Темный Лорд устал. Книга V - Тимофей Афаэль

— Именно, — кивнул Григорий. — Там собираются те, кого я знаю лично. Бригадиры, мастера, рабочие. Эти ребята не верят в болтовню, а верит только в силу. Если Даниил пробьёт их — остальные пойдут следом.

Иван Семёныч усмехнулся мрачно:

— Ты хочешь начать с самых упёртых?

— Именно, — повторил Григорий. — Потому что если они поверят — поверят все.

Даниил посмотрел на свои руки снова и сжал крепко кулаки. Настало время драки.

— Сколько человек? — спросил он, глядя на Григория.

— Пятнадцать-двадцать, не больше. — ответил Григорий. — «Яма» маленькая.

Даниил кивнул:

— Хорошо. Я буду готов.

Григорий долго и изучающе посмотрел на него. Потом кивнул:

— Я знаю.

Он повернулся к остальным, голос стал командным:

— Иван Семёныч, готовь оборудование для диверсии. Как только город взорвётся — ты идёшь на завод. Нина Петровна, готовь справки. Нам нужны сотни больничных — мигрени, ОРВИ, что угодно. Чтобы рабочие могли легально не выходить на смену. Максим, Лена, Артём — готовьте сеть. Как только Даниил начнёт говорить, вы распространяете запись. Везде через все каналы.

Хакеры кивнули синхронно, уже что-то печатая в ноутбуках.

Григорий посмотрел на Даниила последний раз:

— Сегодня вечером, Даня, мы идем туда. Посмотрим, чего ты стоишь.

Даниил кивнул молча.

Собрание закончилось быстро. Люди начали расходиться — по одному, с интервалом в несколько минут, чтобы не привлекать внимания. Иван Семёныч ушёл первым, сунув схемы под куртку. Нина Петровна — следом, тихая тень в сумерках. Вадим, Коля, хакеры — все растворились в темноте улиц.

Остались только Даниил, Григорий и Антон.

Григорий налил себе водки — щедро, до краёв стакана. Выпил залпом и поставил стакан с глухим стуком.

— Знаешь, Дан, — сказал он тихо, не оборачиваясь. — Я боюсь.

Даниил посмотрел на него удивлённо. Григорий никогда не признавался в страхе.

— Боюсь, что это сработает, — продолжил Григорий, всё ещё глядя на пустой стакан. — Что ты действительно поднимешь город. Нам не нужна кровь.

Он повернулся, посмотрел Даниилу в глаза:

— Но я ещё больше боюсь, что если мы ничего не сделаем — умрут все. Медленно, тихо и незаметно. От яда, страха и отчаяния. И никто даже не узнает.

Даниил молчал. Потом медленно кивнул:

— Я понимаю.

Антон, который молчал всё это время, наконец устало заговорил:

— А я не понимаю ни хрена, но с вами. До конца.

Григорий усмехнулся:

— Вот и хорошо.

Даниил встал и направился к выходу. У двери обернулся:

— Гриша. Если это пойдёт не так… если я потеряю контроль…

— Не потеряешь, — твёрдо сказал Григорий. — Ты не такой.

Даниил хотел возразить, но промолчал. Кивнул и вышел в холодную ночь. Дверь закрылась за ним с тихим щелчком. Григорий остался стоять за барной стойкой, глядя на закрытую дверь.

Антон подошёл к нему, голос тихий:

— Он справится?

Григорий налил ещё выпить. Выпил медленно на этот раз, и ответил не сразу:

— Не знаю. Но другого выхода нет.

Он поставил стакан, посмотрел на Антона:

— А если не справится… если сломается… мы потеряем не только план, но и его.

Антон промолчал.

Григорий вздохнул тяжело:

— Но он прав. Война уже идет.

