Космический инженер 2 - Виктор Берс

— Начинаем с основ, — пробормотал он, активируя нейросети-переводчики. — Сначала попытаемся понять, как эта штука вообще включается.

Экраны мониторов заполнились потоками данных, когда компьютеры начали анализировать устройство. Ракатский код был похож на живой организм — он постоянно менялся, адаптировался, словно чувствовал попытки его изучения.

— Невероятно, — пробормотал Алекс, наблюдая за танцем символов на экране. — Это не просто программа. Это почти разумная система.

Часы работы принесли первые результаты. Нейросеть-мост смогла выделить основные функциональные блоки устройства и даже активировать пользовательский интерфейс. На экране появилось меню, переведенное приблизительными терминами:

РЕЖИМЫ РАБОТЫ:

Режим наставления

Режим иллюзий

Режим формования

Режим испытаний

Диагностический режим

Алекс пристально изучал список, его темные глаза отражали мерцание экрана.

— Диагностический режим, — размышлял он вслух. — Звучит относительно безопасно. Возможно, если правильно его настроить, можно было бы провести ограниченное тестирование…

Он протянул руку к интерфейсу, но в этот момент в лабораторию вошла Верена, неся две чашки кафа.

— Ты снова думаешь об этом, — заметила она, видя его взгляд, устремленный на устройство.

— Просто размышляю о возможностях, — ответил Алекс, принимая чашку. Горячий напиток согрел его руки, и он вдруг понял, что они дрожали от напряжения. — Диагностический режим кажется относительно безопасным. Может быть, стоило бы попробовать понять, как он работает изнутри…

Верена села рядом с ним, ее лекку мягко коснулись его плеча.

— Алекс, помнишь ты рассказывал, что случилось с Марой Синн? Она тоже думала, что знает, что делает. Она была одной из лучших в КТИ, и все равно…

Воспоминание ударило его с неожиданной силой. Мара, склонившаяся над модифицированным интерфейсом в лаборатории института. Ее уверенные движения, когда она активировала систему. Затем — странное выражение лица, словно она увидела что-то, что изменило ее навсегда. "Теперь я понимаю. Хозяева показали мне путь. Все так ясно…" И через час — ее тело на асфальте под окном лаборатории.

Алекс отвел взгляд от интерфейса, чувствуя, как холод пробегает по спине.

— Ты права, — сказал он тихо. — Техника безопасности превыше всего. Некоторые знания действительно слишком дороги.

Он закрыл диагностическую программу и отключил интерфейс от системы. Какой бы соблазнительной ни казалась возможность понять древние технологии изнутри, риск был слишком велик. Он не собирался повторять ошибку Мары.

Внезапно главный монитор лаборатории мигнул красным предупреждением. Алекс быстро переключился на систему мониторинга дроидов-разведчиков, которые продолжали патрулировать окрестности.

— Что происходит? — спросила Верена, видя его нахмурившееся лицо.

— Теряем связь с дроидами, — ответил он, быстро перебирая каналы связи. — Сначала DR-7 в северном секторе, теперь… черт, еще два в горах.

На экране одна за другой гасли зеленые точки, обозначающие разведывательных дроидов. Сначала медленно, по одному, затем группами.

— Это не поломка, — сказал Алекс, анализируя последние данные с устройств. — Что-то их целенаправленно уничтожает.

Последние кадры с камер дроидов показывали яркие энергетические разряды, появляющиеся из ниоткуда. Мощные лучи просто испепеляли небольшие разведывательные аппараты, не оставляя даже обломков.

— Источники атак… — Алекс быстро обрабатывал данные. — Скрытые установки. В горах, в лесах. По всей планете.

Верена наклонилась над его плечом, изучая показания сенсоров.

— Раката оставили сторожевых псов?

— Похоже на то, — мрачно ответил Алекс. — Автоматические защитные системы. Они реагируют на наши дроиды как на угрозу.

