Кубинец (СИ) - Вязовский Алексей

Люсия мою помощь накануне оценила — принесла кесадилью с сыром и зеленью. И поцеловала в щеку. Приятно, конечно, но я бы променял еще на одну кесадилью. Эта, на мой взгляд, совсем маленькая была, даже распробовать не успел. Есть хотелось постоянно.

Естественно, я предложил свою помощь в доставке писем по Гаване, но пока мулатка ничего определенного не обещала. Конечно, если она сама зарабатывает на этом песо-другой, то зачем ей делиться с уборщиком?

Я все больше привыкал к новому телу, сживался с ним. И все больше оно меня не устраивало. Тощий подросток восемнадцати лет, на грани истощения. Вчера двухчасовая прогулка меня чуть не доконала. Когда ты молод, то такие расстояния вообще не в счет. А мне пришлось останавливаться, чтобы отдохнуть. Надо что-то делать. Хулиганы легко забьют в драке — и никакой кистень не поможет. Просто в следующий раз они и сами могут быть вооружены. Может, заняться спортом? Этого добра, как ни странно, здесь хватает. Бокс в основном. А что, снаряжения почти не надо, знай, маши кулаками. Зато если повезет, станешь чемпионом, разбогатеешь. А если нет… то о таком стараются не думать.

Найти боксерский клуб оказалось несложно. Буквально за пару кварталов от моей хибары в конце узкого, грязного переулка, заваленного мусором и обломками ящиков. Из-за двери доносились глухие удары по груше, смешанные с низкими, гортанными выкриками.

Стоило мне открыть дверь, как в нос шибанул весьма концентрированный запах пота. Такое амбре не один месяц должно настаиваться. Внутри оказалось ожидаемо скромно. Дощатый потолок, стены облуплены как бы не наполовину. По углам пятна черной плесени. Пол земляной, утрамбованный сотнями ног. Штук семь старых, потрёпанных груш висели на цепях. В углу стояло несколько скамеек, сколоченных из потемневших досок. Никакого помоста для ринга не было — квадрат просто отгорожен на полу.

Самого главного было легко заметить. Чёрный как сапог парень лет двадцати пяти стоял в центре зала и единственный из почти двух десятков присутствующих не колотил грушу, не прыгал со скакалкой и не качал пресс. Уши приплюснуты, нос явно ломали не раз. Плечи широкие, руки жилистые. Вроде и не самый высокий, но чувствовалось в нем такое… Он что-то быстро и зло говорил двум боксерам в ринге. Голос с хрипотцой, будто у него проблемы с дыханием. Бойцы явно пытались отдышаться после поединка, но слушали внимательно. На меня никто даже не посмотрел.

Я постоял немного рядом, не зная, как привлечь к себе внимание. Тренер, наконец, обернулся, его взгляд остановился на мне.

— Что тебе здесь нужно, парень? — спросил он довольно резко. — Заблудился? Или ты посыльный?

Кроме него на меня никто не смотрел — все тщательно дубасили мешки и прыгали со скакалкой. Чего стесняться?

— Хо… хочу тренироваться у в… вас, сеньор.

Он посмотрел мельком еще раз, хмыкнул:

— Ничем не могу помочь. Нарасти сначала мышцы — потом приходи. Не с чем тут заниматься.

Я вздохнул. Примерно это я и ожидал услышать.

— Я… я х… хочу научиться драаа…ться, сеньор, — сказал я — Мне нужно стать сильным!

— Что скажешь, Раульо? — спросил он у одного из тех, кого только что распекал.

— Он еле стоит, тренер, — сказал парень. — Ему бы сначала поесть, а потом уже думать о боксе. У него ноги куриные. Дышит как паровоз, а еще ничего не делал.

Тренер кивнул, соглашаясь, его взгляд скользнул по моим тонким голеням.

— Он прав, chico, — сказал он. — Слишком слаб. Мы не берём таких. Ты не выдержишь тренировок.

Ну вот, снова-здорово. Чтобы стать сильным, надо тренироваться, а чтобы тренироваться, надо стать сильным.

— Но вы можете дать мне попробовать? Давайте, я буду убирать здесь. Выполнять ваши поручения.

Тренер поднял бровь, и в его взгляде появилось удивление. Наверняка такой разговор даже не сотый в карьере. И он привык, что обычно такие хлопчики, которые надеются за пару тренировок стать грозой района, быстро отступают.