* * *

«Яма» находилась на самой окраине Котовска, в промзоне, где заброшенные цеха соседствовали с полуразрушенными складами. Место, куда наёмники заглядывали редко — слишком далеко от центра, слишком мало интересного. Идеальное место для тех, кто хотел выпить и поговорить, не боясь лишних ушей.

Подпольный бар располагался в подвале старого здания — когда-то здесь была котельная, потом склад, а последние пять лет — точка, где рабочие могли напиться дешёвым пойлом и забыть на пару часов, что их жизнь — медленное умирание.

Даниил и Григорий шли по тёмной улице молча. Антон плёлся следом, массивный силуэт в сумерках. Фонари здесь не работали — половина разбита, половина просто не включалась. Только бледная и холодная луна освещала путь.

Даниил шёл быстро, руки сжаты в кулаки. Внутри всё кипело от злости на то, что происходит с городом. На то, что люди умирают, а другие просто пьют и молчат.

Хватит.

Хватит молчать. Хватит ждать. Хватит надеяться, что кто-то другой всё исправит.

И сегодня начну я сам.

Григорий шёл рядом, бросая на него косые взгляды. Он видел, что Даниил изменился в последнее время — стал жёстче, решительнее. Как будто принял какое-то окончательное решение.

Они дошли до невзрачной двери в стене здания — металлическая, ржавая, с облупившейся краской. Григорий постучал — три раза коротко, два раза длинно. Пауза. Потом изнутри послышался скрежет засова.

Дверь открылась на пару сантиметров. В щели появился настороженный и изучающий глаз.

— Свои, — коротко сказал Григорий.

Дверь распахнулась шире. За ней стоял крепкий мужик лет пятидесяти, с шрамом через всю щеку и тяжёлым взглядом. Он кивнул Григорию, окинул взглядом Даниила и Антона, потом отступил, пропуская их внутрь.

— Все уже здесь, — сказал он хрипло. — Ждут.

Григорий кивнул и пошёл вперёд по узкому коридору, освещённому тусклой лампочкой. Даниил последовал за ним, чувствуя, как сердце колотится в груди — не от страха, а от предвкушения. Антон замыкал шествие.

Коридор закончился деревянной дверью. Григорий остановился перед ней, обернулся к Даниилу:

— Готов?

Даниил кивнул:

— Да.

Григорий посмотрел на него ещё секунду, потом толкнул дверь.

«Яма» встретила их запахом — табака, дешёвого пива, пота и чего-то затхлого. Подвал был небольшим — метров двадцать в длину, метров десять в ширину. Потолок низкий, давящий, с торчащими трубами. Стены — голый бетон. Освещение — несколько ламп под жестяными абажурами, бросающих резкие тени.

Внутри сидели люди.

Пятнадцать-семнадцать человек. Все мужчины, все в рабочей одежде — потёртые куртки, грязные джинсы, тяжёлые ботинки. Лица усталые, грубые, с морщинами и шрамами. Руки натруженные, а глаза настороженные, недоверчивые.

Они сидели за столами с кружками пива и рюмками водки. Разговаривали вполголоса, курили, смеялись хрипло над чьей-то шуткой. Обычный вечер в «Яме» — выпить, забыть, разойтись по домам.

Григорий вошёл первым, Даниил — следом. Антон остался у двери.

Разговоры стихли. Все взгляды обратились к вошедшим.

Григорий открыл рот, чтобы что-то сказать, но Даниил его опередил.

Он сделал два быстрых шага вперёд, остановился в центре подвала и выкрикнул — громко, резко и с яростью:

— БУХАЕТЕ⁈

Все замерли, уставившись на него.

Даниил обвёл взглядом собравшихся и с язвительной злобой выкрикнул:

— Пока город умирает! Пока ваши семьи медленно гибнут! Пока ваши дети просыпаются каждое утро с головной болью! Вы тут сидите и БУХАЕТЕ⁈

Несколько секунд ошеломлённой тишины.

Потом один из мужчин — крупный, лысый, с седой бородой — медленно поставил кружку