Эйкоры (иллюстрированный роман ) - Альтер-Оми
— Правда? — На его лице мелькнула едва заметная снисходительная усмешка.
— Есть масса способов. Например, мы можем входить в состояние, похожее на ваш сон, только без сновидений. Просто выключаем мозг на несколько часов. Или… — она немного помолчала, — мы можем искусственно вызвать чувство покоя. Как будто включили внутреннюю музыку, которая говорит: «Всё нормально, всё хорошо». Иногда нам помогает просто сесть и почувствовать, как пульс становится медленнее и мир вокруг замирает.
— А если хочется чего-то более… социального?
Она усмехнулась.
— Тогда мы просто садимся рядом. Один из нас расслабляется, и все мы как будто погружаемся в одно общее состояние. Это как… тепло, которое передаётся от человека к человеку.
Ян посмотрел на неё с сожалением и решил перевести разговор:
— Хочу шоколадный торт с ореховым кремом. И кофе! Но не простой кофе, а кофе со вкусом коньяка. Как в старых ресторанах, где после основного блюда подавали десерт и напиток.
Лулет молча кивнула. Её лицо оставалось невозмутимым, но в глазах мелькнул интерес. Она прекрасно знала, что система без проблем выполнит любой запрос, но её интересовала реакция Яна.
Торт появился почти сразу. Большой, с шоколадным кремом и орехами. Рядом — чашка кофе с красивым дымком, точно такой, как рисовали раньше на рекламных картинках.
Ян с интересом осмотрел десерт, затем перевёл взгляд на Лулет и, взяв вилку, отломил кусочек. Попробовав, закрыл глаза от наслаждения.
— Чёрт! Это даже лучше, чем в моих воспоминаниях, — пробормотал он. — Шоколад чуть горьковатый, а крем… я словно вернулся в детство.
Он осторожно пригубил кофе, и его глаза сузились от удовольствия.
— Н-да. Действительно похоже на кофе с коньяком.
Лулет всё так же внимательно наблюдала за ним. Для неё Ян был не просто человеком — он был живым примером прошлого этой планеты, наглядным образцом того, как люди раньше относились к еде, к отдыху, к жизни. Мир эйкоров был совершеннее и лучше человеческого. Но порой ей казалось, что им не хватает вкуса к жизни и эмоций.
Её размышления прервал громкий непривычный звук. Ян, доев последний кусочек торта и сделав глоток кофе, откинулся на спинку стула и громко рыгнул.
Звук был настолько неожиданным, что Лулет изумлённо уставилась на него, не зная, что сказать.
— Извиняюсь, — смутился Ян.
Для людей такие условности давно потеряли значение. Когда в общине собрались люди с разным воспитанием, традициями и мировоззрением, конфликтов поначалу было немало. Особенно часто спорили из-за религиозных или культурных различий. Но время сделало своё дело: люди притёрлись друг к другу и научились закрывать глаза на чужие привычки.
Однако Ян помнил, что так было не всегда. В его семье воспитанию уделяли большое внимание, и мать никогда бы не позволила такого. Если бы он рыгнул при ней за столом, она бы смотрела на него точно так же, как сейчас смотрит Лулет.
— Нужно было подумать, что ты давно не ел так много, — наконец опомнилась она. — Пойдём к окну. Оттуда открывается прекрасный вид. Там мы сможем начать нашу беседу.
В этот момент Яну больше всего хотелось поспать. В тепле и после сытной еды его тело расслабилось и требовало отдыха, и ему точно было не до разговоров. В другой раз он бы так и сделал, но, понимая, что за еду придётся платить, и помня, зачем его сюда притащили, он лишь зевнул и согласно кивнул.
«Ну что ж, посмотрим, что ты от меня хочешь на самом деле, девочка», — подумал он, пытаясь привести свои мысли в порядок.
Глава 5
Яну ужасно хотелось спать. Еда расслабляла, заставляя тело ощущать непривычную тяжесть. Глаза слипались, и желание провалиться в сон было куда привлекательнее, чем болтовня с этой странной девчонкой. Однако его наняли на работу, а пока он только и занимался тем, что ел и удивлялся технологиям эйкоров.
Широко зевнув, Ян встал и пересел в мягкое светлое кресло, которое стояло напротив огромного окна, занимавшего полстены. С высоты открывался потрясающий вид на облака, медленно проплывающие мимо силтора.
Под его весом кресло чуть дрогнуло и моментально приняло очертания тела. Лучше бы это было что-то жёсткое и неудобное, потому что, провалившись в мягкую поверхность, Ян чуть не заснул. Он лениво взглянул на облака и задумался, насколько всё это выглядит нереальным. Кресло было слишком удобным, окружающий вид — слишком красивым, а Лулет, сидевшая напротив, слишком спокойной. Он чувствовал себя словно на допросе, только вместо сурового следователя рядом с ним сидела девушка-эйкор с её ненавязчивой манерой общаться.
Лулет заговорила первой.
— Ты понимаешь, зачем я тебя позвала?
Взглянув на неё из-под полуопущенных век, Ян тяжело вздохнул.
— Честно говоря, не совсем, — пробормотал он, хотя ясно понимал, к чему она ведёт.
— Мне нужно понять, что произошло тогда, двадцать пять лет назад. Что ты видел, что ты помнишь. Эти записи… архивы — они мёртвые, сухие. Я хочу услышать это от человека, который был там.
Ян прищурился, внимательно глядя на неё.
— Ты считаешь, что мои байки дадут тебе больше, чем ваши данные? — В его голосе звучали усталость и раздражение.
Она улыбнулась, глядя вдаль.
— Архивы — это просто факты. Ты — живое свидетельство. Ты видел и чувствовал. Это не то, что можно понять через строки текста или картинки.
Ян молчал, уставившись в облака. Говорить не хотелось. Вспоминать прошлое, особенно то, что он давно пытался забыть, было для него равносильно пытке. Но он понимал, что в покое его не оставят и нужно расплачиваться за ванну, медицину и кофе с коньяком.
— Ладно, — наконец проворчал он, сжав губы. — Я расскажу, но предупреждаю сразу: никаких героических историй, никаких подвигов. Я просто был одним из многих.
Лулет согласно кивнула и приготовилась слушать.
Ян хмыкнул и, устроившись поудобнее, начал:
— Хорошо, давай с самого начала. Это был две тысячи двадцать восьмой год, мне исполнилось восемнадцать, и я был уверен, что впереди меня ждёт только хорошее. Мир казался огромным и полным возможностей. Я думал, что всё ещё впереди: университет, карьера, путешествия.
Горько усмехнувшись, он замолчал.
— Моя семья жила хорошо, можно сказать, даже богато. У нас был коттедж с большим садом, яблонями и террасой. По вечерам я любил сидеть там с книгой или просто смотреть на закат.
Ян на мгновение задумался.
— Мама
