ХТОНЬ. История одной общаги - Евгений ЧеширКо
За окном шел дождь. За стеной плакала Верка, Наташа в сотый раз объясняла Николаю, в каком ящике комода лежат подгузники. Сосед сверху снова уронил что-то тяжелое на пол. И только в комнате справа было тихо.
В комнате номер 203 никто не живет. Раньше в ней обитала одна сварливая бабуля, которая постоянно ругалась со всеми по любому поводу, обещала выселить всех непорядочных, по ее мнению, жильцов из общежития, а также навести на всех порчу. Я немного застал ее, но не успел толком распознать, поэтому подробную характеристику мне предоставил, конечно же, Коля. Когда он рассказывал мне про нее, я спросил – кто, по его мнению, был противней – бабка из двести третьей или Шапоклячка? Николай долго размышлял, покачивая головой из стороны в сторону, будто внутри нее стояли некие весы, которые отмеряли количество негативных воспоминаний… а затем сказал, что они обе, определенно, из одного семейства демонов, но все же принадлежат к разным подвидам, а какой из этих подвидов зловреднее, он затрудняется сказать, так как не является ни биологом, ни демонологом.
Судя по рассказам, бабка действительно была не в себе. Однажды она устроила пожар на общей кухне, в котором, к счастью, никто не пострадал. Лишь над окном осталось темное сажевое пятно. Как оказалось, бабуля решила сварить какое-то зелье для изгнания злых духов из общежития, которыми, по ее словам, оно кишело. Рецепт варки предполагал сожжение пучка высушенной полыни и добавление пепла в зелье. Бабка подожгла подготовленный заранее букет и принялась размахивать им во все стороны, действуя на опережение, ведь злые духи готовились к защите от волшебного зелья, а получили внезапный превентивный удар в виде огня и дыма. Естественно, она подожгла занавеску, которая вспыхнула моментально. Судя по состоянию и внешнему виду нынешней занавески, подозреваю, что ту тоже ни разу не стирали: пропитанная всевозможными маслами и прочими жирными продуктами жизнедеятельности человека на кухне, горела она великолепно.
Первым на пожар примчался Самохин. Быстро оценив ситуацию, он шваброй сбил на пол горящую занавеску вместе с гардиной и принялся топтаться по ним, крича на весь этаж: «Воды! Воды!» Почуяв неладное, из комнат подтянулись и другие жильцы. Общими усилиями пожар был потушен, а бабка, что интересно, сделала вид, что это ее совсем никоим образом не касается. Переодевшись в другую одежду, она вернулась на кухню и принялась доваривать зелье. Все упреки со стороны жильцов она игнорировала, продолжая бубнить себе под нос про злых духов, которые чуть не сожгли их общее жилище и которых непременно нужно изгнать.
По словам Коли, иногда в голове бабки все же прояснялось, и какое-то время она могла вести себя вполне адекватно, но потом, видимо, наступало обострение, и она снова заводила старую пластинку про духов. Когда я слушал эти истории, мне было очень смешно, но потом я впервые увидел Темного в углу своей комнаты, и сумасшествие старой женщины перестало казаться для меня очевидным. Кто знает, что мерещилось одинокой старухе? А она точно была одинокой. Ни Коля, ни я, ни кто-либо еще из жильцов ни разу не видели, чтобы кто-то приходил к ней в гости. Да и сама она редко покидала общежитие, разве что сходить в магазин или подышать свежим воздухом на скамейке во дворе. Старость – определенно не радость.
Отсутствие бабули мы заметили не сразу. Наверное, жильцы так устали от ее выходок, что некоторое время просто наслаждались относительной тишиной на этаже. К слову, бабуля любила шуметь только вне своей комнаты, поэтому мне, как ее соседу, она не доставляла никаких неудобств. На одном из общих собраний кто-то поинтересовался местонахождением бабки – и оказалось, что ее не видели в общежитии уже около двух недель. У кого-то даже нашелся номер ее телефона, но на том конце «провода» говорили, что аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия Сети. Все встревожились не на шутку и принялись стучать в металлическую дверь ее комнаты, которая оказалась запертой на ключ. Успокоил всех Коля, опоздавший на собрание, который вспомнил, что не так давно ему пришлось около получаса провести наедине с бабулей у подъезда – он ждал доставщика пиццы, а она сидела на скамейке. По его словам, бабка сначала костерила всех соседей почем зря, а потом внезапно решила посвятить его в свою биографию. Оказалось, что где-то под Краснодаром живет ее сын, с которым она почему-то не общалась на протяжении последних лет. Бабуля очень кручинилась по этому поводу и поделилась с Колей своими переживаниями – мол, ей скоро помирать и может так случиться, что сына она больше никогда не увидит, а переходить в иной мир с обидой на плечах негоже – могут в рай не пустить. Поэтому надо бы к сыну съездить напоследок да помириться с ним. Контактов сына, чтобы проверить эту версию, естественно, ни у кого не оказалось, поэтому все единогласно решили, что она звучит вполне правдоподобно, и разошлись по комнатам. С тех пор бабку никто не видел, но переживала по этому поводу лишь Шаповалова, потому что счета за общедомовые коммунальные услуги комнаты номер 203 никто с тех пор не оплачивал, а комната находилась в собственности бабули. Про бабку иногда вспоминали, обсуждая ее долгое отсутствие, но обычно все сводилось к двум версиям – либо она осталась у сына, либо уже давно померла и донимает сейчас ангелов приготовлением зелий для изгнания злых духов из ада. Придерживающиеся этой версии очень надеялись на то, что она еще не спалила рай к едрене фене.
Отсутствие соседей хотя бы с одной стороны, безусловно, радовало меня, если бы не высокодецибельное семейство Романовых, которое насыщает меня шумом сразу за две комнаты.
Однажды мне в голову пришла гениальная мысль. Я подумал, что если смогу найти старушку, то смогу уговорить ее поменяться комнатами. А что? В своей она не живет, а площадь комнат одинаковая. Не думаю, что состояние ее жилища слишком уж отличается от интерьера моей берлоги, поэтому обмен был бы равнозначным. Конечно же, я купил бы ей каких-нибудь конфет или что там обычно покупают бабушкам, которые меняются недвижимостью. Не уверен, что я совсем перестал бы слышать Романовых, но они определенно стали бы звучать глуше.
С этой идеей я подходил к Шаповаловой, чтобы
