Изморозь в душе - Тата Шах

Кон Шторм показал взглядом на места, куда бы мы смогли присесть. Я подумала, что этого не произойдет и нам придется стоять по струнке. Но видно совещание уже длилось долго и без необходимого официального протокола. Теперь и мы могли вникнуть в разговор.

— Мы ни к чему не пришли. Личность захватившего Цереру и нашего брата известна. А плана достойного нет. Почему вы медлите и не разнесете все там к чертовой матери?

Ух ты, словечко из нашего мира. Мне захотелось повторить его вопрос. Какого черта он смеет выражаться родным для меня языком?

— Император. Я хотел бы напомнить, что ваш брат сам виноват. И Аскольд, не смотря на наши опасения и с его возможностями, не пошел на нас войной. Только предупредил. Не проще бы было пойти с ним на компромисс и отдать школу в его ведение. Дать почетную должность. И простите за следующее предложение, назначить кон Ассина в другое ведомство. Он гениальный стратег и ученый. Но там же дети, а он с детства воспитывает не одну сотню лет бездушных солдат. Хотя нет. Как оказалось, не совсем бездушных. Казните меня, но я считаю, что Аскольд в чем-то прав.

Адмиралу, видно, было позволено многое. Даже озвучить выговор императору и осудить принца. Император замер. А нет, не так уж многое и позволено. И сейчас полетят головы. Но тут почувствовав угрозу вмешался кон Салим. Его слова не сгладили предыдущие высказывания, а накалили воздух. Вот-вот произойдет взрыв.

— Вспомните, как он покушался на девочку, находящуюся под моей юрисдикцией. Кон Ассин перешел допустимые границы. Сам взлелеял угрозу.

— Девочку? Уж не эту? Постойте, что-то там было об его ошибке. Якобы он перепутал свою подопечную с другой очень похожей на ту, — зашипел, словно змея, — расскажи мне ситуацию изнутри, Милар ари Винур.

Мамочка. Молниеносные выводы и не отвертишься. На мою защиту выступил Лик.

— Ари Винур мертва. Теперь есть только моя невеста ари Винзор.

— Я был слеп. Мой брат не так уж и не прав. Как впрочем, и всегда. Велю рассказать, как тебе жилось в стенах Цереры. Говорить только правду.

Он еще и сильный менталист. Солгу и вызову подозрение, что сильнее его и мне наплевать на его приказ. Скажу правду и чем все закончиться? Слова полились сами собой. Я больше не раздумывала. Если кто и может повлиять на императора, то только я. Почему-то здесь и сейчас я в этом не сомневалась.

— Мой император. Если и вдаваться в подробности о моей личности, то я не ари Винур, и не ари Винзор. Ари Винур умерла в шестилетнем возрасте. Я имела возможность прожить в школе рядом с ней до ее смерти. И после до шестнадцати лет в ее теле. Меня зовут Мария Шевченко. И я житель планеты Земля. Боги связали наши судьбы, когда девочке было пять лет. С момента проявления ее дара. И я не захватывала ее тело. А дала надежду ее матери, беззаветно ее любящую на то, что девочка выжила в школе. Меня перенесло в ее тело в момент издевательств над ней. Кон Ассин пытался разбудить в ней уснувший или выгоревший дар экспериментами не приемлемыми по отношению ни к одному ребенку.

Вздохнула полной грудью, мне необходима была передышка. Но тут же продолжила, не дав никому времени остановить меня.

— Я пожалела, что тогда мама оградила меня от выступления на суде. И да, мне есть, что сказать. Я обвиняю принца вашей крови в геноциде над детьми. Одаренные служащие в космических силах служат вам верой и правдой. Проучившись в ней два года, ни разу не была отправлена даже в карцер за свои шалости. А уж поверьте, я оторвалась по полной. Тогда, как в школе я периодически жила в карцере на хлебе и воде. Поверьте, выйдя оттуда, я отставала в развитии на пару лет. Храну пришлось туго, откармливая меня, чтобы стала похожа на человека. У нас тоже существуют школы одаренных. И это школы с созданными превосходными условиями, чтобы помочь развить талант ребенку. Выстраиваются очереди, родители проходят разнообразные конкурсы, чтобы их чада зачислили в них. Выходя оттуда, подростки служат государству на престижных местах, ведя страну к величию.

Посмотрела прямо в его лицо. Пусть знает, что я не ребенок, а личность, которую следует уважать.

— Я призываю в свидетельство магию древних. Взываю к божественному суду. Обвиняю кон Ассина в геноциде над детьми. И пусть его покарают Боги, раз человеческий суд оправдал. Не требую для него сверх меру. Пусть ему вернется лишь то, что он делал с детьми.

Мои слова шли от сердца. Сама не до конца была уверена, что Боги вмешаются. Я и в местные храмы не захаживала, не веря в их справедливость. Ведь допустили же они подобное в жизни девочки. И тем удивительней стала для нас вспышка под потолком и прозвучавший голос.

— Обвинение услышано, — у меня появилась синяя птица на кисти, хотелось спросить, что она означает, но голос опередил, — приговор приведен в исполнение.

От моей метки стали транслироваться картинки того ужаса, что происходили со мной и Милар. А рядом возникла проекция кон Ассина, который находился в том блоке и получал те же воздействия, что и я когда-то. Перед нами было две картинки. В них были разные люди, но такие одинаковые испытания. Я смотрела без гнева и удовольствия. Выживет, значит так ему предопределено.

Моя жизнь и жизнь некоторых из детей, за которых я когда-то искренне переживала, пронеслись в мгновение перед нами. И нет. Тот человек не выжил. Его слопали райбосы. Ему нечего было им противопоставить. И вот в этот момент картинка погасла, как и моя метка на руке. Посмотрела на императора. Он сейчас велит заключить меня под стражу и придать суду за измену. Но это того стоило. Император же стоял с поникшими плечами долгое время. Потом расправил их и посмотрел на всех своим пронизывающим взглядом.

— От лица империи приношу свои извинения за действия брата. Вам положена контрибуция, и она будет выплачена в ближайшее время. Кон Тершс. Аскольд в своем праве. Возглавьте переговоры с ним. И если он согласится встать во главе школы, заключите с ним магический договор о не причинение вреда детям.

Голограмма исчезла, оставив нас ошеломленными от предстоящих изменений в жизни одаренных. Аскольд добился своего. Меня же повело в сторону от осознания