Наука о чужих. Как ученые объясняют возможность жизни на других планетах - Антон Иванович Первушин

которых составляет более восьмидесяти процентов от возраста самой Земли, не указывают на простое начало… Бóльшая часть биохимической сложности жизни присутствовала уже в то время, когда формировались самые старые поверхностные породы Земли. Таким образом, у нас нет ключа к разгадке даже в материалах из очень далекого прошлого относительно того, как впервые был создан информационный код жизни, поэтому эволюционной теории не хватает надлежащего фундамента. Как только мы переходим от теории, ограничивающейся Землёй, к космическому взгляду, все упомянутые трудности либо преодолеваются, либо в какой-то степени смягчаются. Земля становится частью гораздо более обширной системы – самой Вселенной, и именно она обеспечивает информационный код. „Кустарные производства“ [жизни] не были расположены на Земле вообще. Жизнь развилась до высокого информационного уровня задолго до появления Земли».

Однако в стремлении усилить свои аргументы учёные ступили на зыбкую почву креационизма. В книге «Разумная Вселенная» (The Intelligent Universe, 1983) Хойл проиллюстрировал свою идею невозможности самозарождения жизни на какой-либо из планет ярким примером: «Если вы соедините простые молекулы, такие как вода, аммиак, метан, двуокись углерода и цианистый водород, с любой формой интенсивной энергии, например, с ультрафиолетовым светом, некоторые из них соберутся в аминокислоты, что продемонстрировали около тридцати лет назад Стэнли Миллер и Гарольд Юри… Но это не подтверждает, что жизнь могла эволюционировать таким образом. Никто не доказал, что правильное расположение аминокислот, подобное упорядоченности ферментов, может быть получено таким способом… Никаких доказательств огромного скачка сложности не найдено и, по моему мнению, не будет найдено. Те м не менее многие учёные совершили этот скачок… и совершенно неоправданный вывод прижился. В популярной лекции я однажды нелестно охарактеризовал мышление этих учёных как менталитет „свалки“… На свалке находятся все детали „Боинга-747“, разобранные и находящиеся в беспорядке. Случается, что над ней проносится вихрь. Какова вероятность того, что после его прохождения там будет найден полностью собранный „Боинг-747“, готовый к полёту? Настолько мала, что ею можно пренебречь, даже если торнадо пронесётся по достаточному количеству свалок, которые заполняют всю Вселенную».

Хотя Хойл был атеистом, его «торнадо на свалке» стали использовать различные религиозные проповедники, и это научный мир не мог игнорировать. Эволюционисты разобрали утверждения астронома и показали, что они основаны на ложных предпосылках: в частности, теория вероятностей неприменима к биологическим процессам, которые идут параллельно, а не последовательно, и в которых решающую роль играет естественный отбор, способствующий усложнению организмов, которые поколение за поколением приспосабливаются к окружающей среде.

Теория Хойла – Викрамасингхе была скомпрометирована, но концепция панспермии в обновлённом виде стала частью экзобиологии, которая с тех пор учитывала возможность существования особых форм жизни на спутниках планет и кометах в условиях, губительных для земных существ.

Часть 4

Чужие в бездне

В 1970-е годы начался новый и самый многообещающий этап в истории ксенологии. Прямая политическая и финансовая поддержка учёных, занимающихся вопросом существования инопланетян, со стороны NASA способствовала быстрому развитию специализированных научных направлений: изысканий в области происхождения жизни, поисков внеземных искусственных сигналов и астроинженерных сооружений, изучения биологических видов, способных выживать в неблагоприятных природных условиях (экстремофилов), разработок технологий дистанционного обнаружения жизни и предотвращения возможного взаимного «заражения» планет микроорганизмами. Идеи, сценарии, сюжеты, которые ранее обсуждались только на страницах фантастических и уфологических изданий, внезапно превратились в темы для докладов, рабочих отчётов, монографий и заявок на гранты.

Разумеется, NASA желало прежде всего получить практический результат, но, как отмечают современные исследователи истории ксенологии, именно поиски внеземной жизни часто становились движущей силой американской космической программы, оказывая влияние, несоразмерное их финансированию. С самого начала учёные и администраторы NASA осознавали огромный потенциал новойнауки, которую Джошуа Ледерберг предложил называть «экзобиологией» (позже её переименовали в «планетарную биологию», затем – в «астробиологию»), в области популяризации своей деятельности и лоббирования интересов: они сами выросли в эпоху, когда контакт с внеземными цивилизациями казался делом ближайшего будущего, а перспектива найти братьев по разуму на соседних планетах будоражила воображение. Ничто в те годы не могло заинтриговать налогоплательщиков больше, чем возможность запустить человека в космос и поиски жизни на Марсе.

Впрочем, связи с общественностью – это палка о двух концах. Критики выбора NASA справедливо указывали, что у экзобиологии до сих пор нет предмета для изучения. К примеру, авторитетный физик и геохимик Филип Абельсон в апреле 1961 года заявил на собрании Национальной академии наук: «В поисках жизни на Марсе мы создадим себе репутацию величайших Простаков Саймонов[8] всех времён». Соответственно, учёные, взявшиеся отыскать инопланетян, должны были делом доказать, что их гипотетические построения имеют хоть какой-нибудь смысл, отличный от ношения воды в решете, которым занимался Саймон. Однако вместо быстрого успеха, на который они рассчитывали, получив всестороннюю поддержку NASA, их ждала новая череда разочарований.

Двадцать два снимка, которые передал аппарат «Маринер-4», пролетевший в июле 1965 года поблизости от Марса, показали поверхность, больше похожую на лунную, чем на земную. Они настолько шокировали энтузиастов ксенологии, что те поначалу отказывались принять их в качестве доказательства бесплодности соседней планеты. Данных, собранных одним космическим аппаратом, было явно недостаточно для того, чтобы делать обобщающие выводы, поэтому NASA приступило к подготовке новых миссий. 25 февраля и 27 марта 1969 года к Марсу отправились ещё два аппарата: «Маринер-6» (Mariner 6) и «Маринер-7» (Mariner 7). Первый пролетел в 3431 км от Марса и сделал 75 снимков; второй приблизился на расстояние в 3430 км и прислал на Землю 126 изображений. Было заснято до 20 % поверхности. Самые удачные снимки имели линейное разрешение до 300 метров. Данные предыдущей миссии были подтверждены в полном объёме. Перед исследователями открылся негостеприимный и весьма однообразный мир.

Биохимик Норман Хоровиц писал, не скрывая разочарования, в статье «Поиски жизни на Марсе: где мы находимся сегодня» (The Search for Life on Mars: Where We Stand Today, 1971): «История марсианских исследований была историей поразительных ошибок. Ошибочные наблюдения и ошибочные интерпретации мешали изучению Марса с самого его начала. Будущему придется решить, в какой степени это было вызвано принципиальной трудностью наблюдения Марса, а в какой – самообманом со стороны исследователей. Нет никаких сомнений в том, что оба фактора сыграли свою роль».

Но там же он замечал, что в древности природные условия на Марсе могли отличаться от нынешних, поэтому планета всё ещё представляет большой интерес для экзобиологии: «Что касается марсианской среды в прошлом, то у нас есть два важных наблюдения. Исходя из массы углекислого газа, присутствующего в настоящее время в атмосфере Марса, можно оценить, сколько воды было произведено недрами планеты, предполагая, что