Эйкоры (иллюстрированный роман ) - Альтер-Оми
— А вот отец… С ним всё сложнее. Он был… Как это сказать… государственным служащим. Работал в областной администрации, занимался городскими проектами — от планировки парков до управления бюджетом, вёл себя так, словно от его решений зависела судьба страны. Всегда говорил о «миссии» и «ответственности». Он был человеком идей. Верил, что труд — это главное, что только так можно сделать мир лучше. А я… Я не разделял его взгляды.
— Почему? — спросила Лулет, слегка наклонив голову.
— Потому что был молод, глуп и думал, что знаю всё лучше. Отец хотел, чтобы я продолжил его путь: поступил в университет, выучился, устроился на стабильную работу. Ему казалось, что жизнь можно выстроить, как проект — по шагам, планомерно. Но мне хотелось другого. Я мечтал о свободе, о том, чтобы самому решать, что и как делать.
Он замолчал, подбирая слова.
— Мы не ссорились. Нет, отец был справедливым, даже добрым, когда хотел. Но я всегда чувствовал, что наши миры совершенно разные. Помню, как он сказал: «Ян, ты должен построить свою жизнь так, чтобы тебе не пришлось жалеть о потраченных годах». А я в ответ: «Но я хочу жить, а не строить!» — и в этом и была наша главная проблема.
Лулет слушала с интересом.
— А ты чего хотел? — тихо спросила она.
— Хотел просто жить. Хотел попробовать всё. Путешествовать, встретить того, кто меня поймёт, найти своё призвание в чём-то большем, чем просто работа и стабильность. Я не думал о политике, о миссиях или целях, а был простым парнем, которому хотелось свободы. Мама понимала меня. Она говорила отцу: «Дай ему время, пусть найдёт себя». Он хоть и ворчал, но всегда соглашался с ней. Знаешь, мне даже кажется, что он завидовал мне, хотя никогда бы не признался в этом.
Лулет удивлённо посмотрела на него, но промолчала.
— Это было хорошее время. Спокойное, предсказуемое. Мы думали, что так будет всегда. А ещё… Я влюбился. Это была моя первая любовь, — в его голосе появились тёплые, почти нежные нотки. — Её звали Кира. Она была не только красивой, но и… живой. Всегда активная, энергичная, с массой разных идей.
— Мы встретились случайно. Я подрабатывал летом, помогал отцу с бумажными делами. Сидел в кабинете администрации, задыхаясь от жары, пока он проводил бесконечные встречи. И вот однажды в офис врывается эта девушка — в ярком платье, с взлохмаченными волосами, с кипой бумаг в руках.
Он улыбнулся своим воспоминаниям.
— Она произвела настоящий переполох. Оказалось, ей срочно требовалось получить разрешение на проведение какого-то молодёжного фестиваля. Её заявку завернули, и она пришла разбираться лично. Кричала на всех, включая секретаря, охрану и даже отца.
— Кричала? — удивилась Лулет.
— Да, но… Это была не истерика. Это было что-то вроде обаятельной ярости, если такое вообще существует. Она была уверена, что права, и не собиралась отступать. И знаешь, что самое смешное? Она уговорила моего отца подписать все её бумаги за пять минут.
Лулет улыбнулась, представляя эту сцену.
— А ты?
— А я… Я сидел в углу и не мог оторвать от неё глаз, — признался Ян. — Когда всё было подписано, она повернулась ко мне и с издёвкой спросила: «А ты чего пялишься? Бездельник, да?»
Он засмеялся, вспоминая этот момент.
— Потом она подошла ко мне, сунула листовку фестиваля и сказала: «Приходи. А если не пойдёшь, значит ты лейм».
Лулет улыбнулась — словарь сленга тут же подсказал ей точное значение последнего слова.
— И ты пошёл?
— Конечно, пошёл, — кивнул Ян. — Нашёл её там, и мы болтали и смеялись весь день, а потом начали встречаться. Она всегда была такой — яркой, смелой, настоящей. Кира научила меня смотреть на мир иначе. Даже обычная прогулка с ней всегда превращалась в приключение.
Его лицо стало мягче, будто эти моменты всё ещё согревали душу.
— А потом я увлёкся программированием, — продолжил он, чуть наклонив голову. — На тот момент профессия программиста уже не была популярна. Большую часть задач делали нейросети, а людей всё реже привлекали к разработке. Но мне повезло.
Лулет приподняла бровь.
— В чём именно?
— Ну… Я не стал заниматься тем, что уже было никому не нужно, — усмехнулся Ян. — Вместо этого я увлёкся развитием ИИ. Тогда это казалось чем-то вроде науки будущего. И да, я был уверен, что смогу быть лучше, чем все остальные. Меня несло. Я часами сидел за компьютером, разрабатывал алгоритмы, тестировал модели, даже вступил в несколько сообществ энтузиастов. Мы спорили, придумывали что-то новое, пытались обойти ограничения. Это был как вызов — не просто пользоваться тем, что уже создано, а самому стать частью этого процесса.
— И у тебя получилось? — заинтересованно спросила Лулет.
Ян задумался, потом едва заметно улыбнулся.
— Не сразу. Сначала было сложно. Ошибки, баги, бессонные ночи. Но в итоге… Я разработал один алгоритм, который, как я тогда считал, был гениален. Это была модель, которая могла не только выполнять задачи, но и сама находить новые области применения. Она училась на ходу, без постоянного вмешательства со стороны человека.
— Звучит впечатляюще, — отметила Лулет.
— Может быть, — он пожал плечами. — Но знаешь, что самое забавное? Это никому не было нужно. Люди к тому времени уже привыкли, что нейросети делают за них всё. Они перестали задавать вопросы о том, как это работает. Для них это стало как электричество: оно есть, и всё.
— Но для меня это было больше, чем работа. Это было как… хобби. Я не мог остановиться. Мне нравилось создавать, тестировать, улучшать. Это был мой способ доказать самому себе, что я ещё чего-то стою.
Ян замолчал, а потом горько усмехнулся:
— И, конечно, это было отличным поводом спрятаться от отца и его вечных «планов на жизнь».
Глава 6
— Ты так сильно не любил его? — удивлённо спросила Лулет.
— Отца? — Ян не ожидал, что его слова поймут именно так. — Нет, конечно, я его любил. Более того, порой даже пытался подражать ему. Но… Просто… Как бы это сказать… Его жизнь мне не подходила.
Он замолчал, подбирая слова.
— Может, дело в поколении, а может, в том, что я просто не такой, как он. Отец был человеком старой закалки:
