План номер ноль - Герман Анатольевич Горшенев
Всю местную географию наемница мне сбросила мыслеобразом, поэтому я всё знал, как сам там был. Подруга в этом круге бродила немало, и на любые вопросы у нас были синхронные ответы. Собственно, допрос долго не продолжался, и экзамен мы сдали, но было видно, что из появления невосходящих, которые потом чуть не прибили главного гаденыша, организаторы сделали выводы, и теперь всех, кто примыкал к армии, проверяли более тщательно, а не просто мазнув по полусотне человек лёгким движением. Из этого и мы сделали выводы, что молодой рикс жив.
Всё так и было. Молодой предводитель был помят, но бодр и задорен. Вся мордочка, после нашего посещения, была в шрамах. Отсутствовала часть мочки уха. Половина лица ещё скрывалась под бинтами, но в глазах по прежнему была целеустремленность и решительность. Окружающие красочно описывали несгибаемого и бесстрашного предводителя, а данная информация была в свободном и широком доступе. Все, до самого последнего «салабона» в армии знали, что на их обожаемого вождя напали неизвестные невосходящие. Именно невосходящие, и это ключевое. Они обманули проверяющих, протащили сильные амулеты, ранили рикса ночью, а потом использовав ещё один амулет, пытались добить. Амулеты с рунами, которые могут активировать простые люди — дело обычное, а по силе они иногда превосходят мощь развитых восходящих. Как протащили? Человеческий фактор. Жертв было много, но серебряное тело начальника выдержало, хотя ран было предостаточно. Скоро получим пополнение, снова двинем и за всё отомстим, компенсировав неудобства богатой добычей. Наш молодой глава народа — молодец, а новичков по-прежнему ждём, но просто так бродить по лагерю им уже не дадут. Сами понимаете.
Сидели в глубоком раздумье. Мы-то знали истинный расклад сил и тоже были в загадках. Длань пыталась рассуждать:
— Скотина живучая. Я понимаю, что можно после огня и осколков выжить, но как он жив остался, после того, что ты в средоточие ткнул? — бурчала наёмница.
— Представления не имею. А почему полрожи в шрамах, а основная рана в груди должна быть? На ноги после такого не поднимаются, — скорее в мироздание бурчал я, полностью подражая интонации своей супруги.
Наемница задумалась, а потом просияла лицом, как будто вспомнила что-то простое, но которое всё время забывается.
— Он сам себя порезал.По ранам и кровотечению вижу. Когда мы его убивали, то тряпки не там и не так, кровь совсем по-другому должна сочиться. После твоего налета шатер до самого потолка был забрызган, а это новое тело, а чтобы замести следы регенерации сам себе надрезы сделал, или кто-то из верных помог.
— Зачем? Если тело новое, смысл портить?
— А как ты объяснишь, что на тебе не царапины, когда весь шатёр в кровище? Сказать, что у тебя двойник был? Он восходящий, и двойника не может быть в принципе. В риксе слава, имя от наблюдателя, руны. Подделать невозможно.
— Я не понимаю, — искренне удивился ходу мыслей супруги.
— Это не раны, это шрамление. Если у него нет клонов, то всегда можно найти похожего по размеру и по росту двойника, но полностью идеального совпадения не будет. А вот если, правильно изуродовать, то можно сделать абсолютно идеально. Нанести шрамы, подрезать губу, свернуть нос, оторвать кусочек уха. С одной стороны, уникально, с другой стороны, это можно точно воспроизвести и на новых телах. Думаю, мелкий рикс теперь предполагает, что ему тела придется менять почаще, а клон-центра у него не имеется. Находить каждый раз двойников очень непросто. Если полрожи заделать шрамами, заживить рунами и на сохранение под сонный настой трав, то можно заранее подобрать двойников, и отрезать им что надо. Это будет легче, чем искать с идентичным лицом.
— Поэтому он и общается, не подходя близко! — просиял уже я.
— Точно! А ещё местные не станут присматриваться к остальному, если шрамы на месте. Им в голову не придёт, что шрамы не уникальны, и их легче подделать, чем нормального двойника искать.
— А есть те, кто в курсе и знает об этом? — спросил я наёмницу.
— Конечно есть. Это ближайшее окружение. Кто-то ловит, режет, консервирует, дохлых риксов, после наших визитов прикапывает.
— А как же слава?- задал я очередной глупый вопрос, после которого Длань погрузилась в долгие размышления.
Судя по всему, у наёмницы тоже ответа не было. Я думал, а в голову лезли кучи воспоминаний. На одном очень депрессивном и небогатом орбитале появилась отчаянная банда. Отморозки особо злые, шустрые и аккуратные, их не могли поймать и даже следов нащупать. Мы были на этом орбитале всего пару часов, и не знаю, чем закончилась история. Лично меня она не могла коснуться никаким боком, когда пьёшь в компании пяти парней и трёх девчонок из «штурмов» первой линии десантуры, со всеми модификациями имплантов и протезированием. Если у местных бандосов нет танка прорыва, то ловить им с нашей компании нечего. Я и не знал, что на орбитале бандиты свирепствуют, пока не посетил местный гальюн и не увидел огромную надпись и направленную в тебя видеокамеру, обведённую светящейся краской, чтобы было видно, что это официальная камера, а не скрытые подглядки. Пенного выпили нормально, и мне было плевать, хоть с горы, но пока стоял, с интересом читал размашистые буквы: «Видеонаблюдение в очистителе ведется исключительно в целях вашей безопасности».
Когда вернулся, и рассказал о увиденном, мне пояснили, что руководство орбитала решило поставить видеокамеры везде. Вообще везде, хоть очиститель, хоть спальня жилого модуля, хоть камера для переработки отходов, и там кроме крыс никто всё равно не выживет. Точно! Видеонаблюдение! У меня, конечно, его не было, зато был симбионт, который помнит всё. Мысль образ и через мгновение мыслеобраз обратно, когда я выпрыгивал из домена и сдох без применения черной руны, а потом очутился в капсуле, которую
