Лекарь Империи 7 - Александр Лиманский

Крылов, все это время молчавший у окна, неожиданно подал голос. Его тон был, как всегда, сухим и нейтральным, но в нем не было привычной враждебности.

— Да нет у них проблем, — констатировал он, глядя куда-то во двор. — Это они все сами справляются. Я же тут был все это время, наблюдал. Их даже Шаповалов в субботу хвалил. Сказал, что наконец-то дождался в отделении настоящих лекарей, а не студентов-недоучек.

Вот это да.

Похвала от Шаповалова — это как орден «За заслуги перед отечеством». А из уст Крылова, нашего приставленного «шпиона», это звучало как объективный отчет разведки.

Значит, это была не бравада. Они действительно… выросли. Мои хомяки превращались в настоящих волков. И это было чертовски приятно.

Я обвел их взглядом, и на этот раз в нем было искреннее, неподдельное уважение.

— Молодцы, ребята. Горжусь вами.

Они тут же засмущались, как школьники, получившие неожиданную пятерку. Фролов покраснел, Величко уткнулся в свой журнал, а Муравьев сделал вид, что его кофе вдруг стал невероятно интересным.

— Смотри-ка, птенцы научились летать! — хихикнул в моей голове Фырк. — Скоро из гнезда выпихнут тебя и займут твое место!

— Пусть выпихивают, — с теплотой ответил я. — В этом и есть смысл работы наставника. Не держать их вечно под своим крылом, а научить летать выше, чем ты сам. Хотя… немного непривычно. Кажется, мне тоже придется искать для себя новые вызовы.

К половине девятого Шаповалов так и не появился.

Это было уже не просто странно. Это было аномально.

Шаповалов и опоздание — это как сухой скальпель или стерильный гной. Несовместимые понятия. Его ежедневный приход в половине восьмого был таким же незыблемым ритуалом, как утренняя планерка или вечерний обход.

Его отсутствие — это не просто сбой в расписании, а системная ошибка. Что-то пошло не так.

— Ладно, — я поднялся, принимая на себя роль старшего. — Идите на утренний обход по своим пациентам. А я пока займусь новыми поступлениями.

Хомяки послушно разошлись, оставив меня одного в ординаторской.

А я направился на сестринский пост, надеясь получить хоть какую-то информацию. За стойкой, перебирая истории болезни, сидела Кристина.

И не просто сидела — она буквально светилась изнутри, как новогодняя елка с включенной гирляндой.

— Доброе утро, Илья! — просияла она, заметив меня. Улыбка была такой широкой, что, казалось, еще чуть-чуть, и она просто лопнет от счастья.

— Доброе, Кристина, — я невольно улыбнулся в ответ. — Что-то ты сегодня особенно радостная. Хорошие новости?

Она тут же густо покраснела, но глаза продолжали сиять.

— С Артемом все хорошо, — смущенно проговорила она. — Мы в субботу на свидание ходили. В кино, потом в ресторан… Он такой… замечательный.

Хорошо. Хоть у кого-то сегодня все идеально.

Артем был надежным, порядочным парнем. Может, Кристина с ним наконец остепенится и перестанет коллекционировать разбитые сердца адептов. Отличная пара получится.

— Рад за вас, — искренне сказал я. — Кстати, Игоря Степановича не видела?

— Нет, с утра не было, — она снова стала серьезной. — Странно, обычно он первый приходит, еще до меня.

Итак, это не мне показалось. Весь пост его не видел.

Значит, он не застрял в каком-то другом отделении. Он просто… не пришел в больницу. А как же наша договоренность? Встреча с Кобрук после совещания.

Он не тот человек, чтобы просто «забить» на такое. Это начинало пахнуть очень скверно.

— А новые пациенты есть? — спросил я, чтобы исключить последнюю логичную причину.

— Увы, нет. Выходные на удивление спокойные были. А старых уже хомяки… то есть, ординаторы, разобрали, — отрапортовала она.

Я достал телефон, нашел в контактах номер Шаповалова и нажал на вызов. Пошли длинные, монотонные гудки.

Один, второй, третий… На пятом гудке звонок резко оборвался. Сброс.

Вот это уже было не просто странно. Это был красный флаг.

Не брать трубку — это одно. Он мог быть на совещании, в душе, да где угодно. Но сброс…

Сброс — это активное действие. Это означало, что он видел мой звонок, но не мог или не хотел на него отвечать. Учитывая его педантичную пунктуальность и наш вчерашний важнейший разговор… вариант «не хочет» отпадал сам собой.

Оставался только один. «Не может». И этот вариант мне нравился гораздо, гораздо меньше.

Следующие два часа я пытался утонуть в рутине, забить голову работой, чтобы вытеснить неприятное предчувствие.

Сначала прибежал взволнованный Славик с вопросом по антибиотикам для пациента с острым холециститом. Затем появился Фролов — уточнить схему снижения дозировки гормонов для Бельского. Потом Величко притащил длинную ленту ЭКГ с сомнительными изменениями у молодого пациента.

— Смотри, Илья, — он ткнул пальцем в бумагу. — Тут в третьем отведении зубец Т какой-то странный, высокий и заостренный…

Синдром ранней реполяризации желудочков. Классика.

Вариант нормы у молодых и здоровых. Месяц назад они бы подняли на уши всю кардиологию, подозревая инфаркт миокарда. А сейчас… просто сомневаются.

Прогресс. Но объяснять все равно надо. Терпеливо, по пунктам.

— Это ранняя реполяризация, Семен. У молодых, особенно у спортсменов, часто встречается. Не патология, можешь спать спокойно.

Эта рутина на время успокаивала. Создавала иллюзию, что все идет по плану, что мир стабилен и предсказуем. Хотя я нутром чувствовал, что главный план на сегодня уже летит ко всем чертям.

В коридоре, нарушая нашу рабочую идиллию, появился магистр Журавлев.

Важный, как индюк, в идеально накрахмаленном халате, он прошествовал мимо сестринского поста, удостоил меня снисходительным, величественным кивком и проследовал дальше вглубь отделения.

Фырк, до этого дремавший у меня на плече, тут же оживился. Он спрыгнул на пол, выпятил свою тощую бурундучью грудь и прошелся парой шагов, комично копируя надменную походку магистра.

— Смотрите все на меня! Я павлин! Я самый красивый! — проскрипел он у меня в голове. — Все должны пасть ниц и восхищаться моим великолепным оперением!

Фырк, как всегда, был точен в своих метафорах. Журавлев действительно походил на павлина в курятнике.

Яркий, шумный, горделивый и абсолютно бесполезный с практической точки зрения. Но его появление именно сейчас… это не было совпадением. В моем мире не бывает таких совпадений.

— Но он не просто так тут дефилирует, — мысленно сказал я Фырку, наблюдая за удаляющейся спиной магистра. — Что-то вынюхивает.

— Или высматривает, — тут же откликнулся фамильяр. — Заметил, как он на дверь кабинета Шаповалова покосился? Долго так,