Железный Аспид. Мир - Н. Мар
— Чего и сердца?
— Просто уйдите.
Озадаченный, профессор торопливо ушел вслед за Пти.
— Вам нечем меня заинтересовать, — полисмен был категоричен. — Что вы можете предложить за пять минут?
Каждый лучший продавец месяца знает: если строптивый клиент задает вопрос — еще не все потеряно.
— Свою жизнь.
— Что?
— Харген формально не вправе препятствовать моему визиту на Алливею. Я больше не его личный чиж в садке, и большинству правящих домов я полезнее свободный, чем связанный. Никто из них тебе спасибо не скажет, если мы вернемся на Брану прямо сейчас. А вот если я попытаюсь сбежать через Алливею или устроить диверсию — в силу вступит доминантное право Зури на пленника. Тогда ты арестуешь меня и вернешь ему. Ты передашь меня лично в руки председателя и скажешь, что преследовал меня по трем галактикам, пока твоя доблесть не одержала верх над моим коварством.
— Да как же Вас арестовать? Скорее уж Вы размозжите мне голову, как только мы сядем на Алливее.
Синтетик освободил Ирмандильо руки, уверенный, что тот заинтересован достаточно, чтобы не делать глупости.
— Вот мы и подошли к сути, — Эйден покрутил браслеты и развернул двухметровую конвисферу.
— Это виртуальный интерфейс для управления моим телом. Я хочу, чтобы ты сделал все сам. Чтобы не думал, будто я тебя обманываю. Вот гироскоп, легочные помпы… левая целая, правая не очень после лавины. Вот акселерометр, сердце, резервная печень — в ней еще фильтруется курарчелло. Каждым органом можно управлять извне, например, с твоего личного комма. Запусти его. Синхронизируй. Только без обмена данными, мне ни к чему твои мыльные оперы или чего ты там у себя хранишь.
Робот с опаской, но проворно установил связь между системами.
— Теперь можно присвоить любому органу уникальный код, который его отключит.
— Невозможно!
— Попробуй на правом глазу, например. Коснись его файла у себя в базе и удерживай, пока он не засветится. Теперь придумай и введи восьмизначный код.
— Готово.
— Теперь проделай то же в моем интерфейсе. Смотри: глаз и тут засветился, но код не отображается. Значит, я его не знаю. Только ты. А сейчас введи у себя код еще раз.
Ирмандильо повторил восемь цифр на своем комме. Моментально зрачок Эйдена начал расширяться, пока зеленая радужка не скрылась.
— Видишь? — улыбнулся фокусник. — Верни, пожалуйста, как было. Ну же, Ирмандильо, я все равно тебя вижу, но в ультрафиолете ты не очень.
Робот проигнорировал просьбу и вдруг замер.
— А после я должен буду ввести код для сердца? Об этом Вы говорили профессору?
— Быстрее. Для него нужны тридцать два символа.
Ирмандильо повторил установку кода для сердца Эйдена.
— Я могу воспользоваться им прямо сейчас, — сказал он, быстро набирая пароль во второй раз.
— Вряд ли ты захочешь.
— Почему? — он остановился на середине кода и взглянул на синтетика.
— Потому что теперь твое сердце синхронизировано с моим. Подожди еще секунду и поймешь, что умрешь вслед за мной. И чем серьезнее орган, тем скорее отдача.
Тарталья вскочил с кресла довольно ловко для своей комплекции.
— Неправда.
Но тут правый зрачок Ирмандильо поплыл вверх, закатился и пропал. Робот схватился за глаз в попытке вернуть на место, но лишь после отмены первого кода сумел выцарапать его из глазницы.
— Ты вернешь меня Зури, как только я закончу дела на Алливее. Убить меня прямо сейчас — значит совершить ошибку, из-за которой одиннадцать домов будут считать тебя идиотом. Да, Харген наградит посмертно, но вряд ли в этом будет толк. Одно лишь подтверждение недальновидности искусственного интеллекта. По сравнению с этим риск доставить нас на Алливею — ничто.
Ирмандильо молча вводил код для сердца, один символ за другим. Время Эйдена… время всего подходило к концу.
— Умирать за Альянс — так хоть при реальной угрозе. Я сам робот, Ирмандильо, я знаю, чего стоит желание машины жить. А доказать, что ты лучше человека, — бесценно.
— Пока я ввожу тридцать два символа, можно оторвать мне обе руки, — бормотал Тарталья. — Поэтому я ввел и сохранил тридцать один. Если что — Вы у меня на мушке.
— Чудессимо.
До выброса из прыжка оставалась минута. Ирмандильо отключил маячок полицейского модуля и занялся варп-консолью.
— Все нормально у вас тут, — буркнул он и поправил в расчете траектории одну цифру. — Неплохо для бездельника-дворянина.
— Пф-ф. А ты сомневался? Я был старшим офицером звездолета.
Глава 11
С высоким градусом и открытым финалом
Корабль вышел из туннеля в транзитном секторе и летел на обычных двигателях, пока варп-привод копил заряд. Им предстояло чередовать прыжки с полетом на околосветовой, и новый пилот возился с настройками, с расчетами и картами, чтобы подготовиться к скачку. Эйден оставил его в рубке и вышел к остальным.
— Ты позволил ему взять тебя в заложники? — накинулся Шима, под ногами у которого хрустели осколки какого-то прибора. — Ты ведь не собирался возвращаться на Брану! Как только он узнает о твоих настоящих планах, о бинаре…
— Он меня убьет, и все будут счастливы. Конец. Шима, давай преодолевать трудности по мере их поступления.
— И какие же у нас трудности помимо копа за штурвалом?
Робот устало ослабил воротник и расстегнул китель.
— Например, мусор на полу, нестабильные батареи варп-привода в борделе и полный раздрай в субординации. Раз Ирмандильо у нас пилот, я назначаю тебя офицером по мрачным прогнозам. Пти! Ты — бортинженер своего модуля.
— Есть, капитан,– амадина игриво качнула грудью.
— Не капитан. Такая ответственность, я что-то совсем вымотался.
— А кто тогда?
— Объявляю себя владыкой провальных идей.
— Не скромничай, — проворчал Кафт. — Добавь гения манипуляций.
Эйден дождался, когда уйдет Пти, чтобы ответить.
— Нет, Шима. Все, я устал манипулировать. Не хочу с тобой воевать, пререкаться. Помнишь, как ты относился ко мне, пока не узнал о реле и моих планах? Я очень скучаю по тем дням и хочу вернуть твое доверие. Сейчас мне просто нужен такой друг, как ты. Не соучастник и не сообщник — мне просто нужен друг.
— Не
