Фантом. Инженер системы 1 - Игорь Ан
Последнюю фразу она прошипела, выпятив подбородок вперед.
— Нет, — пискнула Таха.
— На твои пожелания мне тоже плевать!
— Зато мне нет, — ответил я. — Если девочка говорит, что не сможет помочь, значит так и есть. И медоеда вы не тронете.
Всё то время я тихонько пятился, и теперь добрался до Тахи. Завел её себе за спину.
— Ты осторожней, Матвей, — вкрадчивый голос не сулил ничего хорошего. — Нам инженер нужен, но мы можем тобой и пожертвовать. Лекарь нужнее.
Фатима обернулась к Сэмы и Петровичу.
— Пристрелите его, если будет мешать.
Сама же шагнула вперед, протянула руки к Тахе.
Я вскинул автомат и нацелился Фатиме в голову.
— Стой, сука!
— Антон умирает, а вы тут ссоритесь? — Шариф произнес это как-то совсем по-детски. У него даже голос стал высоким, как у ребенка.
Все в миг на него обернулись и как-то странно заозирались друг на друга. Больше всего взглядов досталось Фатиме.
— Вы тут все… — уже пропищал Шариф, наклонился, и вдруг выпрямился с пулемётом в руках. — … с ума посходили!
Проорал это он детским голосом.
Я толкнул Таху почти не разворачиваясь к ней. Отбросил автомат, чтобы не мешал, да и падать на него не слишком комфортно. Уже в полете вывернулся, подхватил медоеда и вместе с Тахой подмял под себя.
Загрохотало. Гулко, страшно. Казалось, барабанные перепонки сейчас лопнут.
Тяжелые пулеметные пули смачно зашлепали по металлу погрузчиков.
Сквозь грохот выстрелов слышался диких сумасшедший смех Шарифа.
Сэм снес Фатиму, и они оба рухнули куда-то за погрузчики. С моего ракурса видно их не было.
Петрович в охапку с Олей плюхнулись чуть подальше, но под колесами погрузчиков мне было видно, что оба шевелятся, значит живые.
Кровавыми ошметками разлетелось тело пленного мужика. Я даже имя его не узнал. Видел лишь, как с чавканьем в пяти метрах от меня валятся на пол части рук, разорванная пулями грудная клетка, оторванная от тела голова.
Таха подо мной пискнула, я прижал её крепче.
Высокий словно звон колокола звук пронесся по мастерской, когда тяжелые пули ударили в приваренный к склетонику клинок. Пластиковое крошево разлетелось на десяток метров — разнесло пластины обшивки экзоскелета.
— Лежи! — проорал я в ухо Тахе, и прижал к ней медоеда. — Не поднимайтесь, пока я не скажу!
Девочка обхватила Теке за шею, спрятала лицо в его шерстке. Я толкнул Таху в бок, запихивая их двоих под кару. Полностью они бы там не поместились, но округлый металлический бок надежно прикроет их от рикошетов.
Пули шли намного выше, если Таха не встанет, а она не дура и вставать не будет, ей ничего не грозит.
Сам перекатился к другому погрузчику, вытаскивая пистолет. По пути зацепил ремень автомата, подтащил к себе. Но с ним ползать неудобно, так что просто толкнул туда, куда собирался перебраться. Глок — хорошо, а автомат под рукой — дело нужное.
Ползком стал двигаться к намеченному месту. Шариф явно был не в себе. Изрешетил все мастерские и продолжал стрелять, поливая всё вокруг свинцовым ливнем.
Бешеного пса можно только пристрелить. Вылечить такое невозможно.
Я дополз до просвета между рядами погрузчиков. Визг пуль оглушал и одновременно заставлял мозг работать как часы. Словно заводной механизм, способный четко следовать установке. Так со мной было на войне. Это же я чувствовал сейчас.
Поймав Шарифа на мушку пистолета, я выстрелил, ни секунды не медля.
Черная точка возникла за ухом, оттуда толчком выплеснулась кровь.
Шариф замер. Грохот стих. Потом на бетонный пол упал раскаленный от выстрелов пулемет, следом на него мешком свалилось тело.
Все, кто остался в живых вскочили одновременно: я с автоматом наперевес, выцеливая спятившую Фатиму, Петрович с Олей и недоуменным взглядом, Сэм и Фатима.
Сэм целился в меня, я в Фатиму, а та только рассмеялась, словно не заметила смерти Шарифа.
— Где эта девчонка⁈ Время уходит, Антон может умереть, а нам очень нужны воины!
Я видел, как Петровича корежит от случившегося. На его лице отражалась море эмоций: страх, удивление и отвращение соперничали с заботой во взгляде, когда он смотрел на Олю. Мне показалось, что сейчас в его голове шла борьба. Настоящая идейная борьба, когда человек выбирает сторону.
— Ты — бешеная сука! — заорал он на Фатиму. — Совсем свихнулась на своей ИДЕЕ? Посмотри куда ты нас привела⁈ Шариф мертв! Те девчонки… ты еще помнишь их?
Петрович вырвался из вцепившихся в него пальцев Оли, шагнул вперед, и тут же ствол автомата Сэма уставился на него. Но Петрович, даже не шелохнулся. Он поднял руку и постучал кулаком себе по голове, словно в дверь.
— Ку-ку! Фатима! Даша и Марина свихнулись от твоей великой ИДЕИ. Кто нам сказал, что они просто были не готовы принять свой ПУТЬ⁈ Ты! А теперь Шариф! Он тоже не готов? С ним же всё было в порядке! Что, мать твою, случилось⁈
— Шариф предал нас, — спокойно ответила Фатима. — Если он предал нас, значит предал ИДЕЮ. Значит не достоин идти дальше.
— Какая в херам идея⁈ Делиться и размножаться?
— Ты тоже предаешь нас! Готов свернуть с ПУТИ⁈ Система испытывает нас! Она проверяет кто достоин. Мы — избранные! И нам нужны новые женщины. Много женщин, чтобы восстановить популяцию человечества. Нам нужны воины, чтобы защитить новых людей. И да, женщины привлекают воинов. А лучшие женщины, разделяющие ИДЕЮ, способны привести к нам САМЫХ лучших воинов! Привести и наставить на ПУТЬ истины!
Она говорила безумные вещи с серьезным видом. Как я не распознал в ней этот изъян? Как не рассмотрел, что у неё мозг наизнанку вывернут? И ведь были предпосылки! Все эти взгляды, театральные позы, обнажение. Она играла роль, играла со мной. Она со всеми играла, считая себя избранной. А по сути, она играет с огнем! Невозможно идти по тонкой грани и не сорваться. Это удается единицам, но не с таким диким безумием, не с такими тараканами в голове! Не в условиях апокалипсиса.
Как она вообще смогла запудрить мозги своей дурацкой ИДЕЕЙ? Это даже не сверхИДЕЯ. Это что-то из области подростковых фантазий! Не бывает всё так просто. Жизнь — сложная штука, даже, если она игра, предложенная Системой.
Это ведь надо было увлечь, заразить идей других, вложить её им в головы.
Черт! Вложить в головы!
Учитель!
Учитель — это тот, кто вкладывает знания в
