Империя Машин: Пограничье - Кирилл Кянганен
Один из офицеров дрожащими руками поднес кандалы, он до сих пор боялся Александра, но протектор спокойно ответил
– Это излишне.
– Но вас убьют.
– Скорее он примет нас как гостей, ведь до выяснения обстоятельств – мы его верные стражи.
– Где Александр?! – взбесился Декарт, когда Неизвестный рассказал ему о паре Защитников, – он подкупит их! Я снова спрашиваю!
– Говорят, протекторы неподкупны.
– У всего есть цена! Их орден нищенствует, Святилища запечатывают, священные тексты гниют. Он может пообещать восстановить положение протекторов в обществе за пределами Остермола. Да мало ли чего!
– Прокурор практически устранен, ему не прорвать городской обороны, запасов нам хватит на месяц, чего же ты хочешь?
– Его неминуемой смерти! Думаешь, такие, как он отступают? Байки сивой кобылы! Мерзавец прикончил собственного отца на гражданской войне!
Как выяснилось в итоге, Декарт был прав. Александр так просто не отошел от дел, а созывает верных ему солдат, чтобы вновь штурмом взять город и установить собственные порядки. Вся армия «побережья», которая не была свидетелями переговоров, последовала за ним. По ночам солдаты Александра совершали диверсии. За одну только ночь они захватили верхнее кольцо и устроили на главной площади массовый расстрел «изменников порядка».
«Ну, – усмехнулся Декарт, – ты говорил о голодных ртах, а тут прямо легальный способ их сокращения…». Это случилось после того, как кто-то расписал стены крепости Александра, на которых он был изображен полуголый, согнувшись в стойле, в котором его по очереди имели свиньи.
«Декарт! Твоих рук дело!». «Я вызываю труса на дуэль, а он рядится в одежды. Слышал новость? Я случайно выяснил, что наш папик посылает императору запросы…». «Какие еще запросы?». «Просит войско, прямо ползает в ногах у этой хрюшки. Подчиняется Барданору, – хотя ой как не любит, когда ему приказывают, – усмехнулся Декарт, и мы сыграем на его чувствах. Как на дудочке. Ты играешь на флейте? Нет? – не дал он ответить Неизвестному, – жаль. Зато я превосходно владею гитарой. Послушаем позже, правда?». «Ты чертов психопат! Если твои действия приведут сюда имперскую гвардию, ты нас всех погубишь!». «Не будет никакой помощи, император недоволен тем, что Александр торгуется с ним». «Прекрати строить из себя шута!». «Кстати, ты так и не рассказал, как умудрился охмурить два десятка солдатни? Метка – дело в ней, да? Я прав? Если бы они узнали, кому доверились…». Тем временем, солдаты Александра обступили жерло вулкана, как будто сдавливали чье-то горло и «душили» засевших наемников и бывших товарищей, захватывая кольцо за кольцом. Распростертая по острову армия быстро мобилизовалась, и клином вышибала небольшие отряды Неизвестного, стремясь зажать на дне. Для осажденных возникла настоящая угроза смерти от голода. Однако, приковав внимание своих солдат к плану по возврату Скал, прокурор вынужденно отвлекся от прибрежных зон. Это позволило отрядам Неизвестного перегруппироваться на побережье, а торговцам – запустить погрузку вещей на баржи. Часть наемников охраняла причалы, а остальные – были брошены в тылы солдат, чтобы вызволить хотя бы часть еще уцелевших внутри.
Город полнился трупами, Неизвестный знал, чем это грозило. Эпидемия… Он вспомнил Безымянный, когда неизвестная хворь выкашивала людей как сено. Зажатые с двух сторон солдаты Александра еще более обезумели. Поскольку им некуда было бежать, они яростно устремились на нижние кольца города.
