаете, Николай, с таким отношением, мне вероятно следует пересмотреть вашу оценку по моему предмету.

Ушлый старик откровенно угрожал и шантажировал Морозова.

— Назовите мне, куда вы так торопитесь, юноша, — продолжил наседать Преображенский. — Это уважительная причина?

Сказать правду парень не мог. Неофициальные дуэли в учебном заведении были под строжайшим запретом и карались немедленным отчислением. И хоть всем преподавателям было прекрасно известно, что студенты балуются подобным за тринадцатым корпусом, но всё-таки говорить об этом открыто было равносильно подписанию заявления об отчислении.

Вот ведь старый хрыч, — поморщился Николай, вновь бросив взгляд на механические часы с маятником, висящие в аудитории.

С учётом времени на дорогу у него оставалось девять минут. Плевать, успеет.

— Я с радостью помогу вам, Пётр Анатольевич — картинно улыбнулся аристократ, после чего лицо профессора вновь стало мягким и дружелюбным.

Спеша и суетясь, Николай никак не мог продеть нитку в иголку. Дело шло медленно, нежные пальцы, не делавшие подобного раньше, яростно отказывались шить быстро и ровно, словно намеренно затягивая процесс. Он чувствовал как время утекает и то и дело бросал нервный взгляд на огромные часы, но к его облегчению минуты тянулись медленно и он успевал.

Неуклюже и неаккуратно он пришил оторванный кусок парика и собрался уже бежать, но профессор аккуратно, но уверенно придержал его:

— Николай Михайлович, давайте пройдёмся ещё один раз, уж больно хлипко получилось, а у меня ещё три лекции сегодня и я не переживу, если посреди одной из них мой парик вновь порвётся.

Да ты издеваешься⁈ — мысленно взревел Морозов и бросил нервный взгляд на настенные часы.

В запасе оставалась одна минута, не считая времени на дорогу.

Ладно, если что добегу за пару минут, — мысленно чертыхнулся Николай и нервно схватил парик и нитки.

На этот раз у аристократа получилось гораздо быстрее и в запасе было целых четыре минуты. Он успевал. Бросив парик на стол преподавателя, он бросился к двери, но крепкая рука вновь остановила его:

— Да что ещё⁈ — не выдержал и сорвался он.

Преображенский недовольно посмотрел на него, но не возмутился. Вместо этого он понизил голос и строго сказал:

— Николай, вы должны дать мне слово аристократа, что никто и никогда не узнает о произошедшем здесь. А