Темный Лорд устал. Книга V - Тимофей Афаэль

— Продолжайте работать с растениями, — сказал я. — Если сможете вывести что-то новое — пишите.

Ректор открыл рот, но слов не нашёл. Потом он резко кивнул.

— Я… мы… спасибо, Лорд-Протектор! Мы не подведём!

Я уже шёл к выходу. Глеб поднял горшок с «Лунной Глицинией» и последовал за мной.

* * *

Кабинет Ректора Лисицкого. Через час после визита Кассиана.

Анатолий Петрович сидел за своим столом, уставившись на планшет круглыми глазам. Он не мог поверить цифрам перед собой.

Входящий перевод от: «Ворон Групп». Сумма: 8 500 000 кредитов. Назначение: Грант на развитие оранжереи и обновление учебного оборудования РМТ.

Восемь с половиной миллионов.

Восемь. С. Половиной. Миллионов.

Анатолий Петрович закрыл глаза, потом открыл снова. Цифры не изменились. Они были реальными.

Он откинулся на спинку кресла, и внезапно почувствовал, как по щекам текут слёзы.

Мы спасены. Техникум спасён.

Мы сможем купить новое оборудование и расширить оранжерею. Нанять хороших преподавателей и дать детям нормальное образование.

Он закрыл лицо руками, плечи задрожали.

Спасибо. Спасибо вам, Лорд-Протектор!

Дверь кабинета распахнулась. Вошла Вера Ивановна, секретарь, с сияющим лицом.

— Анатолий Петрович! Вы видели⁈ Перевод! Восемь с воловиной миллионов! Мы…

— Вижу, Вера Ивановна, — Анатолий Петрович вытер глаза, улыбнулся. — Вижу. Мы спасены.

Вера Ивановна подошла, обняла его за плечи.

— Вы молодец. Вы смогли и спасли техникум.

Анатолий Петрович кивнул, не в силах говорить. Он смотрел на фотографию студентов на столе.

Теперь у вас будет будущее.

В этот момент планшет завибрировал. На экране высветилось уведомление:

Входящий вызов: Гужевой Михаил Петрович (личный канал).

Анатолий Петрович замер.

Гужевой. Мэр.

Улыбка медленно сползла с его лица.

Вера Ивановна нахмурилась.

— Гужевой? Сейчас?

Анатолий Петрович медленно взял планшет, посмотрел на экран. Личный, защищённый канал — тот, который Зотов использовал для… приватных разговоров.

Анатолий Петрович выдохнул, нажал «Принять».

На экране появилось лицо мэра Михаила Петровича — крупное, красное от ярости. Глаза налиты кровью.

— ЛИСИЦКИЙ! — заорал Гужевой так громко, что динамик планшета задребезжал. — КАКОГО ХЕРА ТЫ ТВОРИШЬ⁈

Анатолий Петрович вздрогнул.

— Господин Мэр, я…

— ЗАТКНИСЬ! — Зотов ударил кулаком по столу на своей стороне. — ЭТО МОЙ ГОРОД! МОЙ ТЕХНИКУМ! КТО РАЗРЕШАЛ ТЕБЕ ПРИГЛАШАТЬ ЭТОГО… ЭТОГО КОЗЛА ВОРОНОВА⁈

Анатолий Петрович сжал планшет сильнее.

— Господин Мэр, техникум умирал! У нас не было денег! Я должен был…

— ТЫ ДОЛЖЕН БЫЛ СПРОСИТЬ МЕНЯ! — Гужевой наклонился ближе к камере, и Анатолий Петрович видел вены на его шее. — Ты решил сменить хозяина, крыса⁈ Думал, я не узнаю⁈ Думал, Воронов тебя защитит⁈

Анатолий Петрович побледнел.

— Я не… я просто пытался спасти техникум…

— СПАСТИ⁈ — Гужевой рассмеялся, но смех был злым. — Ты думаешь, после этого я позволю тебе зарабатывать и дальше на обучении этих бесполезных идиотов⁈ Ты думаешь, я буду спонсировать человека, который пригласил моего врага на мою территорию⁈

Анатолий Петрович замер.

— Зарабатывать? — повторил он тихо.

Гужевой прищурился.

