Шарлатан IV (СИ) - Номен Квинтус
На Новый год я снова в родную деревню приехал — и мама меня обругала: сельская молодежь липы, растущие вокруг дома деда Митяя, изрядно обкорнала. Но это так, для проформы она меня обругала, все же общий настрой на то, что «скоро урожаи сильно вырастут», даже на директора детсада оказал положительное влияние. И она сама приготовилась возле детсада весной сосновый питомник соорудить — на котором сосенки должны будут ее дети выращивать. То есть дети, которые в детский сад ходят, но она уже давно всех их считала «своими»…
А Кишкино народ — хотя уже и поколение почти поменялось — оставался таким же, как и раньше. Всегда готовым ближнему помочь в беде — и всегда в первую очередь заботящимся о собственной семье (ну, если у соседа ничего плохого не случилось). Разве что еще сильнее стало проявляться различие между теми, кто жил «в старых домах» — то есть «наверху», и теми, кто в деревню перебрался позднее и жил «внизу», на новой улице. Именно различие, никаких неприязненных отношений в деревне между односельчанами не было, но «вверху» жили «рабочие», а «внизу» — «крестьяне». И разница заключалась в основном в том, что «наверху» все так же основной домашней скотиной считались куры, а «внизу» уже в каждом доме и корову держали, и многие уже и свиньями обзавелись. Так что даже зимой эту разницу можно было «невооруженным носом» прочувствовать…
Но вот «желудочно» разницы не было: на новогодний стол мама выставила просто прекрасные свиные отбивные — а отец рассказал, что «мужики» внизу как-то специально между собой договариваются о том, кто когда будет свинку забивать и мясо соседям продавать. А вот «рабочие» в это же время следили, чтобы «мужики» без куриных яиц не оставались — и такую систему в деревне лично тетка Наталья организовала. Теперь тетя Маша на электростанции уже не работала, а трудилась продавцом в кишкинском коопторге, через который как раз обмен мяса и яиц в деревне и происходил. Впрочем, работа с продуктами составляла лишь незначительную часть ее работы: через коопторг все деревенские вообще все, что им требовалось, закупали. Включая мебель и даже сложную электрическую аппаратуру.
И она — видимо, все еще считая, что я могу что угодно «достать» — пожаловалась, что у нее «в кооперации» как раз с аппаратурой возникли серьезные проблемы: в деревне все возжелали обзавестись телевизорами, но почему-то все жители приобрести исключительно выпускаемые в Москве «Старты»:
— Горьковские «Радии» почти в каждом доме стоят, но вот вынь да положь им «Старты»!
— В каждом доме? Я что-то антенн на каждой крыше не заметил.
— А Васька мой придумал: в деревне сейчас вообще одна антенна на всех, он к ней какой-то усилитель присобачил и по кабелю от этого усилителя в каждый дом сигнал и приходит. С такой общей антенной-то, которую на трубе электростанции поставили, мы передачи и из Горького, и из твоего Пьянского Перевоза ловим, и из Арзамаса. Но все их хорошо только «Старты» показывают, а на наших «Радиях» часто картинка с соседнего канала пролезает. Васька говорит, что какая-то избирательность у «Радия» низкая. Можно в мастерской в Ворсме вроде это дело поправить, но там очередь, почитай, на полгода вперед, да и гарантия после переделки снимается.
— Здорово, уже и до кабельного телевидения дожили!
— Ага. Вовка, а ты можешь нам видеомагнитофон как-то достать? Да не нам, в Ворсму: оттуда, парни говорили, к нам можно еще один кабель протянуть, а во Дворце пионеров там давно свою студию организовать хотят. Пока они только на пленку свое кино снимают, и у себя во Дворце и показывают — а вот если бы и по телевизору можно было их фильмы посмотреть…
— Тетя Маша, я вроде на господа бога не похож: в зеркало когда смотрюсь, густой белой бороды не замечаю…
— Но ты просто спроси: на заводе-то мужчины про цену узнавали, сказали, что если получится, то они уж скинутся. Мы же не христа ради просим, а за деньги… вот только профком в Горьком просил, им сказали… что не дадут, в общем.
