Пригород - Лора Кейли
На кладбище все теснятся друг к другу, обнимая за плечи, касаясь рук, держась за носовые платки, за ручки чёрных зонтов, сносимых порывами ветра, потом подходят к гробу, говорят что-то недолгое, нехотя отступают назад, вроде желая сказать ещё что-то, но не найдя ничего, уступают место другим.
Когда он был на похоронах в первый раз, это стало для него шоком, но сейчас… Сейчас он знал, как выглядит смерть и как она подступает.
Как-то дома за столом он спросил отца, не думает ли он, что кто-то скоро умрёт. Отец тогда нахмурил лицо, поднял правую бровь и переспросил, но когда понял, что верно расслышал, покашлял в кулак и покосился на мать.
Мать снисходительно посмотрела на Джиджи, но в этом её тёплом взгляде была та самая просьба, о которой она просила ещё день назад, – меньше думать о подобных вещах.
– А от чего умирают люди? – спросил он её тогда.
Мать остановилась у порога его спальни.
– От болезней, от…
– Нет, я хотел спросить, от каких травм?
Она взглянула на него с укоризной и сказала не думать на ночь об этом, а то приснятся кошмары. Джиджи думал об этом полночи, но кошмары ему не приснились.
– А ты можешь умереть? – спросил он её шепотом на следующее утро, пока отец, ворча и ругаясь, искал ключи.
– Все умирают, сынок, – погладила она его по щеке, – такова жизнь.
Он заплакал, мать прижала его к себе и так и не поняла, что же она такого сказала.
Вот и сейчас у него текли слёзы, но под этим дождём он почти их не заметил.
– …так рано ушедшей, – послышалось вдруг и опять заглушилось порывами ветра.
Ему хотелось подойти ближе, посмотреть на гроб, действительно ли это была она или ему показалось, но Джиджи не мог. Страх убивал любопытство. И всё же он помнил её: рыжие волосы, веснушчатый лоб. Её звали Алин Риз.
Процессия уже расходилась, когда издалека донёсся знакомый сигнал клаксона.
Джиджи посмотрел в сторону кладбищенских ворот. Они были такие высокие, будто и правда открывали путь в другой мир.
Там, посреди прочих машин, стоял их серый «Ниссан».
– Где мой рюкзак? – крикнул Джиджи, запрыгивая в машину.
– Ты же всё здесь превратишь в болото! – ворчал недовольный отец.
– Господи, ты весь замёрз, – обтирала мать его мокрые волосы своим длинным шарфом.
Джиджи смотрел на мамины сумки.
– Что ты делал там в такую погоду?
– Где мой рюкзак? – крикнул он, чуть не плача.
– Да вот же он, не кричи. – Мама достала небольшой чёрный рюкзак из-под её сумок.
– А где мой кейс? – опомнился вдруг мистер Хансон.
– В багажнике с чемоданами, – спокойно сказала мать.
– Ты уверена? Может, вернуться?
Отец всегда таскал с собой свой синий кейс, он закрывался на ключ и был таким красивым. Джиджи любил на него смотреть.
– Я видела его, когда закрывала багажник.
– Отлично, – выдохнул он, – ты же знаешь – там всё по работе. Все бумаги, договоры.
– А газету ты сегодняшнюю взяла? – вдруг опять засуетился Джиджи.
– Зачем тебе газета? – спросил отец, пытаясь следить за дорогой. – Чёрт знает что происходит, из-за этого дождя почти ничего не видно.
– Не взяла? – испытующе смотрел на мать Джиджи.
– Взяла, – сказала миссис Хансон ему на ухо заговорщицким шёпотом и тихо передала газету сыну. Мальчишка пытливо перелистывал страницы, потом быстро сложил её вдвое и засунул в рюкзак.
Может, он хочет стать журналистом, подумала миссис Хансон, куда лучше, чем гробовщиком…
Глава 3
Элиот Ноэль
Прошло чуть больше недели, как Элиот переехал в этот город.
– Я бы хотел снять вон тот дом, – указал он на небольшой особняк с аккуратно подстриженным газоном и забором возле него.
– Простите, он уже занят, – посмотрел в документы риелтор.
– Но этот баннер…
«Дом сдаётся» – длинная красная вывеска растянулась на два окна.
– Баннер никак не снимут, но дом уже сдан, семья должна заселиться со дня на день.
Элиот хотел было заглянуть в документы риелтора, удостовериться, та ли это семья и всё ли правильно он рассчитал, но этот тип с бейджем на шее, как назло, прижал бумаги к себе. Будто в них было что-то секретное. «Разве может быть что-то секретное в бумагах о сдаче домов?» – думал Элиот, не сводя взгляда с этого парня.
– А можно узнать, кто заезжает?
– О, я думаю, вы узнаете об этом совсем скоро. Здесь принято знакомиться с новыми соседями в тот же день. В том-то и прелесть таких небольших городков – все знают друг о друге всё с самого первого дня.
«В этом весь ужас таких городишек», – подумал Элиот, но промолчал.
– А они точно снимут именно этот дом?
– К сожалению, да, предоплата уже внесена.
– Очень жаль.
– Но вы можете взять дом напротив. Он почти такой же.
Элиот Ноэль взглянул на такой же дом.
– Он даже лучше, – сказал риелтор.
Этот дом был и правда лучше, у него было больше комнат, просторная кухня и такой же просторный холл. Но Элиоту было всё равно. Главное, чтобы в дом с красной лентой не заселился никто другой, кроме этой семьи.
– Хорошо, давайте его, – согласился он и вздохнул.
Он потом часто вздыхал, смотря на здешних соседей, на их жизнь, что неспешно перетекала из одного дома в другой, на их чудную беззаботность. Элиота всегда пробирала дрожь, когда он слышал их смех, в особенности детский – он скрёб по нервам, заходил под кожу, застывал в крови. Этот смех стоял неподвижным туманом, застревая в каждом предмете, нависая над пыльной землёй.
Элиот всё ходил и ходил кругами, меря шагами дом, рассекая своею нервозностью застоявшийся воздух. Ему порою казалось, будто стрелки настенных часов шли уже совсем по-другому, медленно, с бесстыжей оттяжкой, так бывает всегда, когда сильно чего-то ждёшь.
«Ну ничего», – думал Элиот, он здесь не просто так.
Его тошнило от этих улыбок, от вычурно-радостных лиц. Когда вокруг столько чужого счастья, это не может не раздражать.
– С новосельем! – как-то зашла миссис Милли, одна из приставучих соседок – он ещё не запомнил их всех.
Он кивнул, забирая пирог.
– Местечко у нас тихое, – продолжала она, не отпуская тарелку, – здесь, знаете, почти никогда ничего не происходит. Многие поэтому и уезжают в город. Вот и продают дома.
«Ничего не происходит», – повторил про себя Элиот и содрогнулся.
– Мы раньше нигде не встречались? – спросила она с кокетством.
– Я только приехал, – сказал он, выпроваживая её.
Элиот Ноэль закрыл дверь и лишь потом