— Хорошо, — сказал он, немного подумав. — Но если ты не будешь справляться, я вышвырну тебя вон. Здесь не приют для слабых. И за тренировки надо платить. Деньги есть?

Я кивнул. Вряд ли плата здесь заоблачная. Как-нибудь сэкономлю.

— Первая попытка, — сказал он, указывая на старую, изношенную грушу. — Она же последняя. Надень перчатки.

Я подошел к лавке, на которой было навалено древнее спортивное барахло, и начал натягивать перчатки. Подошел Раульо и помог мне их зашнуровать.

— Ну давай, — сказал главный. — Вон груша, бей. Сколько сможешь. Посмотрим.

Я встал, примериваясь, как получше ударить. Тренер подошёл, схватил меня за плечи, развернул, поставил ноги шире.

— Руки выше! Подбородок вниз! Смотри вперёд! — его голос гремел в маленьком зале. — Теперь бей!

Я ударил. Мой кулак врезался в грушу с глухим, жалким звуком, удар тут же отдало в плечо и я чуть не потерял равновесие.

— Сильнее! — закричал тренер. — Покажи, на что способен!

Силы кончились быстро. Не столько ударил, сколько ткнул мешок раз пять. И всё, перчатки перевесили.

— Готов, — сказал Раульо. — Пойдем, помогу снять перчатки.

— Подождите, я сейчас еще раз…

— Упрямый, — выдал свой вердикт тренер. — Это хорошо. Зовут меня сеньор Сагарра. Приходи завтра вечером. Если сможешь. Посмотрим, на сколько тебя хватит.

Как выяснилось, хватило надолго. Ходил я в зал почти каждый день, и в первое время мог только совсем немного участвовать в разминке, а потом, отдышавшись, неспешно попрыгать со скакалкой. Главное, никто надо мной не смеялся. Поддержка была, я вроде как стал одним из «своих», но близко я ни с кем не сошелся. Хотя почти все были, как и я, почти нищими. Но на тренировке особо не пообщаешься: привет-пока, как дела, вот и все разговоры. А после — каждый по своим делам. С тренером беседовал, как без этого. В зале убирался — не каждый день, раз в неделю достаточно было. И без меня уборщиков, у которых не всегда хватало денег на оплату, хватало. Не один я такой умный.

Я мог бы и вовсе перестать изображать заику. Буквально вчера, в спортзале, я заметил, что понимаю почти всё. Будто внутри включили тумблер. Все мои страдания — выписывание слов, мучительная зубрежка, наконец-то дали плоды. Серьезно, я утром, когда шел на работу, понял перепалку двух соседок, а они сыпали обвинениями и проклятиями с пулеметной скоростью. Животные в их споре спаривались в самых невообразимых сочетаниях, производя на свет божий потомство, достойное жесточайших мук. Где-то в голове наполнилась емкость со словами и их смыслом, и теперь нет нужды обдумывать ответ, мыча для продолжительности пауз. Но образ мне понравился. Никто не воспринимает меня всерьез. Разве что библиотекарь, дон Хорхе, тот ни разу даже не поморщился, ожидая ответа. И ребята в спортзале вчера.

Теперь бы книги почитать. Или радио слушать. Расширять словарный запас. Увы, времени становилось все меньше. К походам в библиотеку добавился спортзал. И утренняя зарядка. Да, надо бегать по утрам, отжиматься, подтягиваться на самодельном турнике, что стоит рядом с брусьями на пустыре возле дома. Спортивная площадка большей частью пустовала — интерес к спорту проявляли в основном молодые ребята. На улицах было полно толстых гаванцев, почти все мужчины курили. Причем не сигареты, а сигары и сигариллы. Что явно плохо сказывалось на их здоровье.

У Альвареса, кажется, новое обострение. Накануне пришел с перегаром, с красными глазами. Сегодня с утра он выглядел еще хуже, чем вчера. Одежда растрепана, пуговица на рубахе-гуаябере оторвана, на груди пятна. И глаза — совсем сумасшедшие. Будто остановиться не могут на одном предмете. Блеск нездоровый. Но перегара, в отличие от вчерашнего, нет. Решил обратиться к наркоте? Это плохой путь, никому не пожелаешь такого.

Оплеуху он мне отвесил просто так, походя. Но толкнул при этом сильно, если бы не стена, я бы улетел далеко. Рявкнул, чтобы работал получше, и пошел в каморку, которую называл своим кабинетом.