— Хорошо, спросить я спрошу. Но вот обещать не стану: все же я эти магнитофоны не делаю и вообще к ним отношения не имею.
— Но в Перевоз-то ты достал, а Ворсма — давно уже не поселок, а город! А если для Ворсмы не выйдет, то ты хоть в Павлово попробуй его достать, тетка Наталья… она тебя просить уже стесняется. Про магнитофон стесняется, и без того она тебя об очень многом уже просит…
Видеомагнитофоны выпускались на радиозаводе имени Ленина, и, насколько я знал, их по городским телецентрам вообще отдельная комиссия Совмина распределяла. А для Перевоза мне такой изготовили разработчики этого агрегата в политехе, причем сделали его исключительно «в знак уважения» за то, что когда-то я им подсказал, в какую сторону смотреть и разработку целиком профинансировал. То есть финансом их не обделил тогда еще Комбинат бытового обслуживания, но «все знали», что Зинаиду Михайловну ту работу оплатить я уговорил.
Но независимо от степени «уважения» еще один они сделать просто возможности не имели: у них со времен разработки оставались некоторые «прецизионные детальки» вроде вращающейся головки — и она как раз на Перевозский агрегат и была потрачена. А на радиозаводе у меня «близких контактов» вообще не было, так как завод еще с военного времени подчинялся непосредственно Наркомату обороны и даже областному руководству часто было неизвестно, что там делается.
С другой стороны, люди-то к культуре сильно тянулись, а культуру многие воспринимали совсем не так, как ее воспринимали московские товарищи: вон, в Пьянском Перевозе «свое» творчество, по данным «сельского статуправления» (то есть по подсчетам местных деятелей телевизионных искусств) предпочитало «столичному» более восьмидесяти процентов жителей района. Село-то — оно хоть и большое, но все еще село, там все друг друга знают, а уж телевизионщиков (которых там насчитывалось всего четыре человека, даже если «диктора местного телевидения» считать, было всего четверо — и вот к ним информация о предпочитаемых программах стекалась, даже если они пытались вообще уши свои заткнуть.
И вот это было интересно, но пока советская промышленность удовлетворить культурные запросы населения' была не в состоянии. Но ведь и дальше будет не в состоянии, если с этим ничего не делать! А вот если делать… причем что именно нужно сделать, мне как раз Васька (то есть Василий Николаевич) и рассказал. Сам двоюродный братец с электронике отношения не имел, и даже антенный усилитель он не сам сделал, и даже придумал его не сам: ребята с параллельного курса его разработали в качестве устройства, позволяющего все телевизоры в многоквартирном доме от одной антенны сигналом обеспечивать. Но когда они уже этот (двенадцатиканальный) усилитель не только разработали, но и сделали, руководитель курсового проекта, в рамках которого работа велась, уточнил, что от студентов требуется только дешевый антенный разветвитель, и готовый аппарат Васька забрал себе: все же когда сигнал слабый (как в Кишкино), то с усилителем как-то легче живется.
А когда мы с ним после новогоднего застолья (и когда все остальные разошлись уже спать) сели просто «поговорить о жизни», он и сказал, что эти ребята не только усилитель придумали, но и новую конструкцию видеомагнитофона — но вот изготовить его они, к сожалению, возможности не обрели. Хотя в принципе, при наличии некоторого «дополнительного оборудования», нужного для массового изготовления улучшенных головок, магнитофоны можно было бы буквально десятками в сутки выпускать…
После обеда первого января, когда мы все же выспались, я, взяв у брата координаты парней, поехал не в Перевоз к себе, а в Горький. Но не в политех, и даже не на радиозавод, где теперь трудились изобретатели, а в Минместпром. А что: вторник, день вполне себе рабочий… то есть все же не совсем рабочий, первого января официально был теперь выходным днем — но некоторые граждане все же на работе присутствовали. И некоторые гражданки: я специально позвонил и уточнил данный вопрос.