— Что?

— Зарабатывать⁈ — голос Анатолия Петровича сорвался на крик. — ВЫ ДУМАЕТЕ, Я ТУТ ЗАРАБАТЫВАЮ⁈

Он встал, схватил планшет, поднёс его ближе к лицу.

— Я в отпуск с семьёй не помню когда в последний раз ездил! Моя жена меня из дома выгнать грозится! Дети на меня смотреть не хотят, потому что я работаю по шестнадцать часов в сутки, пытаясь удержать этот техникум на плаву!

Гужевой открыл рот, но Анатолий Петрович не остановился.

— А вы! ВЫ даёте мне гроши из бюджета, который выделен из столицы! Урезаете бюджет каждый год! И требуете откаты за каждый чёртов перевод! Я не зарабатываю! Я выживаю! И дети выживают! На старом оборудовании! На хламе!

Он тяжело дышал, сжимая планшет так сильно, что пальцы побелели.

— И знаете что? Воронов за один час сделал для техникума больше, чем вы за десять лет!

Гужевой медленно выпрямился.

— Ты закончил? — спросил он тихо.

Анатолий Петрович понял, что зашёл слишком далеко, но было уже поздно.

— Да, — сказал глухо он. — Закончил.

Гужевой усмехнулся.

— Хорошо. Тогда слушай внимательно, Лисицкий. Ты только что подписал себе приговор. Я сделаю всё, чтобы этот техникум закрыли. Проверки, санитарные, пожарные, магические — я найду нарушения и закопаю тебя в бумагах! Все твои студенты окажутся на улице!

Анатолий Петрович стоял, глядя на экран, и чувствовал, как внутри всё холодеет.

— А если твой новый хозяин, Воронов, попытается вмешаться, — продолжил Гужевой, — я устрою такой скандал в региональной прессе, что его репутация пострадает. «Лорд-Протектор захватывает чужие города». Думаешь, ему это нужно?

Он наклонился ближе к камере.

— Ты облажался, Лисицкий. И теперь заплатишь за это.

Связь оборвалась.

Анатолий Петрович стоял, глядя на пустой экран.

Вера Ивановна смотрела на него с ужасом.

— Анатолий Петрович… что мы будем делать?

Анатолий Петрович медленно опустил планшет на стол. Посмотрел на уведомление о переводе — восемь с половиной миллионов.

Я спас техникум, но теперь Гужевой придёт за мной. Воронов дал деньги, а он угрожает уничтожением. Что мне делать?

Он опустился в кресло, закрыл лицо руками.

— Я не знаю, Вера Ивановна, я не знаю… — сказал он тихо, откинувшись назад и мечтательно подняв голову. — Если бы только Лорд-Протектор…

Он не договорил, так как мысль пришедшая ему в голову казалась полностью абсурдной, настолько, что он не решился произнести ее вслух. Слишком уж она была… желанной.

Глава 8

Кафе «У Григория» пахло кофе и выпечкой. Окна были завешены плотными шторами, дверь заперта изнутри на засов. Снаружи город жил своей отравленной жизнью — наёмники патрулировали улицы, рабочие возвращались с завода серыми тенями. Внутри, в маленьком зале кафе, собрались те, кто ещё не сломался.

Даниил сидел за угловым столом, локти на столешнице, руки сцеплены в замок перед лицом. Он смотрел на разложенные перед ним бумаги — схемы завода «Деус», нарисованные от руки, с пометками, стрелками, крестиками. Его голова гудела, но на этот раз не от мигрени, а от постоянного фонового шума, который он чувствовал всё время, с тех пор как дар проснулся окончательно.

Боль. Страх. Злость. Отчаяние.

Город кричал беззвучно, но Даниил слышал этот крик каждую секунду.

Григорий стоял за барной стойкой, вытирая стаканы механическими движениями — старая привычка, которая помогала ему думать. Его лицо было мрачным и усталым. Он не спал нормально уже несколько дней — никто из них не спал. Иван Семёныч сидел напротив Даниила, разложив перед собой ещё одну схему — более детальную, с подписями на каждом узле.

Рядом с ним сидел Вадим — бывший рабочий «Деус», крепкий мужик лет сорока, с