Mondhexe - inverse101
Рин наблюдала за этим социальным сдвигом с удовлетворением.
— Эффективно, — отметила она. — Унижение работает лучше, чем устранение. Мы не убивали их лидера. Мы убили их идею.
Через неделю состоялся суд.
Заседание Визенгамота было открытым. Зал был набит битком. Рин присутствовала там в качестве свидетеля, сидя в ложе для почетных гостей рядом с Дамблдором.
В центре зала, в клетке, усиленной сотнями чар, стоял янтарный кокон.
Волдеморт, лишенный возможности двигаться и колдовать, мог только говорить.
И он говорил. Под сывороткой прады.
Между ответами он проклинал судей. Он обещал им адские муки. Он брызгал слюной и визжал.
Это было… жалко.
Судьи смотрели на него не со страхом, а с брезгливостью. Великий Темный Лорд превратился в безумного калеку, истекающего ядом бессилия.
— Том Марволо Риддл, — произнесла Амелия Боунс. — За преступления против магического мира, нарушения статута секретности в мире магглов, массовые убийства, жертвоприношения, использование Непростительных заклятий, некромантию и терроризм…
Обсуждался вопрос смертной казни. Дементор?
Но Рин видела, как переглядываются члены Визенгамота, которые были не в полном составе по всем известным, но умалчиваемым причинам.
Смерть была бы слишком легким выходом. Смерть сделала бы его мучеником в глазах оставшихся фанатиков.
Нужно было запереть его. Надежно. Навсегда.
— Приговаривается к пожизненному заключению в особо охраняемом блоке Азкабана, — огласила приговор Боунс. — В условиях полной магической изоляции.
Волдеморт завыл. Для него, считавшего себя богом, стать заключенным, беспомощным куском плоти в каменном мешке, было хуже смерти.
— Уведите его, — брезгливо махнула рукой Боунс.
Обрубок унесли.
Следом ввели Барти Крауча-младшего.
Он был сломлен. Вид его поверженного хозяина уничтожил его рассудок окончательно. Он не сопротивлялся, он просто сидел на стуле и раскачивался, бормоча что-то о возвращении.
— Пожизненное, — стукнул молоток.
И тут случилось то, чего никто не ожидал.
В зале поднялся Барти Крауч-старший.
Глава Департамента международного магического сотрудничества выглядел как призрак. Его лицо было серым, руки тряслись.
Он смотрел на сына, которого он сам отправил в тюрьму, потом вытащил, потом держал под Империусом, и который в итоге стал инструментом возрождения монстра.
Он не выдержал.
— Я виновен, — произнес он в тишине зала.
Это было признание человека, который потерял всё. Честь, семью, смысл жизни.
— Я помог ему сбежать. Я скрывал его. Я… я создал это чудовище.
Зал ахнул. Рита Скитер строчила своим Прытко Пишущим Пером с такой скоростью, что от пергамента шел дым.
Крауча-старшего арестовали прямо в зале. Его повели под руки, и он не сопротивлялся. Он шел с выражением облегчения на лице. Его личный ад закончился.
— Неплохой срок, — прокомментировала Рин приговор, вынесенный спустя час.
На следующее утро фотографии с суда были везде.
Фотография жалкого, безрукого Волдеморта в клетке. Фотография безумного Крауча-младшего. Фотография сломленного Крауча-старшего.
Страх исчез.
Имя «Волдеморт» перестали бояться произносить. Оно стало нарицательным. Синонимом неудачника, который возомнил себя богом, но закончил как экспонат в кунсткамере.
* * *
Тяжелый кожаный мешок с золотом опустился на стол с глухим, приятным стуком, который для Тосаки Рин звучал лучше любого другого звука. Это была премия. Компенсация за риски, за переработки, за спасение репутации школы и, по совместительству, всего магического сообщества Британии.
Альбус Дамблдор сдержал слово. Сумма была внушительной.
В последние дни семестра Хогвартс напоминал растревоженный муравейник, который только начал успокаиваться после пережитого катаклизма.
В коридоре Рин встретила Аластора Муди. Настоящего.
Старый аврор выглядел всё еще истощенным после месяцев, проведенных в собственном сундуке, но Помфри поставила его на ноги. Он шел, опираясь на новый посох, но остановился, увидев Рин.
Он протянул ей руку — ту самую, на которой не хватало куска плоти после старых битв.
— Тосака, — прохрипел он.
Рин пожала его руку. Рукопожатие было коротким и жестким.
— Мистер Муди.
— Дамблдор рассказал мне детали, — произнес он, сверля её своим нормальным глазом. — Кладбище. Зачистка. Эффективно.
— Необходимость, — пожала плечами Рин. — Оставлять врагов за спиной — плохая привычка.
— Согласен, — Муди криво ухмыльнулся. — У тебя холодная голова. И твердая рука. Редкость в наши дни, когда все пытаются решить проблемы переговорами. Уважаю.
Он проковылял дальше, стуча протезом по камню. Рин проводила его взглядом. Признание от такого параноика стоило немало. Это означало, что в его системе координат «свой-чужой» она перешла из категории «подозрительная иностранка» в категорию «полезный союзник».
Тем временем в Большом зале и гостиных чествовали героя.
Гарри Поттер. Победитель Турнира Трех Волшебников. Мальчик, который выжил (снова). Газеты пестрели его фотографиями, студенты шептались, глядя на него с благоговением. Он принес Хогвартсу кубок и славу.
Но сам «герой» не выглядел счастливым.
Рин видела его в Большом зале. Гарри сидел за столом Гриффиндора, механически пережевывая пищу. Вокруг него царило веселье, Фред и Джордж планировали запуск фейерверков, Рон сиял, греясь в лучах славы друга, но Поттер был отстранен.
В его глазах была пустота.
Он видел смерть. Он видел, как людей разрывает на части магией. Он видел, как воскрес монстр, убивший его родителей, и как этого монстра превратили в жалкий обрубок.
Но главное, что грызло его, — это осознание собственной беспомощности.
Он выжил не потому, что был сильным. Он выжил не потому, что победил. Он выжил, потому что его спасли.
На кладбище он был зрителем. Статистом. Его связали, использовали как ингредиент, а потом, когда началась настоящая битва, он был в стороне, не в силах даже поднять палочку. Всю работу сделали Дамблдор, Флитвик и Тосака.
Для подростка, который привык считать себя спасителем, это был жестокий удар по самолюбию. Реальность показала ему его место.
* * *
Учебный год подошел к концу. Рин находилась в своем кабинете, занимаясь привычным делом — оптимизацией пространства перед длительным визитом в Лондон. Книги были рассортированы: библиотечные — в одну стопку, личные — в чемодан с расширенным пространством.
В дверь постучали.
Стук был твердым, решительным. Не робкое царапанье первокурсника и не официальный стук Макгоннагал.
— Alohomora, — лениво махнула она палочкой, снимая запирающие чары.
Дверь открылась.
На пороге стоял Гарри Поттер.
Он изменился. За эти несколько дней после финала он словно повзрослел на несколько лет. Исчезла детская округлость щек, взгляд стал жестче, прямее. Он больше не сутулился. Он стоял прямо, и в его позе читалось напряжение человека, принявшего трудное решение.
Рин окинула его оценивающим взглядом и усмехнулась.
— Снова нужна девушка на бал, Поттер? — спросила она с иронией.
Гарри не улыбнулся. Он прошел в кабинет и закрыл за собой дверь.
— Нет, — твердо ответил он.
Он подошел к столу и остановился напротив Рин.
— Я по вопросу обучения.
Рин отложила книгу в
