Бумажная империя 3 - Сергей Жуков
Если у слова «сарказм» есть лицо, то я сейчас смотрел на него.
— Сколько громких дел нужно, чтобы крупная юридическая фирма взяла простолюдина на работу? — спросил я у него и сразу ответил: — Достаточно одного.
— Сколько глупых вопросов нужно задать, чтобы мне это надоело? — ехидно спросил он и тут же ответил: — Достаточно одного!
— А где ты возьмёшь это своё одно единственное дело, без какой-либо юридической практики? — бросил я ему в спину, когда он встал и пошёл в главный корпус.
Пройдя ещё несколько шагов парень остановился.
— Вообще-то это я обычно всех обижаю словами. Но сейчас обидно мне.
— А шанс свой просрать ещё обиднее будет? — грубо сказал я. Именно так, чтобы Евгений меня понял.
— Что вы хотите? — повернулся он ко мне.
— Угостить тебя кофе и сделать предложение, от которого ты не сможешь отказаться, — улыбнулся я.
— И невзначай бросить парочку пафосных фразочек, — ехидно изобразил он чопорный голос, а затем осёкся и добавил едва слышно: — Извините, вырвалось.
— Не понимаю, вы предлагаете мне быть вашим неюристом на несуде? — приподнял бровь Евгений, когда мы зашли в ближайшую кофейню и я вкратце объяснил ему что я от него хочу.
— Если совсем упрощать, то да, — покачал я головой. — Грядущее заседание по вопросу отзыва лицензии моей газеты — не суд и даже не юридический процесс вовсе.
— И зачем тогда вам я? — перебил меня Осипов.
Подняв руку в жесте, требующем внимания, я продолжил:
— Повторюсь, это не будет юридическим процессом. Более того, у меня есть информация, что само заседание — формальность и в кулуарах решение уже вынесено. Но! — вновь жестом остановив парня, открывшего рот, чтобы что-нибудь сказать, я закончил свою мысль: — Но моя, вернее твоя, Евгений, задача — применить все свои юридические знания, чтобы максимально отложить этот фарс так надолго, как позволяет твоя совесть и талант. И я надеюсь, что таланта у тебя куда больше, чем совести.
Закончив, я внимательно посмотрел на него.
— Очень сомнительное предложение, — скривился он. — Полчаса назад вы говорили, что ни одна юридическая фирма не хочет брать меня на работу, а теперь предлагаете выступить против всей аристократии разом. Как в вашей, надеюсь, умной голове это позволит мне сделать себе имя и получить хорошую работу?
— Элементарно. Все любят победителей и когда мы в конце-концов выиграем, то ты будешь известен как молодой юрист, который не побоялся бросить вызов самому Юсупову и вышел победителем.
— Гладко стелите, Даниил Александрович, да верится с трудом, — цокнул он.
— Евгений, я сейчас выйду отсюда и вместе со мной выйдет твой счастливый билет в успешное будущее, — устав с ним возиться сказал я. — У тебя есть минута, чтобы принять решение.
— Если я соглашусь, вы продолжите говорить пафосными цитатами из фильмов? — не выдержал он и съязвил.
Ничего не отвечая, я встал и направился к выходу.
— Да понял я, понял, — раздалось за спиной. — Буду держать себя в руках.
Довольный проделанной сегодня работой, я сел в машину, завёл мощный двигатель и включил новый трек Чёрного пса.
Но довольно быстро музыку прервал звук входящего звонка.
— Даниил Александрович, это Жорж Рогов из Лиги магических единоборств, — раздался слегка взволнованный голос промоутера на всю машину. — Заедьте пожалуйста к нам в офис как можно скорее. Возникли непредвиденные обстоятельства в связи с вашей просьбой.
Глава 12
Офис Лиги магических единоборств
Чувствуя неладное, я сразу же приехал на встречу с Роговым. Меня провели к нему без промедления, значит дело плохо.
— Спешу вас успокоить — мы держим ситуацию под контролем, — вместо приветствия заявил он.
— Обычно когда говорят такое, то начинаешь волноваться лишь сильнее, — заметил я, вспоминая опыт прошлой жизни.
Промоутер лиги понимающе хмыкнул и повернул ко мне экран ноутбука, на котором было включено видео моего боя с Коваленко.
— Да, то самое, — ответил он на мой немой вопрос. — Вот только распространяет его сам Максим. И запись слегка, кхм, обрезана.
— Зачем ему это? — спросил я. — Даже с учётом того, что здесь отсутствует кусок, где он использует запрещённую технику и проигрывает, не понимаю что эта запись даёт Безумному Максу.
— Дело в том, что записью он хочет подтвердить свою версию, которую активно распространяет в своих кругах. Он утверждает, что это вы напали на беззащитных прохожих, а он чудом оказался рядом и спас их от вас, — с ненавистью на лице объяснил Рогов.
По нему было видно, насколько эта ситуация для него неприятна. мало того, что его работник натворил дел, так ещё и впутал в это организацию, которую промоутер бережёт как своего ребёнка. Неминуемый скандал волной накроет промоушн и здорово подмочит их репутацию.
— Наши люди сейчас выясняют, откуда запись оказалась у Макса и активно подчищают все следы, — убеждал он скорее себя.
Мне же было всё ясно. Тот нарколог, дружок бойца, рассказал ему что я приходил за записью и Коваленко, испугавшись, решил действовать на упреждение. Очень умно и хитро. Похоже ему не все мозги ещё отбили.
— Понятно, — спокойно сказал я. — А для чего вы меня пригласили? Спасибо что держите в курсе, но эта ситуация не требует моего вмешательства.
— Вы абсолютно правы. Но дело в том, что если слухи распространятся дальше, то мы будем вынуждены действовать. Само собой, мы полностью поддержим вашу версию и мгновенно отстраним Коваленко от боёв. Но… — он остановился и этот взгляд мне ой как не понравился.
— Вы боитесь, что в настоящую версию могут не поверить и посчитать, что это всё привлечение внимания к бойцу ради рейтингов? — предположил я.
Он удивлённо посмотрел на меня и уважительно качнул головой:
— Честно говоря поражён тем, что вы поняли. Тогда вы догадываетесь, что я хочу попросить вас сделать.
— Хотите, чтобы я вышел в октагон против одного из ваших бойцов и показал, что я не просто парень с улицы, а сильный и подготовленный боец. Потому как в ином случае получится так, что ваш хвалёный проспект проиграл неизвестному восемнадцатилетнему пацану, — сказал я то, чего от меня хотел услышать Рогов.
— Даниил Александрович, как же приятно видеть перед собой умного и понимающего человека, — расплылся в улыбке промоутер.
— Боюсь, что приятно вам будет только видеть, потому что то, что я сейчас скажу вас не порадует, —
