Mondhexe - inverse101
В тот же миг барьер, сдерживающий звуки и запахи, пал.
На Рин обрушилась волна.
Это был удар по всем чувствам одновременно. Если «Дырявый Котел» был тихой заводью, то за стеной бушевал шторм.
Шум.
Гул сотен голосов, говорящих одновременно, крики торговцев, уханье сов, звон металла, шипение пара, взрывы смеха и ругани. Это был звук живого, пульсирующего организма. Звук толпы, занятой своими делами.
Запах.
В нос ударил невероятный коктейль ароматов. Здесь пахло жареными каштанами, порохом, пергаментом, сушеными травами, раскаленным металлом, сладостями. Это был запах насыщенной, активной жизни. Запах магии, которая не прячется по углам, а живет на широкую ногу.
Свет.
Из-за арки лился яркий, теплый свет, контрастирующий с пасмурным небом Лондона.
Рин стояла на пороге, оглушенная этим переходом. Контраст между серым, унылым миром «магглов» и этим буйством красок был слишком резким.
Она сделала глубокий вдох, наполняя легкие этим странным, пряным воздухом.
«Концентрация эфира… высокая», — констатировала она, чувствуя, как её магические цепи отзываются на внешнюю среду благодарным гудением. Здесь дышать было легче. Здесь мана была везде.
Это место было перенасыщено энергией.
Рин поправила воротник плаща, инстинктивно проверяя защиту. Она входила на чужую территорию. В анклав, живущий по своим законам.
Она шагнула вперед.
Стена позади уже начала закрываться.
Кирпичи, словно послушные работники, возвращались на свои места. Арка сужалась, отрезая вид на грязный дворик и мусорную урну. Через несколько секунд проход исчез, оставив перед ней сплошную каменную кладку. Последний кирпич встал на место с глухим щелчком, восстанавливая барьер между мирами.
Путь назад был закрыт. По крайней мере, пока она не решит выйти.
Рин медленно повернулась лицом к улице.
И замерла.
Она была готова к тому, что увидит. Она видела, как волшебник проходил здесь. Она ожидала увидеть торговую улицу.
Но её мозг, привыкший к логике и порядку, на долю секунды отказался обрабатывать поступающую информацию.
Косой переулок не был похож на улицу. Он был похож на галлюцинацию безумного архитектора, решившего построить город из лоскутов разных эпох и стилей, скрепив всё это магическим клеем.
Здания нависали над мостовой под невозможными углами, словно соревнуясь, кто сильнее нарушит законы гравитации. Фасады были выкрашены в яркие, кричащие цвета: фиолетовый, оранжевый, изумрудный. Витрины ломились от товаров, назначение которых Рин не могла определить с первого взгляда.
Котлы, которые сами себя помешивали. Книги, которые пытались укусить прохожих. Банки с чем-то склизким и шевелящимся.
Толпа.
Люди в мантиях всех цветов и фасонов. Гоблины с тележками, нагруженными золотом. Женщины с корзинами, полными кричащих растений.
Информационный поток был диким.
Глаза Рин метались от одной детали к другой, не в силах сфокусироваться. Слишком много движения. Слишком много цвета. Слишком много магии, выставленной напоказ.
Её аналитический ум, привыкший раскладывать всё по полочкам, забуксовал.
Это не поддавалось классификации. Это был хаос. Функционирующий, но абсолютный хаос.
Вывески лавок мелькали перед глазами, но слова не складывались в смысл.
Она чувствовала себя так, словно попала внутрь детской книжки с картинками, которую кто-то раскрасил кислотными фломастерами.
— Перегрузка сенсорных каналов, — прошептала Рин, прижимая руку ко лбу.
Ей нужно было время. Ей нужно было остановиться, закрыть глаза и просто постоять, чтобы фильтры восприятия адаптировались к этому безумию.
Но стоять посреди улицы было нельзя. Её могли сбить, толкнуть или, что хуже, обратить на неё внимание.
Рин заставила себя сделать шаг. Потом еще один. Она шла сквозь толпу, чувствуя себя чужой, как никогда. В своем строгом, современном наряде она выглядела здесь как серая мышь на карнавале.
Но это было её преимущество. В таком хаосе никто не смотрел на детали. Все смотрели на шоу.
Она была внутри. Она достигла цели.
Теперь оставалось только понять, как выжить в этом цирке и найти то, зачем она сюда пришла.
Рин сжала кулаки, собирая волю в кулак. Хаос — это просто сложный порядок. Она разберется. Она найдет закономерности. Она подчинит этот мир своей логике.
Но сначала ей нужно было просто уйти с дороги, пока какая-то безумная ведьма с тележкой, полной прыгающих поганок, не сбила её с ног.
Глава 4
Первой реакцией Тосаки Рин при детальном изучении открывшейся перед ней картины было желание закрыть глаза, развернуться на сто восемьдесят градусов и выйти обратно в грязный, но понятный и логичный обычный Лондон. Второй реакцией было непреодолимое желание выругаться, причем не на изысканном немецком, который она использовала для заклинаний, а на самом грубом диалекте японского, который она подцепила в школе.
Она сдержалась. Усилием воли она заставила лицо сохранить выражение ледяного спокойствия, хотя внутри у неё бушевал шторм когнитивного диссонанса.
Культурный шок — слишком мягкое определение для того, что она испытывала. Это было не столкновение культур. Это было столкновение здравого смысла с абсурдом, возведенным в абсолют.
Косой переулок не был похож на скрытый магический квартал. Он был похож на галлюцинацию сумасшедшего кондитера, который решил поиграть в градостроение.
Хаос.
Это было единственное слово, которое могло описать происходящее.
Улица была забита людьми. Сотни волшебников и ведьм сновали туда-сюда. И все они были одеты в мантии. Длинные, волочащиеся по земле, неудобные мантии всех цветов спектра — от ядовито-зеленого до глубокого пурпурного.
«Тактическое самоубийство», — мгновенно оценила Рин. — «В бою в таком тряпье ты запутаешься через секунду. Никакой мобильности, никакой эргономики. Это не одежда мага, это театральный реквизит».
Но одежда была меньшей из проблем.
Вокруг творилось безумие. Над головами прохожих летали совы, сбрасывая в руки некоторых из них письма. Какие-то мелкие пушистые твари, похожие на клубки шерсти с глазами, катались под ногами, и люди спотыкались о них, чертыхаясь, но не удивляясь. В воздухе, нарушая все законы аэродинамики и здравого смысла, дрейфовали самолеты из пергамента, рекламные листовки и даже подносы с напитками.
Рин прижалась спиной к стене ближайшего магазина, чтобы её не снесло потоком. Её аналитический взгляд метался от одного объекта к другому, пытаясь найти структуру, логику.
Ее не было.
Это был не рынок тайных знаний. Это был ведьмин шабаш. Карнавал. Балаган.
«Расточительство», — мысленно выругалась она, глядя, как торговец в соседней лавке использует левитацию, чтобы поправить покосившуюся вывеску. — «Какое чудовищное, преступное расточительство».
В мире, откуда она пришла, магия была ресурсом. Од, Мана — всё это имело цену. Маг копил энергию годами, собирал её в кристаллы, экономил каждый джоуль, чтобы в нужный момент нанести решающий удар или провести важный эксперимент. Обильное использование магии для
