Хозяин Чураево. Исчезнувшие в снегах - Елена Владимировна Ляпина
Кто-то сидел, прислонившись к толстой обломанной березе. Безжизненные руки висели точно плети, а подол синей ситцевой юбки тонул в болотной жиже. Рядом стоял пятилитровый бидон, а на зеленой травяной кочке белел платок. Олефтине показалось очень знакомым это синенькое ситцевое платице в маленький желтый цветочек, и она шагнула ближе. Шагнула и сразу же узнала Нину – соседскую девчушку.
– Ох, ведь нелегкая, – всплеснула руками Олефтина, осматривая девушку.
Та не подавала никаких признаков жизни: голова запрокинута, длинные черные ресницы сомкнуты на синеватой коже. Платье разодрано, по ноге, от самого верха до колена текла алая струйка крови. Руки все в ссадинах и царапинах, словно девушка боролась с каким-то лесным зверем, и Олефтина уже поняла, кто встретился у неё пути.
Олефтина опустилась перед девчушкой на колени и прижала свое ухо к её груди.
– Бьется, бьется, ещё сердечко, – прошептала она, нащупывая пульс на её холодном запястье. – Всё сладится, Ниночка, сладится, – повторяла Олефтина, гладя Нину по лицу и рукам, словно омывала её, – потерпи только, не уходи. Останься в этом мире ещё нанедолечко, взрасти семечко, что упало в твое чрево. О, Великий Чур, поделись с ней своей чудотворной силой!
И только она произнесла последнюю фразу, как вдруг стремительно помрачнело небо; закачались, заскрипели могучие сосны; и эхо подхватило её заклинание, приумножило да понесло кубарем через всю Нечистую Гать, и всё вокруг затрепетало, воздух задрожал и задергался, наполнился туманом, будто каждая капелька воды, каждая пылинка, каждый листочек передавали её слово. Где-то в глубине леса затрещали деревья, и сквозь туманную завесу проступили мощные лосинные рога…
Нина открыла глаза и с удивлением обнаружила, что лежит в какой-то незнакомой комнате, а над ней склоняется Олефтина, смотря на неё в упор немигающими глазами. Нина никогда не бывала в доме у этой странной старушки, несмотря на то, что они были соседями, и теперь очень подивилась, даже можно сказать, что испугалась. Последнее, что помнила Нина, это то, как она заплутала на болоте, а из лесу навстречу ей вышло невиданное существо – не то человек, не то лесной зверь. Но как тогда она оказалась в доме у Олефтины?
– Тссс… тише, – прошептала Олефтина, поднося указательный палец к губам.
Нине показалось, что позади Олефтины кто-то стоит, что от него несет болотной тиной и лесом. Нина вся съежилась, боясь, что сейчас её снова начнут терзать, рвать на ней одежду, и тоненько заверещала.
– Тише, тише, – повторила Олефтина и зажгла свечу. – Всё хорошо, не бойся, ты дома.
Свет озарил комнату, и Нина увидела, что никого кроме них тут нет. В углу на табуретке стоит её бидон с ягодами, а рядом лежит котомка, из которой торчит её белый платок с черничными следами.
– Как я сюда попала? – едва шевеля губами, прошептала она.
– Ох, Нина, говорила же я тебе – не ходи в лес на Лосиную Луну, – вздохнула Олефтина, присаживаясь на край кровати, где лежала Нина. – Не послушалась ты меня. А теперь того, что сделано – не воротишь.
И Олефтина рассказала испуганной Нине, что та повстречала на Нечистой Гати лесное существо – одного из отпрысков самого Чура. И что теперь у неё родится от него ребенок, и нужно от людей скрывать, чей это сын и внук, всем говорить, что в городе встретила молодого человека, а тот обманул и бросил. Олефтина уверяла, что во всем ей поможет, не бросит её одну с таким бременем. Олефтина многое ещё что говорила, как её нашла, да кто помог вынести Нину из леса, да девушка уже спала, утомленная тяжелым днем.
15 апреля 2014г.
д. Чураево
В лесу было тихо, редкие птички пели в низких кустарниках, но как только Олефтина и Андрей приближались к ним, то испуганные пташки мгновенно затихали. Олефтина шла быстро, даже удивительно для такой древней старушки, она с легкостью выбирала путь среди замшелых валунов, заросшего молодняка, высоких камней и топкого болота, будто шла по невидимой тропе. Видать, она часто ходила до Нечистой Гати. Андрей старался не отставать от неё ни на шаг, а то замешкаешься – Олефтина нырнет под пушистую еловую лапу, и нет её нигде, словно испаряется старушка на ровном месте, а потом появляется совсем не там, где ожидаешь, метров на десять впереди, на какой-нибудь кочке, озаренной редким солнечным светом, и догоняй как хочешь.
День сегодня выдался хороший, теплый, но тучи то и дело заслоняли солнце, и тогда дул студеный ветер, и зимний холод поднимался от земли. Но для Андрея, разгоряченного быстрым шагом, это было на руку – не холодно и не жарко, в самый раз.
Вскоре они вышли на небольшую полянку, окруженную сваленными в кучи камнями, словно их специально сюда притащили и расставили по кругу. Между самыми высокими каменными грудами темнела кирпичная щербатая арка, побитая дождем и ветром. Около неё стоял совсем молодой паренек, лет восемнадцати, не старше. Светлые густые волосы, потревоженные ветром, падали ему на лоб и на глаза, парень поправлял челку, но ветер снова возвращал всё на свои места. Наконец, парнишка натянул на голову капюшон ветровки, и ветер успокоился. Завидев приближающихся к нему людей, парень коротко кивнул, видимо, он ждал тут именно их.
– Всё в порядке, Олефтина Катифовна, – отрапортовал он. И с неким любопытством уставился на Андрея, но наткнувшись на его взгляд, смутился и отвел глаза в сторону.
– Ты идешь с нами, – бросила ему Олефтина.
На красивом лице паренька отразился испуг.
– Но… – Он судорожно сглотнул. – Но ведь я никогда не ходил за арку, – медленно произнес парнишка. – Я не хочу…
И он тут же осекся под властным жестким взглядом Олефтины.
– Ты помнишь кто ты? – спросила его Олефтина.
– Да, – тихо ответил паренек и опустил голову. – Я потомок проклятого рода Золотаревых, мой прапрадед посмел вторгнуться в чужие владения и потревожил самого Великого Чура, и теперь мы, наследники проклятого рода, должны всегда и впредь исполнять его волю до скончания веков, тем самым искупая грехи своего прапрадеда, – отчеканил парень давно заученную фразу и поморщился.
– И
