Повести и рассказы - Джо Хилл
Элинджер листал гостевую книгу, — наверное, надеялся, что посетитель захочет оставить отзыв, — когда раздался скрип тормозов, металлический звон, а затем удар, будто машина врезалась в дерево. Впрочем, не подняв еще глаз, Элинджер знал, что не в дерево.
Муж вскрикнул, потом вскрикнул еще раз.
Повернувшись к двери, Элинджер увидел, как тот бежит с крыльца. Поперек улицы стоял черный кадиллак, из-под смятого капота валил дым. Водительская дверь была открыта, а сам водитель стоял на дороге, сдвинув на затылок шляпу.
Несмотря на звон в ушах, Элинджер услышал его слова:
— Она даже не смотрела. Шла прямо под колеса. Господи, ну что я мог сделать?..
Стоя на коленях, мужчина поддерживал голову жены. Мальчик замер, не успев сунуть в рукав вторую руку, на лбу у него вздулась синяя жилка.
— Доктор! — закричал отец, оглянувшись на Элинджера. — Пожалуйста, помогите!
Элинджер снял с крючка свою куртку — не хотелось, чтобы его продуло холодным мартовским ветром. Он потому и дожил до восьмидесяти, что не делал ничего второпях, необстоятельно.
Едва он спустился с крыльца, как мальчик его окликнул:
— Доктор…
Элинджер оглянулся.
Том протянул ему расстегнутый чемоданчик.
— Вдруг вам что-то понадобится.
Элинджер ласково улыбнулся, шагнул назад и взял чемодан из ледяных рук мальчика.
— Спасибо, — сказал он. — Вполне может понадобиться.
Перевод: Елена Корягина
Деревья с того света
Joe Hill. "Dead-Wood", 2005
Говорят, встречаются деревья-призраки. Нередко свидетельства тому приводят в литературе по парапсихологии. Часто упоминают знаменитое белое дерево в Вест-Белфри, что в штате Мэн. Срубили огромную мачтовую сосну с гладкой белой корой еще в 1842 году. Дерево подобного цвета с иглами оттенка матовой стали больше нигде в мире не встречается. На холме, где оно когда-то росло, построили чайный домик и отель. В желтой гостиной есть такой угол, откуда постоянно тянет холодом. Размер этого пятачка точь-в-точь совпадает с диаметром ствола белой сосны. Прямо над гостиной находится маленький номер, однако никто из гостей заселяться в него не желает. Те, кто пробовал, говорят, что их сон тревожили порывы невесть откуда взявшегося пронзительного ветра, перемежаемого тихими шорохами в кроне погибшего дерева. Воздушные потоки играли шторами и подхватывали газеты, разнося их по комнате. В марте стены номера сочились древесным соком.
В Ханаанвилле, что в Пенсильвании, в 1959 году появился призрачный лес. Фантом прожил всего двадцать минут, и его даже успели сфотографировать. Чаща-привидение выросла в новом квартале, посреди извилистых дорожек и небольших современных бунгало. В одно воскресное утро обитатели района проснулись посреди березовой рощи, проросшей сквозь паркет их спален. На поверхности бассейнов тихо плавал пятнистый болиголов. Таинственное явление не обошло стороной и близлежащий торговый центр. Первый этаж «Сирса» оказался во власти зарослей ежевики; уцененные юбки свисали с ветвей кленов, а на прилавках ювелирного отдела обосновалась стайка воробьев, расклевывающих жемчужины и золотые цепочки.
Должно быть, проще вообразить себе призрак дерева, чем привидение в человеческом обличье. Представьте себе вековой дуб. Он простоял сотни лет, насыщаясь солнцем и вытягивая из почвы соки, дающие жизнь, подобно человеку, поднимающему ведро воды из бездонного колодца. Дерево срубили, однако корни его после смерти месяцами пьют живительную влагу, не в силах отказаться от того, чем занимались столетиями. Растение, не сознающее, что живет, не понимает, что жизнь его прервалась.
Прошло три летних месяца после твоего ухода, и я спилил ольху, под которой мы сиживали, читая или отдыхая на подстилке, которую твоя мама выделяла нам для пикников. Ту самую ольху, у подножия которой мы засыпали под гудение пчел. Дерево было старым, прогнившим; в нем завелись жуки, а все же каждую весну ольха пускала свежие побеги. Мне не хотелось, чтобы очередной порыв ветра надломил дерево — ведь оно могло упасть на дом, хотя заметного наклона в ту сторону и не было. Теперь я выхожу в опустевший двор, и ветер кружит и воет, хлопая полами моей куртки.
А если это не ветер?
Перевод: Виталий Тулаев
Завтрак у вдовы
Joe Hill. "The Widow's Breakfast", 2002
Киллиан оставил одеяло Гейджу — сил не было забирать, — как оставил и его самого, навсегда заснувшим на откосе над рекой где-то в восточном Огайо. И за прошедший с тех пор месяц почти не притормаживал, проведя бо́льшую часть лета 1935-го в товарняках, катящих на север и восток, будто все еще направлялся в Нью-Гемпшир, к самой любимой из двоюродных сестер Гейджа, хотя на самом деле знать не знал, куда ехал — какая уж теперь сестра.
Побывал в Нью-Хейвене, задерживаться не стал. Как-то утром, еще в сумерках, добрался до места, о котором слыхал, что поезда там проходят, изгибаясь по широкой дуге, и замедляются почти до полной остановки. Посидел, поджидая. На краю насыпи, рядом с ним, терся мальчишка в грязном бесформенном пиджаке. Когда показался северо-западный, Киллиан вскочил и затрусил рядом с поездом, пока не вцепился в бок товарного вагона и не втянул себя внутрь. Мальчишка повторил его маневр.
Некоторое время они ехали вдвоем в темноте, вагон качало с боку на бок, колеса постукивали и громыхали на стыках. Киллиан задремал и проснулся оттого, что мальчишка дергал его за ремень, выпрашивая четвертак. Денег не было, а если бы и были, Киллиан нашел бы им лучшее применение.
Пришлось с трудом отрывать от себя хваткие пальцы, даже запустить ногти пареньку в запястья, чтобы отцепить его, уговаривая угомониться, ведь на вид он — такой хороший мальчик, вот пускай и ведет себя хорошо и разбудит Киллиана, когда поезд остановится в Уэстфилде. Мальчишка уселся в другом углу вагона, обхватив руками подтянутое к груди колено, и не отвечал. На его лицо падал серый утренний свет, пробиваясь сквозь дощатые планки.
Когда Киллиан проснулся, мальчика не было. Рассвело, Киллиан стоял у полуоткрытой двери, и его дыхание уносилось вдаль облачками морозного пара. Пальцы, которыми он держался за край проема, обжигал ледяной ветер, задувало и в подмышку, где в рубахе зияла дыра. Он не знал, где Уэстфилд — впереди или позади, — но, судя по тому, как долго он спал, его уже проехали, и парнишка спрыгнул именно там. Теперь остановок не будет до самого тупика в Нортгемптоне, а туда Киллиан не собирался. Он торчал в дверном проеме под студеным ветром, и временами ему чудилось, что он умер вместе с Гейджем и носится по свету бесплотной тенью. Увы,
