Василий Кошанский. Здравствуй, мир! - Фохт
— Теоретическая магия, младший курс, преподаёт Василий Матвеевич Кошанский, Ваше Высочество, — объявил толстый палевый кот с удивительно круглой мордой. Его ярко-жёлтые глаза тонули в пухлых щеках. Длинный хвост удавом вился вокруг ног. Тень Василия Матвеевича во мне завистливо сглотнула.
Два рослых котяры в зелёных мундирах внесли и поставили у доски бархатное кресло, в которое грациозно опустилась прелестная дымчатая кошечка в светло-розовом платье с длинным шлейфом.
Моё сердце подпрыгнуло в груди, а потом бухнулось в бобочку хвоста. Я неожиданно для себя вдруг прочувствовал пушкинские строки: «Я помню чудное мгновенье: передо мной явилась ты». Я всегда весьма скептически относился к любовной лирике и к романтическим песням был абсолютно равнодушен. Но миг, когда я впервые узрел принцессу Анну, навечно отпечатался в памяти и изменил моё отношение и к поэзии, и этому миру.
Я смотрел на красавицу, её меховой лобик, бездонные янтарные глаза, такую изящную линию серого носика, острые белоснежные клыки, обнажаемые в улыбке, и погружался в пучину неведомых ранее чувств. «Я вывернусь мехом внутрь, но настанет день, когда я назову её моей!» — билось в голове жаркое желание, прогоняя все остальные мысли.
Я не помню, как продолжил лекцию, наверное, исключительно благодаря автопилоту Василия Матвеевича. Её Высочество внимательно слушала мои излияния, очаровательно навострив треугольные ушки. Ах, какая грация! А когда она поднялась и я увидел её пушистый гибкий хвост, сердце снова совершило кульбит, а я едва не лишился чувств от восхищения. Глупейшая улыбка скользила по моим губам. Я никогда и представить себе не мог, что кошечки бывают столь привлекательными. Я пожирал её глазами, стесняясь своих чувств, но не мог отвести взора от предмета обожания и был готов весь мир, будь он в моих руках, бросить к мохнатым лапкам в атласных туфельках.
Принцесса Анна с видимым интересом следила за моими объяснениями, затем поднялась с кресла, прошлась по классу. Затаив дыхание, мы все следили за каждым движением Её Высочества. Она полистала тетрадки сидящих за первой партой студентов, весело фыркнула, заметив карандашный рисунок на полях. Затем похвалила дисциплину младшего курса и поблагодарила за познавательный урок. А я стоял и кланялся словно болванчик, с тоской наблюдая, что она покидает аудиторию. Ох, какую ревность ощущал я в отношении других преподавателей, кто ещё только удостоится чести лицезреть Её Высочество на своём уроке! Но я был вынужден скрывать чувства и продолжать занятие. Признаюсь, остаток лекции был сильно скомкан, да и студенты стали крайне рассеянны — теория магии мало кого занимала в тот момент.
Вот пролетела и вторая пара; часы пробили полдень. Звон большого колокола оповестил о начале торжественного приветствия. В актовый зал я мчался на всех парах в надежде вновь увидеть «гения чистой красоты». Ещё вчера я был очень рад, что моё место на этом построении оказалось во втором ряду и я могу не особо напрягаться, стараясь выделиться из толпы «академиков». Сегодня я хотел порвать соперников и занять первые позиции.
«Красотка!» — пихнул меня в бок Евдоким. Я неожиданно сурово глянул на него, как бы говоря: «Что за фамильярность по отношению к принцессе?!» Тот смутился и притих. Выступления ректора и его прихвостней, а также демонстрация талантов молодого поколения меня совсем не занимали — я наслаждался возможностью смотреть на Анну. Пару раз она ловила мой взгляд и приветливо мне улыбалась. Или я это себе придумал, и принцесса одаривала общей улыбкой всех?..
Высокая гостья пробыла в академии чуть более трёх часов. Прощаясь, пожелала нам всяческих успехов и удачи, пообещала приехать на итоговый экзамен этого года. Толпа студентов шла за ней до самых ворот и неистово махала отъезжающим каретам. «Ура Анне Филимоновне! Ура Государю Филимону Первому!» — дружно кричала молодёжь.
По завершении визита всех пригласили на парадный обед. Я был так взволнован, что не пошёл в столовую, а удалился в свою комнату. Небрежно бросил на стул фрак и перчатки. Эмоции захлёстывали, затмевая разум: я готов быть выть от отчаяния, раздирая когтеточку в клочья. Понятно, что никакие отношения с принцессой мне не светят. Где она, пусть не старшая, но дочь Государя, а где куцехвостый сын князя, лишённый права наследовать титул?!
Будь у меня длинный хвост и дар, я мог бы сделать придворную карьеру и иметь хотя бы призрачные надежды — наш род был древним и знатным, однако папенька мой предпочёл заниматься козлезаводом, а не политикой. Увы, в нынешнем виде с позорным помпоном и полным отсутствием магии я не мог рассчитывать на успех. Проклятье! У меня аж кончики пальцев и пуговку носа стало жечь от всплеска чувств. Я налил воды в дежурный умывальный тазик, стянул с лап перчатки и опустил ладони в воду, чтоб охладиться. Мне показалось, что вода зашипела… Хотя, наверное, это шипел я сам. Намочил лоб и переносицу. А потом ошарашенно сел мимо стула. Ойкнув, поднялся, потёр ушибленную бобочку и плюхнулся на кровать. Когти на моих пальцах были небесно-голубого цвета. Не может быть! Или?! Мне казалось, что я окончательно сошёл с ума. Я снова бросился к когтедралке. И очнулся, когда понял, что джутовая обмотка уже рассыпалась в прах, а деревяшка была растерзана вдрызг. Небесный цвет никуда не ушёл. Изумление, сменившее подавленность, отступало, освобождая место надежде. Благодаря Василию Матвеевичу я знал, что означают такие пальчики: во мне каким-то образом пробудилась воздушная магия.
«Как? Почему? А, впрочем, не так уж и важно. Ты волшебник, Вася, мать твоя Бастет», — расцеловал свои когти и исполнил какой-то странный дикарский танец. Я теперь мог по праву унаследовать титул, пусть отсутствие хвоста и ставило меня на ранг ниже, чем положено. И всё же я буду представлен двору и смогу иногда появляться на светских раутах и видеть Анну.
А если нам удастся создать гаситель, то при счастливом стечении обстоятельств я втиснусь в кресло одного из семи императорских академиков. Пропасть, разделяющая нас с принцессой, окажется не так уж велика, и… вполне возможно, что получится построить мостик. Котий Боже! Так, если я способен к магии, то и более восприимчив к ней, чем неодарённые. Теоретически существовала магическая регенерация. На практике всё было очень сложно и неоднозначно, но шанс имелся. Ура!
«Надо успокоиться и все взвесить», — пытался