Внезапно корабль содрогнулся от мощного энергетического разряда, прошедшего в нескольких метрах от борта. Системы "Странника" взвыли сигналами тревоги.

— Нас обнаружили! — крикнул Алекс, бросаясь к пульту управления кораблем. — Голомаскировка дает сбои!

На экранах отображалась критическая ситуация. Мощные сканирующие лучи прощупывали их позицию, а защитная голограмма мерцала и искажалась под их воздействием. Энергетические разряды становились все точнее.

— Взлетаем! — скомандовал Алекс, но когда он попытался активировать репульсорные двигатели, системы выдали ошибку.

— Двигатели обесточены, — доложила Верена, склонившись над диагностической панелью. — Первый разряд задел энергетические магистрали.

Еще один мощный луч прошел так близко, что обшивка корабля накалилась докрасна. Щиты перегружались, пытаясь отразить атаки невидимых защитных систем планеты.

— Сколько у нас времени? — спросила Верена, ее голос был спокоен, но Алекс видел напряжение в ее позе.

— Минуты, — ответил он, лихорадочно просматривая показания систем. — Может быть, меньше. Щиты не выдержат больше.

Время словно замедлилось. Каждая секунда растягивалась в вечность, наполненную воем сирен и треском перегруженных систем. За иллюминаторами мелькали энергетические разряды — смертоносная сеть, которая медленно, но неумолимо сжималась вокруг их корабля.

Алекс чувствовал, как холодный пот стекает по спине. Это было не просто ощущение опасности — это было осознание неминуемой смерти, которая приближалась с каждой секундой. Время утекало сквозь пальцы, как песок, и каждое мгновение могло стать последним.

— Есть только один способ, — сказал он, его голос звучал странно отстраненно. — Мне нужно получить доступ к центральной системе управления планетой. Отключить протокол безопасности.

— Как? — спросила Верена, хотя по ее лицу он понял, что она уже знала ответ.

Алекс посмотрел на контейнер с нейроинтерфейсом. Административные коды, способы доступа к планетарным системам — все это было заложено в древнем устройстве. Но получить эту информацию можно было только одним способом.

— Я должен подключиться, — сказал он тихо. — Другого способа нет.

— Это безумие! — Верена схватила его за руку. — После всего, что мы узнали о том, что эти штуки делают с сознанием…

— Безумие — умереть здесь, — ответил Алекс, осторожно высвобождая руку. — У нас нет выбора, Верена. Либо я рискую своим разумом, либо мы оба умираем в ближайшие минуты.

Еще один энергетический разряд ударил в щиты, и корабль содрогнулся от перегрузки. Искры посыпались из поврежденных панелей, а воздух наполнился запахом горелой изоляции.

Алекс открыл контейнер дрожащими руками. Нейроинтерфейс лежал внутри, его кристаллы мерцали в свете аварийного освещения. Устройство казалось почти живым, словно чувствовало приближающийся момент активации.

— Если что-то пойдет не так… — начал он.

— Ничего не пойдет не так, — перебила его Верена, но в ее голосе слышались непролившиеся слезы. — Ты справишься. Ты всегда справляешься.

Алекс поднял интерфейс, чувствуя его странную теплоту. Металл и кристаллы словно пульсировали в его руках, готовые к соединению с живым разумом.

— Следи за моими жизненными показателями, — сказал он, надевая устройство. — Если что-то пойдет не так…

Он не успел закончить фразу. Нейроинтерфейс активировался в момент контакта с его кожей, и мир взорвался болью и светом.

Первое, что он почувствовал, была боль — не физическая, а ментальная, словно тысячи игл одновременно вонзились в его сознание. Затем пришла странная ясность, холодная и кристальная, как горный воздух.

Алекс больше не находился в лаборатории корабля. Он парил в пространстве чистой информации, где мысли имели форму, а данные — цвет и текстуру. Вокруг него