Империя Машин: Пограничье - Кирилл Кянганен
– Да ты кумир тысяч людей! Усмехнулся Декарт, – скоро не отобьёшься от поклонниц, – упокой Бездна мою душу!
– Это не Темплстер. Там не провернешь, а здесь, на Скалах вполне возможно. Народ не вполне спятил. Хэль, жаль, задерживается… морские смерчи… Придешь на еженедельное собрание?
– Короче, в этот раз я тебе не помощник. Твоя задача точно такая же, как и тогда – саботируй людей на суицид россказнями о свободе. Коли сработает – милости прошу во Дворец Александра, пока они послужат нам, сам знаешь, кем. Ты же честный чистюля – скажи им и это. Простолюдины любят правду – Декарт полагал, что тем самым развалит репутацию Неизвестного окончательно, и дело по дальнейшему раскачиванию лодки под названием «остров Скал» будет цвести, пока не заглохнет.
Но после обещания армии и чистых островов, за него вступилась знать, затем простолюдины, которых он выручал и кормил в голодомор. Здесь то они и вспомнили о незнакомце в плаще.
А что делать – он уговорил их перебраться в другое убежище, и это удалось, хоть и не без жертв. Все-таки, репутация бывших чиновников кое чего стоила, да и приказы Александра не успели добраться до дальних рубежей. После, Неизвестный проводил вылазки, обычно один или в паре. Отвлекал патрули, скупал через шпионов солдатское снабжение и пайки. Людей снабдили униформой, одеждами, и пропусками. Все прошло как нельзя лучше. Несмотря на тотальный анклав, децентрализованное управление, и разброс в территориях, позиции Сопротивления крепли. «Сопротивление», – так и возвестили на собрании. Беда, конечно, в том, что их афера целиком зависела от торговца. Если он не сдержит обещаний – тогда им конец. Но была и надежда. Из-за того, что пошел слух, будто на Скалах жгут корабли, в городе начались волнения из-за предстоящего голода. Хозяева барж и владельцы пароходов боялись рисковать, жертвовать имуществом, товаром и самими кораблями ради вероятной прибыли. Амбары пустели, и, хотя, подле хранилищ зерна была расставлена усиленная охрана, казалось, вот-вот, и народ сорвется. Как ни старались баллисты Александра отправить на дно прибывающие корабли, это не помешало высадке. Орудия, размещенные вдоль границы побережья давно саботировали и вывели из строя бойцы сопротивления, а главный калибр, прикрываемый скальными шипами, бил только вдаль.
Неизвестный постоянно мотивировал товарищей совершать вылазки. Запасы беднели, как и надежды, многие опускали руки, отказываясь подчиняться, и тогда Неизвестный прибегал к силе…. убеждения… или кулака. Последнее давалось с трудом, он буквально ломал себе душу, но бил неповинного, сдавшегося судьбе человека. Раз за разом.
Разведку совершали троицей, чтобы, если что, один уведет в неверную сторону, второй даст сигнал, третий – страхующий. Вылазки совершались путем жребия, но, иногда, Неизвестный вмешивался в голосование и отказывался посылать в разведку «желторотиков» (как их обзывали в убежищах). «Погибнут – вы хоронить будете?!» – кричал он вслед, и смешки утихали. Неизвестный, вообще, ходил чаще всех, караулил посты, мониторил маршруты. Когда пацаненок, прислуживающий ему мелочами, стянул бумаги жгутами, получился целый многотомник с обозначениями, понятными лишь его хозяину. Поэтому он не боялся оставлять документы на столе. На Безымянном Альфредо научил его шифровать маршруты. «Твои уроки никогда не пропадают даром, учитель» – Неизвестный спустился по жестяной крыше в предбанник и подошел к игральному столу:
– Ночная вылазка есть желающие? Нет? Тогда кидаем кубики. У кого выпадают одинаковые со мной числа – идет в разведку. «А как же правило троицы?». «Без проблем, подходим! Живее!» – крикнул Неизвестный, расталкивая копошащуюся массу людей.
– Какая удача, – хмыкнул Декарт.
Неизвестный меньше всего хотел видеть его в паре, но он выпал в партнеры. «Третий?». Третьим оказался подающий надежды молодой стрелок – Верн. Глуховатый на одно ухо, но имеющий меткий глаз и завидную гибкость.
