Эволюционер из трущоб. Том 16 - Антон Панарин

Это действительно была комната Венеры, обставленная роскошной мебелью и украшенная коврами, но сейчас она выглядела как поле боя. Мебель была опрокинута, ковры задраны. А в центре комнаты стоял князь Водопьянов, который держал дочь за обе руки и пытался силой затащить её в светящийся магический портал, висевший в воздухе.

— Не сопротивляйся, глупая. Всё это ради твоего блага, — рычал Водопьянов.

— Отец! Мне больно! Пусти! — выкрикнула Венера, отчаянно сопротивляясь.

Она упиралась ногами в пол, выворачивала руки, пытаясь вырваться из стальной хватки отца. Её лицо заливали слёзы, а в глазах читался неподдельный ужас. Водопьянов же остервенело тащил дочь к порталу, не слушая её мольбы.

Я преодолел расстояние в десять метров за один удар сердца и, схватив Водопьянова за ворот кителя, дёрнул вниз. Ноги абсолюта подкосились, он отпустил Венеру, а сам едва не врезался лбом в пол, но в последний момент я дёрнул его вверх, так что мой кулак впечатался в его подбородок.

Князь дёрнулся от неожиданности и попытался вырваться, но ничего не вышло. Я заглянул ему в глаза и произнёс, медленно выговаривая каждое слово:

— Венера не твоя вещь, Игнат Борисович, — процедил я сквозь зубы, отрывая его от земли. — Если ты решил служить демону, закрыв глаза на всё, что он творил, то Венера такого выбора не делала. Просто жила в неведении. Но если однажды ты распахнёшь глаза, их уже не удастся закрыть.

Водопьянов дёрнулся, его рука метнулась к поясу, где висел церемониальный кинжал в позолоченных ножнах. Пальцы обхватили рукоять и начали выдергивать клинок. Но я не дал ему закончить движение, просто резко дёрнул головой вперёд и со всей силы ударил его лбом прямо в переносицу.

Хруст ломающегося носа был таким громким, что эхом отозвался по комнате. Кровь брызнула фонтаном, заливая лицо князя. Водопьянов взвыл от боли. Я отпустил его, позволив рухнуть на пол, как мешок с дерьмом. Кинжал со звоном выпал из пальцев абсолюта и покатился в сторону.

Князь лежал на спине, тяжело дыша, и придерживая разбитый нос обеими руками. Его глаза были полны ярости и бессильной злобы, он смотрел так, словно пытался дыру во мне просверлить. Я присел на корточки рядом с ним и произнёс спокойно и без эмоций, словно зачитывал приговор:

— Император мёртв, Игнат Борисович. Род Архаровых победил. Демон уничтожен, его приспешники либо убиты, либо сбежали, как крысы с тонущего корабля. Я даю вам выбор, — я сделал паузу, чтобы мои слова дошли до него. — Вы либо присягнёте на верность новому Императору и будете служить, сохранив титул князя. Либо будете изгнаны за пределы Империи без права возвращения. Всё ваше имущество, титулы, земли перейдут по наследству Венере. Вас же забудут, как отголосок страшного сна. Делайте выбор.

Водопьянов зашипел от злости, сплюнул на ковёр сгусток крови, смешанной со слюной, и прохрипел дрожащим от ненависти голосом:

— Мальчишка, ты не понимаешь, что натворил! Теперь Империя…

Я не дал ему договорить:

— Теперь Империя вздохнёт спокойно. Теперь у Империи появится реальный шанс на выживание вместо медленного загнивания под властью демона, пожирающего души. И если в вас осталась хоть капля совести и чести, если вы действительно любите свою страну, а не только власть и богатство, присоединяйтесь к нам. Ваша сила поможет в борьбе с нежитью, которая прямо сейчас плывёт к нашим берегам.

— Нежить? — послышался тихий испуганный голос Венеры. Она стояла в углу комнаты, прижавшись спиной к стене и обхватив себя руками. Её глаза были полны слёз, но она внимательно слушала каждое слово. — Миша, что ты имеешь в виду? Какая нежить?

Не отводя взгляда от Водопьянова, я произнёс мрачным голосом, то, что отец скрывал от дочери:

— В нашу сторону движется армия мертвецов численностью около четырёхсот миллионов существ. Они не чувствуют боли, страха и усталости. Мертвяки уничтожили Северную и Южную Америку за считанные недели. И очень скоро они пересекут Берингов пролив. У нас осталась всего неделя, если повезёт, то две. А после…

Я наклонился к Водопьянову ещё ближе, наши лица оказались всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Я увидел, как дрогнули его зрачки, когда он осознал, что Император мёртв, и ему больше не удастся переложить ответственность за жизнь дочери и его самого на чужие плечи. Никто не встанет между ним и ордой нежити.

Водопьянов замер, его лицо побледнело ещё сильнее, если такое вообще возможно. Взгляд метнулся к дочери, которая стояла в углу, прижав руки к груди, и смотрела на нас обоих широко раскрытыми глазами. Князь скрипнул зубами и медленно протянул мне окровавленную руку для рукопожатия.

— Я присягну, — прохрипел он полным злости голосом, но уже без той безумной ярости, что была минуту назад. — Буду служить вашему чёртовому Императору, кем бы он ни был. Помогу защитить Империю от мертвецов. Но знай, выродок, я ненавижу тебя до глубины души…

Я усмехнулся, пожал его окровавленную руку и с издёвкой в голосе ответил:

— Лысик, да мне плевать, любишь ты меня или нет. Всё, что мне нужно, так это твоя сила.

Если бы у Водопьянова были силы, он прямо сейчас набросился бы на меня и перегрыз мне глотку. Увы, он даже встать с пола не мог без чьей-либо помощи. Его челюсти всё ещё были сжаты от сдерживаемой злости. Он медленно вытер кровь с лица рукавом мундира и произнёс уже более твёрдым голосом:

— По рукам, мальчишка. Но у меня есть одно условие, — он вздёрнул подбородок вверх, пытаясь вернуть себе хоть какое-то подобие достоинства. — Ты больше не приблизишься к моей дочери. Держись от Венеры подальше, она никогда не будет с таким отребьем, как ты.

Я расплылся в широкой довольной улыбке, повернулся к Венере, которая всё ещё стояла в углу. А после подошёл к ней и обнял за талию, притянув к себе. Я почувствовал, как она вздрогнула от неожиданности, но не оттолкнула меня, а, наоборот, прижалась сильнее, уткнувшись лицом мне в грудь.

— В просьбе отказано, — произнёс я, поворачиваясь к Водопьянову. — Мы с Венерой сами решим, как нам жить дальше. Вас это не касается, уважаемый тесть.

— Тесть⁈ — Водопьянов так широко распахнул глаза, что казалось, они вот-вот вылезут из орбит, а его рот несколько раз открылся и закрылся, как у выброшенной на берег рыбы. — Какого чёрта ты… мы же только что… ты не можешь…

— Если мы переживём вторжение нежити, —