Хозяин Чураево. Исчезнувшие в снегах - Елена Владимировна Ляпина
С этими словами он пошел к порогу, обулся и, схватив пуховик, исчез за дверью. И как-то вдруг мы с Робертом остались одни.
– Ну, что, давай елку наряжать? – предложил он.
– Давай, – с радостью согласилась я.
Первым делом я заглянула в коробку, там были гирлянды и контейнеры с елочными игрушками.
– У меня тоже есть гирлянда, я захватила с собой, – сообщила я Роберту, раскрывая молнию на сумке.
– Здорово, повесим обе, только красивее будет, – улыбнулся он.
Эту обязанность Роберт взял на себя, я лишь ему помогала, чтобы он не запутался в проводках. Вскоре наша елочка ярко засверкала разноцветными огоньками.
– Забирайся наверх, я буду тебе подавать игрушки, – сказал он, подставляя мне стул.
Я залезла на стул, и Роберт стал протягивать мне игрушки. В итоге он наставил кучу стульев вокруг елки, чтобы я спокойно могла передвигаться с одного места на другое. Игрушки оказались самыми разными, начиная от стеклянных тусклых шишек и смешных нелепых красных шапочек советских времен, и заканчивая уже современными расписными шарами и пластиковыми домиками. И тут вдруг я почувствовала себя как в детстве, когда мы с родителями наряжали настоящую елку. Не такую красивую, пушистую и голубую как эта, но тоже живую. А потом позднее стали ставить уже искусственную.
– Ха, у меня такой же Винни-Пух был дома, – усмехнулся Роберт, подавая мне желтого стеклянного мишку, поедающего мед из большого бочонка.
– И у меня такой до сих пор есть, правда, в родительском доме, – улыбнулась я, бережно беря в руки хрупкую игрушку. Прежде чем повесить, я долго рассматривала её, предаваясь детским воспоминаниям. – А почему был? Разбился?
– Ну… пропал просто, – неопределенно ответил Роберт, и его улыбка вдруг угасла. Он наклонился над коробкой и подобрал со дна двух снегирей на прищепках. – Смотри, какие смешные, – вновь улыбнулся он, подавая мне игрушки.
Я невольно залюбовалась улыбкой Роберта и отметила про себя, какие у него красивые миндалевидные глаза.
– Такие у меня тоже у родителей есть. Их нужно защемлять на ветках, – сказала я, забирая у него снегирей, и вдруг коснулось его теплой ладони.
Не знаю, что со мной произошло в этот момент, какая-то химическая реакция, но всё мое тело пробила мелкая дрожь всего-то от одного его прикосновения. Я поспешно отвернулась к елке, чтобы он ничего не заметил, и стала прижимать прищепками стеклянных снегирей к еловым веткам
– Ну всё, больше игрушек нет, – констатировал он. – Давай я тебя спущу.
И не дожидаясь от меня ответа, он внезапно схватил меня за пояс, прижал к себе и бережно опустил на пол.
– Тут же невысоко, я могла сама спрыгнуть, – воскликнула я, испугавшись его вот этого напора. Но с другой стороны мне было приятно, что меня вдруг подняли на руки.
Роберт ничего не ответил, лишь пожал плечами и стал расставлять стулья вокруг большого стола. А я добавила последние штрихи – накинула на ветви мишуру. Отошла на пару шагов и залюбовалась проделанной работой.
– Красивая у нас получилась елочка, прямо как в детстве, – прошептал Роберт за моей спиной.
Это звучало так, будто эта елочка только для нас двоих. Я смутилась и, кажется, даже немного покраснела. Всё же у меня есть жених Никита, а Роберта я совсем не знаю.
– Ага, – только и кивнула я.
И тут я вдруг вспомнила, что оставила Ксюху наедине со всеми салатами.
– Боже, салаты! – воскликнула я, бросила в руки Роберта оставшуюся мишуру и побежала на кухню.
Ксюха уже намазывала вилкой майонез на верхний слой «Селедки под шубой», а рядом красовался готовый «Гранатовый браслет».
– Ксюша, прости, я с этой елкой… совсем вылетело из головы, – извиняющим тоном пролепетала я, с трудом подбирая слова. – Мне нет оправдания, говори, что делать, я на всё готова, даже быть просто заготовщиком овощей.
– Да ладно, расслабься, – усмехнулась Ксюха. – Я слышала, ты там елку наряжала. Кто-то должен был это сделать, а у тебя со вкусом всё хорошо. Кому, как ни тебе этим заниматься?
– Угу, – промычала я, подтягивая к себе толстую палку варенной колбасы. – Ты золотой человек, Ксюша. Я начинаю делать «Оливье»?
– Давай, – согласно кивнула Ксюха. – А я пока оба готовых блюда уберу в холодильник.
Не успела я снять оболочку с колбасы, как на кухне появилась Лерка. Она насупившись уселась на табуретку и стала отколупывать скорлупу с яиц.
– Что-то случилось? – осторожно спросила я.
– Карина, – сквозь зубы промычала Лера. – Они с Лёвой заняли самую большую спальню на втором этаже. Под самым скатом крыши. И никого к себе не пускают. Развалились там и спят, – пробурчала она.
Мы с Ксюхой переглянулись. Лера мне сейчас напомнила маленького ребенка, который прибежал жаловаться маме на старшую сестру.
– Может быть, не спят, а что-то другое? – усмехнулась Ксюха, многозначно поглядывая на меня.
На меня напал неудержимый хохот.
– Что смешного? – не поняла Лерка.
– Да не, ничего, – едва сдерживая себя, чтобы вновь не заржать, с трудом проговорила я. – Ну, хотят они сейчас побыть наедине, пусть побудут. Оставь их в покое, не лезь к ним.
– Да я и не лезу, больно они мне нужны, – пробурчала Лерка. – Только вот я посчитала спальные места и скажу вам, что на всех кроватей не хватит.
– Лера, помоги нам, пожалуйста, с салатами, а потом мы разберемся со спальными местами, – твердо произнесла Ксюша.
– Ладно, – тяжело вздохнув, согласилась Лерка.
Втроем мы очень быстро справились с оставшимися салатами. Ещё Ксюша приготовила бутерброды: кусочки хрустящего багета обмазала сливочным маслом и сверху положила красную икру или слабосоленую форель. А я вдруг вдохновилась и сделала канапе из оливок, брынзы и «черри».
– Думаешь, этого хватит? – спросила я, оглядывая плоды нашей работы.
– Вполне, – кивнула Ксюха. – Даже ещё останется на завтра. А потом мы приготовим что-нибудь свежее. Я даже захватила с собой свою тетрадь с рецептами, – похвасталась она.
Была у Ксюхи такая интересная привычка, она собирала рецепты в толстую тетрадь, переписывала их от руки, а не хранила, как мы все, в телефоне. Кроме того, в процессе приготовления блюда она ещё что-то меняла в составе: убирала