Неизвестный хотел отгородить Верна: «Ему девятнадцать! Нужен крепкий мужчина!», но он настаивал вплоть до крика. «Как знаешь… – уступил Неизвестный, – просто… следуй указаниям и не делай того, что не просят». Желтолицый Верн прямо светился от счастья. Ведь это его первая реальная вылазка. «Дурак… сидел бы дома на матраце, и не морочил матери голову».
Когда Неизвестный наведался к ней, чтобы предупредить о миссии, то первое, что услышал: «он все уши прожужжал предстоящей вылазкой! Даже видеть его не хочу! Идет! Пусть идет! А то: мама, я заболел, помоги поправиться, мама, а как правильно ловить сомов? Вот и… катись на четыре стороны, – женщина выпустила пар, – я не про вас, конечно. Извините, вы почетный гость в нашем доме». «Доме…» – Неизвестный оглядел малюсенькую коморку, и вышел наружу, обдуваемый северным ветром. Под ногами располагался целый лагерь, трещащий кострами. «Они от осени то натерпелись, а близится зима». Скальный город отапливался, а ресурсы побережья были на исходе. «Попробовать захватить карабельные доки?». Те, где они причаливали с Амалией? Наверняка, Александр усилил посты. Им не прорваться, ведь эта крохотная частичка суши – единственный канал, обеспечивающий город продовольствием. Собрав походную сумку, он выждал, пока подтянутся другие члены группы. «Готовы?». Они перебрались по откосу к самой окраине. Неизвестный метнул магнитный диск, закрепившийся неподалеку от мыса. «Главное, не гляди вниз и просто лезь наверх, хорошо?» – он хлопнул Верна по плечу. Затем шла очередь Неизвестного. Он не торопился – еще были единичные проблески сигнальных огней, а вылазка начинается только, когда в лагере полностью замирает жизнь. Внезапно его нагнал Декарт. Он воспользовался своим вариантом – классическим крюком.
– Хочешь интересный рассказ? – Начал он, – Был на Ферлмире один проповедник ненасилия. Его имя вошло в историю, как человека, победившего колонизаторов без оружия. Но есть нюанс – тысячи следовавших за ним в ямах без имён, сечёшь, о чем я? О, они многого достигли! Но ничего их этого не испытали на себе, кроме плети, пороха и смерти, но Неизвестный молча лез по лебедке.
– Хворь бы тебя унесла – лезть по такой темени! – процедил Декарт.
– Сам виноват – отмахнулся третий спутник, подавая ему руку. Из-за проблем с крюком, вылезать пришлось последним.
Они обошли массивное плато в поисках новых пожарищ близ вулкана. Ни огонька. Вдалеке от острова Маяк стабильно излучал теплый свет.
– Наверное хорошо там, – проговорил Неизвестный, – вытряхивая щебень из дырявых ботинок, в тепле и уюте, – говорил он, натягивая на камни брезент, – Но без свободы. Вероятно, ему бы возразили, но тут то и засветился первый зеленоватый огонек – Неизвестный достал отцовский бинокль: «Фонари! Это торговцы!»: десятки, сотни фонарей. Они трижды мигнули и погасли.
– Наши! Верн бросился спускаться по камням, чтобы передать радостную весть, – Неизвестный подбросил магнитный диск, который он словил на лету.
– Только не коротким пут… – не успел договорить Неизвестный, а тот уже скрылся.
– Да, прыти ему не занимать… – подтвердил Декарт.
Корабли уже были в зоне видимости и активно причаливали к порту, а сходящие на берег торговцы энергично спорили с местным начальством, которое, как и предполагалось, вынуждено было уступить. Им помогли со швартовкой, а на палубы не пустили. «Молодец Хэль! Так держать!» – улыбка не сползала с лица Неизвестного.
Внезапно скала дрогнула, что-то не так! Неизвестный сорвался с места… оползень… Верн! Он не успеет… «Даже не вздумай!» – обхватил его за плечи Декарт, и Неизвестный смотрел на то, как медленно подкрадывается к новобранцу смерть. Верн ни сразу опознал исходящую позади угрозу, приняв дрожь земли за орудийные залпы, а, когда заметил, бежать было поздно. Он ловко перебирался с камня на камень, пока те не полетели сплошной мишурой, уминая под себя. Его накрыло… влачило к обрыву, и было неясно – в сознании он или нет, но вот – итоговый блеск металла – метнувшийся диск уцепился за что-то массивное… Но Верн сорвался и, как позже выяснил Неизвестный: свернул шею.
