Шеф с системой. Рецепт победы - Тимофей Афаэль

— Это не сон? — спросил один из стариков у своего соседа.

— Если сон, то пусть длится вечно! — ответил тот.

Князь Святозар спустился с крыльца и подошел к одной из телег. Открыл сундучков и зачерпнул горсть серебряных монет. Они звенели в его ладони, отражая солнечный свет.

— Сколько всего? — спросил он у Ярослава.

— Много. Я взял столько, чтобы нам было хорошо, но и чтобы Богдана без штанов не оставить. Худой мир все же лучше доброй ссоры.

— Все верно, Ярослав, — кивнул Святозар. — Мы не такие как они. Мы не станем оставлять людей голодать, но свое возьмем. За сожженные деревни. за смерти наших людей.

Степан Игнатьевич, управляющий, подошел к князю:

— Господин, с таким богатством мы можем отстроить все разоренные села, закупить семена на будущий год, пострадавшим семьям помочь с хозяйством.

— И это только от одного врага, — добавил Ярослав. — Морозовы еще ответят за свои преступления.

Я стоял в стороне и наблюдал за происходящим. Наше возвращение с победой после лихой миссии это демонстрация силы, ума, непобедимости рода Соколов. Люди видели своими глазами, что их князья способны не просто защитить, но и превратить врагов в данников.

— Алексей! — окликнул меня князь. — Подойди сюда.

Я приблизился. Князь положил мне руку на плечо:

— Я уверен, что ты сыграл большую роль в этой победе. Сказать по правде, я не верил, что простой повар может быть так важен в военном деле.

— Я тоже не верил, господин, — честно ответил я.

— А теперь верю, — улыбнулся князь. — И весь род Соколов у тебя в долгу. В который уже раз, а? — он звонко расхохотался.

— Не считаю! — рассмеялся я. — Мы все друг за друга!

По толпе пронесся новый гул восторга.

Я чувствовал себя неловко от такого внимания, но и гордо одновременно.

— Пир! — объявил князь. — Сегодня вечером великий пир в честь героев! Пусть вся крепость празднует!

Толпа снова взревела от восторга.

Вечером главный зал крепости не мог вместить всех желающих. Вся моя кухня сидела за отдельным столом. Мы теперь как отдельный боевой отряд сидели рядом с воинами и все воспринимали это как само собой разумеющееся.

Князь поднялся со своего места, держа в руке кубок с вином:

— Друзья! Сегодня мы празднуем не просто военную победу. Мы празднуем торжество разума над силой, хитрости над грубостью, единства над раздором!

Зал взревел одобрением.

— Мой сын Ярослав показал, что значит быть истинным Соколом — дерзким, умным, беспощадным к врагам и верным друзьям!

Новый рев одобрения.

— А наш Алексей-знахарь доказал, что в нашем роду нет лишних людей. Каждый, кто служит с преданностью и умом, может стать героем!

Теперь кричали уже специально в мою сторону. Я поднялся и поклонился, чувствуя, как горят щеки.

— Но главное, — продолжил князь, — мы показали всем нашим врагам, что род Соколов не сломить! Кто идет против нас — тот сам себе роет могилу!

Зал взорвался криками, стуком кубков о столы, топотом ног. Это было утверждение новой реальности, в которой Соколы из обороняющихся превратились в нападающих.

Ярослав поднялся рядом с отцом:

— Но война еще не окончена! Морозовы все еще топчут нашу землю! И мы им покажем ту же участь, что постигла Боровичей!

— Смерть Морозовым! — заревел кто-то из воинов.

— Смерть врагам рода! — подхватили остальные.

Я смотрел на эти лица, освещенные факелами, и понимал — мы действительно переломили ход войны. «Соколиный гамбит» сработал даже лучше, чем мы рассчитывали.

Но где-то там, за стенами крепости, Глеб Морозов точил зубы, а здесь, внутри стен, скрывался предатель, который мог свести на нет все наши успехи.

Война продолжалась, но теперь мы воевали с позиции силы.

И это меняло все.

Глава 8

Преддверие зимы окутало крепость Соколов обманчивым спокойствием. Временное перемирие перед новой бурей.

Я стоял на стене и смотрел на окрестные леса, где когда-то рыскали вражеские отряды. Теперь там была лишь тишина. Морозовы, оставшись в одиночестве после развала союза с Боровичами, затаились в своих владениях, зализывая раны и готовясь к новому раунду войны.

— О чем думаешь? — спросил Ярослав, подойдя ко мне.

— Обо всем, — честно ответил я.

Я действительно думал обо всем, что произошло. В голове, как в калейдоскопе, проносились картины моего пути. Вот я — бесправный раб на грязной, вонючей кухне Прохора, чья единственная цель — выжить. Вот я — «Повар», спасающий от яда сначала княжича, а потом и всю крепость. Вот я — «Боевой знахарь» в тылу врага, с тесаком в руке и раненой рукой, отбивающий атаку.

Я посмотрел на двор крепости, где шла мирная жизнь, которую мы отстояли. Вспомнил, как в самом начале, в той грязной каморке, я мечтал все изменить. И вот, оглядываясь назад, я понял — у меня получилось. Я изменил все. Выжил и обрел свободу, друзей, невиданное влияние.

Но, глядя на развевающееся на башне знамя Соколов, я впервые за долгое время почувствовал не благодарность, а глухую, ноющую тоску. Я служил этому роду, но это был не мой род.

В моей голове всплыли смутные, обрывочные воспоминания, оставшиеся от прошлого хозяина этого тела. Воспоминания о гордом, но обедневшем роде Вевериных. Об отце и матери, которых убили. О чести, втоптанной в грязь.

Я спас род Соколов, но что я сделал для своего собственного?

Ради доброй памяти того мальчика, чью жизнь я теперь проживал, ради его родителей, я должен не просто служить чужому князю. Я должен вернуть Вевериным их имя, а это значит, что рано или поздно мне нужно будет уходить, но уходить не рабом, а свободным человеком. Желательно — со своим титулом и своей землей, где я смогу заложить основу для возрождения рода.

И в этот момент все мои «прогрессорские» проекты обрели новый, глубоко личный смысл. Строительство коптилен, создание «Железного Запаса» — это был мой способ сделать род Соколов настолько сильным, настолько обязанным мне, чтобы однажды они сами, с благодарностью, даровали мне то, что мне нужно. Землю и возродили мой род.

— О том, что война еще не кончена, — ответил я, возвращаясь к