Ложная девятка 7 (СИ) - Риддер Аристарх

Мельчайшие капли, подхваченные ветром, создавали постоянную радужную дымку над потоком. В солнечных лучах эта дымка переливалась всеми цветами спектра, а сам водопад в такие моменты действительно казался золотым — отсюда и название.

Мы стояли на краю обрыва, на расстоянии всего нескольких метров от падающей воды, завороженные этой первозданной мощью природы. Ветер трепал волосы и одежду, а в лицо постоянно летели брызги ледяной воды. От этих брызг на коже оставались капли настолько чистые, что они казались дистиллированными. Здесь остро понимаешь, насколько мал и хрупок человек перед лицом такой стихии.

Ущелье, куда падала вода, уходило вдаль на многие километры — глубокий каньон с отвесными стенами, покрытыми мхом и редкой растительностью. По его дну неслась река, превратившаяся после водопада в бурный поток молочно-белого цвета от взбитой пены.

На обратном пути автобус остановился у небольшого озера посреди лавового поля. Это было место особенной красоты — водоем правильной овальной формы, словно природа специально создала его для созерцания. Вода была настолько прозрачна, что дно казалось на расстоянии вытянутой руки, хотя глубина составляла несколько метров. На дне лежали камни самых разных форм и размеров — от мелкой гальки до огромных валунов, и все они были видны с поразительной четкостью.

По берегам озера росли низкие березки — исландский лес. Здесь деревья не вырастают выше человеческого роста из-за постоянных арктических ветров, но зато они приобретают особую, почти сказочную красоту. Их стволы причудливо изогнуты, ветви стелются по земле, а листва особенно яркая и густая. Осенью эти березки становятся золотыми, и тогда берега озера превращаются в настоящую декорацию к волшебной сказке.

Вокруг озера расстилались поля лавы, но здесь она была покрыта не только мхом, но и редкими арктическими цветами. Крошечные белые и желтые звездочки пробивались между камнями, а кое-где встречались кустики с ярко-красными ягодами — морошки или брусники.

Солнце клонилось к закату, и исландское небо начало свое волшебное представление. Облака окрашивались в невероятные оттенки — от нежно-розового до насыщенного оранжевого и багрового. Небо здесь особенное — оно кажется бесконечным, куполообразным, без единого препятствия до самого горизонта. И цвета на нем были такой чистоты и яркости, каких не увидишь в более южных широтах.

А воздух становился все чище и прозрачнее. Каждый вдох был как глоток родниковой воды — свежий, бодрящий, наполненный ароматами мха, озерной воды и далеких ледников. В этом воздухе не было ни пыли, ни гари, ни каких-либо других примесей цивилизации — только чистота северной природы.

Мы возвращались в Рейкьявик по извилистой дороге, петляющей между холмов и лавовых полей. За окнами автобуса медленно проплывали пейзажи, которые казались иллюстрациями к древним сагам о богах и героях. То справа показывались конические вершины потухших вулканов, то слева открывались долины, заполненные туманом. А вдалеке, на самом горизонте, виднелись ледники — белые шапки на темных вершинах гор.

Когда совсем стемнело, в небе появились первые звезды. В Исландии, вдали от больших городов и их света, звездное небо открывается во всем своем великолепии. Млечный Путь протянулся через все небо серебристой лентой, а созвездия сияли с такой яркостью, что казалось, до них можно дотронуться рукой.

И действительно — в такой стране, среди такой первозданной красоты, нельзя не верить в волшебство. Исландия — это место, где природа показывает всю свою мощь и красоту, где каждый пейзаж напоминает о том, что мир полон чудес, которые стоит увидеть своими глазами.

Домой мы вернулись 26 сентября. И что сделали футболисты московского «Торпедо», которые были вызваны на матч национальной команды? Правильно — сразу из аэропорта поехали на Восточную улицу. Для того чтобы с пользой для себя и команды провести четыре дня на базе и как следует подготовиться к ответному матчу первого раунда Кубка чемпионов.

То, что мы расчесали болгар со счетом 6:0 и имели огромный запас прочности, наших тренеров ни в чем не убедило. К домашней встрече с «Бероей» «Торпедо» должно было готовиться со всей ответственностью и усердием. То, что кто-то там устал после сборной, хочет отдохнуть, — все это, дорогие товарищи футболисты, к делу не относится. Сказано готовиться на базе — значит, будем готовиться на базе.