«Выдавим гной, прогоним заразу из нашего дома! – периодически выкрикивал Александр, штурмуя Кольцевые ворота». Прорвавшись за защитный барьер, они мигом теснили защитников к следующим воротам, а, затем, принимались за зачистку улиц. Вырезали всех подряд, сбрасывая груды тел в пропасть. Всюду разносился зловонный запах гнилой плоти. Военные планировали вернуть город во что бы то ни стало, а в итоге – разрушали его до основания. К тому же, метка, придающая Неизвестному облик канцлера, спала на одном из совещаний, и, изумленные военачальники взбунтовались, и напали на него. Он выжил лишь благодаря тому, что двое, из них, включая Левита, отказались вставать на чью-либо сторону, и выступали за прекращение конфликта любыми средствами. Тем не менее, боя было не избежать, и, хотя Неизвестный спасся, некоторые из бывших сторонников сбежали, и так, на острове стало известно, что некий Неизвестный, под личиной Канцлера подарил людям земли. Разоблаченный и потерявший союзников в лице сбежавших военачальников и подчиненных им солдат, он привел всех, доверившихся ему людей, к краю гибели. На его стороне осталось три нейтральных полка, подотчетных Левиту и его близкому другу – Мору. Они сделали так, чтобы большая часть «беглецов» не успели доложить своим подчиненным «обман». Их связали и поместили у главного штаба Левита. «Мы не хотим увеличивать число жертв, но больше вы не посмеете нас дурачить. Мы будем держать оборону, – продолжил Мор, – но не ради вашей шкуры. Когда ситуация в регионе стабилизируется – вас возьмут под стражу и, вместе с Александром, направят в Остермол». Неизвестный думал, что теряет влияние и ничего не мог с этим поделать. Однако, как оказалось, вместе с наемниками ряды бойцов пополнились скрывающимися от закона мигрантами. Более того, ему оказало поддержку коренное население Скал, изнуренное тяжким трудом и ужасной экологией. Только поэтому Неизвестный согласится на рискованный план Декарта. Вызволить этих несчастных из плена и выбраться самому можно только прорвав линию атакующих. И, единственный шанс осуществить задуманное – избавиться от их лидера. К тому же, Мор и Левит пресекли распространение слухов за пределы города, поэтому армия внешнего кольца до сих пор работала, что называется, на нужды «народа» бок о бок с наемничьими отрядами.
Неизвестный готовился, строил планы, они уже наметили брешь в обороне Прокурора, но накануне его снова скрутила болезнь, и он выпал из жизни… на неделю? Две? Три? Он не знал, часы растянулось в бесконечные секунды, переваливающиеся мелкими песчинками, казалось, мир замер в безвременном пространстве. Все что он видел – деревянную койку, поверх которой накинут матрац, да железный таз под ней, над которым он сворачивался в позу ребенка и отхаркивал кровь, после чего, с окаменевшими мышцами смотрел на свое искаженное отражение, идущее с металлического дна. «Неужели я умру раньше, чем вызволю этих людей из беды? А Амалия… я ведь обещал…», но сил не прибавлялось и он, откидывался на спину, ощущая ледяной пол. Жар и озноб чередовались друг за другом. Его то морозило, то било током, то сводило в судорожном припадке, и обессиленное тело дубело, становясь твердой, как дерево массой. Слегка подергивались ноги. Затем, кто-то подносил к губам стакан воды, которую он жадно впитывал, захлебываясь и сплевывая кровавые сгустки на пол, блаженные секунды покоя, чтобы затем снова настигло беспамятство. «Что же ты… предаешь меня, – бессвязно бормотал он, трогая лоб, – Я отдал тебе все. Бреду по миру под твоим неустанным надзором… не зная, кто я, откуда, и зачем… Моя ли это цель? Но ты только преследуешь меня в кошмарных сновидениях, чтобы на рассвете… Бросить как ненужную тряпку. Выпиваешь последние капли… где твоя помощь, чертово клеймо… и где… Амалия». «Мы мараем руки, а страна остается чиста. Коли сомневаешься – сделаем за тебя» – прогремело в голове. «Нет!» – вскричал Неизвестный и закашлялся. «Серный газ!» – метка соизволила «заработать, ярко вспыхнула, и он вернул контроль над непослушным телом. «В Бездну, тебя Декарт!» – Неизвестный бросился к окну и включил систему фильтрации.
Он выпустил наружу яд! Что творилось за окном – не описать. Положение в городе в корне изменилось. Паника, солдаты падали замертво, а рядом с ними – несостоявшиеся жертвы. В воздухе клубилась черная пыльца. Брошенные повозки, заваленные телами… Неизвестный отвернулся, подошел к умывальнику, включил. Ржавая вода. Холодная… Он умыл лицо, на губах остался кислотный привкус. Вгляделся в зеркало – клеймо практически выцвело. Скоро он лишится способностей, если не восполнит энергию иридиумовой татуировкой… и подсядет на нее, как