И бедные болгары 1 октября в 7 часов вечера, когда 98 тысяч собрались на трибунах «Лужников», увидели вторую серию уничтожения болгарского чемпиона — еще более яркую и интенсивную. Первый матч был 6:0, второй — 7:0. «Торпедо» сыграло основным составом и опять камня на камне от гостей из братской Болгарии не оставило.

Правда, второй раунд обещал быть куда более упорным. Нашим соперником по нему должен был стать шотландский «Селтик». Команда из Глазго — это уже совершенно другой уровень. Но все равно и шотландцев мы должны были обыгрывать.

Футбольный 1986 год для «Торпедо» вступал в завершающую фазу.

Глава 11

Как-то так получилось, что начало октября у нас прошло под знаком обсуждения политики. Я никогда не считал эту тему близкой для себя. Скорее наоборот, эти застольные разговоры на кухне из серии того, что Чемберлен это голова, а Даладье это какая голова. И вообще Черноморск скоро станет вольным городом и его возьмут в Лигу наций. Все это представлялось мне не самым лучшим времяпровождением. Но вроде как кто-то из великих сказал, что если ты не интересуешься политикой, то это не значит, что политика не интересуется тобой. И второй осенний месяц 1986 года получился именно таким. Политика мной действительно заинтересовалась, причем так, как я и не ожидал.

Весело и задорно разбирались с чемпионом Болгарии в Кубке чемпионов, а в Рейкьявике, где мы со сборной только что любовались водопадами и другими красотами острова, прошел так ожидаемый для всех саммит Рейган-Романов. О подготовке к нему достаточно много писали в наших родных советских газетах, тех самых, которые не рекомендуют читать до еды. Но эта привычка в любом случае у многих есть. Отец не исключение. Да и многие футболисты и тренеры «Торпедо» тоже то и дело пролистывают прессу перед едой.

Само собой, что в основном речь идет о наших профильных изданиях, скажем так, о «Советском спорте», о еженедельнике «Футбол-хоккей», о «Московском комсомольце», где сильный спортивный отдел, но рупор правительства, ну или правительственной пропаганды, «Правда», тоже входила в перечень интересов читающей публики. И в «Правде» довольно часто писали о готовящемся саммите, о том, с чем советское руководство поедет в Исландию.

И такое ощущение, что газеты готовили нас, советских граждан, к чему-то по-настоящему важному и, можно сказать, что грандиозному. Очень много говорилось о необходимости разрядки, о том, что размещение оружия в космосе недопустимо, о том, что мир замер на грани взаимного уничтожения. И о том, что завоевания социализма настолько велики и неоспоримы, что сейчас весь мир, включая отставших в общественном развитии капиталистов, понимает, что мирное сосуществование и совместная работа на благо всего человечества — это единственный путь вперед.

Тон советской прессы резко контрастировал, например, с теми же самыми вражескими голосами, с «Голосом Америки», с «Радио Свобода». Там твердили, что кровавый советский режим очередной раз разрушил всемирно известный памятник в Прибалтике, расстрелял в Афганистане очередного оппозиционера. После того, как в руки советских спецслужб попал Осама бен Ладен, и после того, что было опубликовано по его поводу — а пел бен Ладен в руках у КГБ очень долго и очень громко — слова западных радиоведущих об оппозиционных деятелях звучали, мягко скажем, двусмысленно. Если речь идет о такой оппозиции, как вот этот людоед, то, извините за выражение, ну ее в задницу, эту оппозицию.

В общем, фон для переговоров был создан соответствующий. Когда газеты и телевидение достаточно скупо сообщили о том, что в Исландии начался саммит, и по планам советского руководства он должен был длиться несколько дней, сначала мое окружение немного пошумело, пообсуждало, а потом ожидание как-то сошло на нет. Сам саммит продлился три дня. 4 октября Романов с Рейганом пожали друг другу руки и разъехались. И ничего, даже никаких заявлений, никаких публикаций в газетах. И тишина, как будто и не было ничего. Что на самом деле было странно.