Сила слабых - Самат Айдосович Сейтимбетов
Судя по взгляду Алатеи, шутки она не поняла или не приняла.
— Выкопаем и заберем себе, исследуем в безлюдной системе, нет, вообще за пределами. Привезем к ближайшему скоплению энергония и там проверим, но уже без турканов и прочих. При таком выборе, они согласятся, еще как согласятся. Общее исследование, взаимопомощь, ну в теории можно восстановить их дружбу, да и разочарование будет меньше.
— Какое разочарование?
— Когда окажется, что эта штука не имеет отношения к их истории! - указал Лошадкин на колонну. - Так, вынь батареи, ага, соедини их, так, еще вот здесь и потом надо будет подать команду на высвобождение разом всей энергии, попробуем проломить шлюз, пока никто не видит.
Он оказался совсем рядом с колонной и та вдруг приоткрылась, словно ждала появления именно Лошадкина все эти миллионы лет.
Глава 11
Алатея немедленно закрыла собой Лошадкина, наставила в открывшийся вход какое-то ручное оружие. Как не вовремя, мелькнула у Михаила мысль, только разрядили все оружие, чтобы открыть шлюз... и шлюз открылся. Почему он тогда не открылся нурлам и прочим турканам? Взаимодействие с манопой, как в храме Ушедших?
— Старстен! - вдруг воскликнула Алатея и рванула вперед на полной скорости.
Лошадкин попробовал ее задержать, но куда там, с таким же успехом он мог бы голыми руками тормозить строительный комбайн! В мгновение ока они оба оказались внутри, и дверь за их спинами закрылась, отрезая выход и свет. Манопа переключилась на иные режимы зрения, Алатея пылала, как зарево пожара рядом.
— Какой еще Старстен? - запоздало спросил ее Лошадкин.
— Мне... я слышала его голос, он звал на помощь! Разве ты не слышишь?
Михаил, который слышал в основном только свое дыхание, задержал его и чуть наклонил голову. Вообще, следовало бы стучаться в дверь и расстреливать ее, только большая часть оружия осталась снаружи.
— Михаи-и-и-и-ил! - вдруг ощутил он где-то на грани слышимости.
Голос Хлои, и Лошадкин заледенел, подавил порыв броситься к ней и спасать. Воздействие на чувства? Возможно, но откуда!
— Приди ко мне-е-е-е-е! - сменилась тональность песни, да и голос тоже.
Сирены, мать их, подумал Лошадкин, изо всех сил удерживая себя на месте. Неужели и правда азаланги были первыми и породили всех остальных?
— Отключи слух! - крикнул он Алатее и послал сообщение через связь маноп.
Резко стало легче, но все равно Лошадкин опоздал. Алатея вдруг рванула вперед, куда-то в темноту коридора, уходящего вниз под углом. Пандус, причем какой-то скользкий, Алатея, едва ступив на него, резко потеряла равновесие и ухнула в темноту, оставив Лошадкина одного.
Попытки послать сигнал наружу не удались, похоже, поглощение действовало и изнутри. Колонна внутри была невелика, и Лошадкин вдруг понял, что его загнали в классическую позицию, где что ни сделай, будет хуже. Прыгать за Алатеей - прямо в ловушку, искать здесь - потерять время. Он все же попробовал начать сканирование манопой, но сразу оборвал эту попытку, воздействие на разум пошло по новой, только теперь ему чудился крик Алатеи, умоляющей ее спасти.
— Халтура, - проворчал под нос Лошадкин.
Пояс! Как он мог про него забыть? Этот "храм" воздействовал на разум, стоило только приоткрыться... или это тоже ловушка, понял Лошадкин, делать вид, что защиты работы, а самому продолжать влиять. С такой мощью воздействия, почему он не поработил тех, кто его нашел? Вопросы, опять одни вопросы без ответов.
Лошадкин пожал плечами и ступил на пандус, заскользил, упал на спину и понесся.
Промчался и вылетел в нижнюю часть "храма", попутно пытаясь запоминать и записывать путь с помощью манопы. Пока он не включал внешнее сканирование, голоса в мозг не пробивались, воздействия не шло, но Лошадкин понимал, насколько все это шатко и хрупко. Стоит только начать воздействие на зрение, и он окончательно окажется беспомощен, придется или поддаться, или пробираться вслепую.
Пандус закончился, и он вылетел в нечто вроде стопки мягких матрасов, и увидел, как Алатею утаскивают прочь, только ноги мелькнули. Ловушка, конечно, но Лошадкин смело рванул вперед, как до этого ступал на пандус, посмотреть, куда же его заманивают так активно.
Алатею тащили... метровые мыши с огромными ушами.
Тайфун мыслей взорвался в голове Лошадкина, предположения, гипотезы, догадки, теории, и одновременно с этим он отметил, что в этой части храма горит свет. На стенах резьба завитушками и линиями, словно гипнотизирующая, и размеры коридоров! Лошадкин бежал по трапециевидному коридору, едва не задевая головой потолок, но все же не задевая, и зачем эти мыши сделали себе такие высокие проходы?
— Стойте! - крикнул он.
Алатею потащили быстрее, словно испугались окрика, и Лошадкин увеличил скорость, понимая, что именно этого от него и добиваются. Непонятно, правда зачем, но мгновение спустя он понял - при увеличении скорости повысился гипнотизирующий эффект линий и завитушек. Сознание начало уплывать, и Лошадкин на полной скорости вбежал в ярко освещенный зал, обставленный в каком-то средневековом стиле.
Статуи, тяжеловесная мебель, огромное пространство, в центре которого, на подиуме, находилась кровать, размерами под стать этому залу. Взгляд Лошадкина прикипел к ней, так как там, в прозрачном платье, лежала на боку, подперев голову рукой, такая знакомая ему женщина.
Дионара!
Чуть ранее, он боролся с воздействием Чечух, вспоминая Дионару и теперь роли поменялись. Только тело испытывало возбуждение, не хуже прошлого, словно само шагало вперед, а вот разум вспоминал Чечух, пытаясь противопоставить ее Дионаре. Лошадкин и сам не заметил, как оказался на лестнице, ведущей на возвышение, потом колени его уперлись в кровать и Дионара, такая манящая и желанная, оказалась совсем рядом.
— Ты... мертва, - прохрипел Лошадкин, едва удерживаясь, чтобы не прыгнуть на нее.
— Я искала тебя, Михаил, - произнесла она, проводя рукой по грудям. - Искала, чтобы извиниться за все зло, причиненное тебе. Приди же ко мне!
Она раскрыла объятия и Лошадкин рухнул в них. В последнее мгновение он изменил направление движения и руки его сомкнулись на горле "Дионары", начали душить ее. Хлоя! Хлоя, которую погубила эта предательница, и злость на мгновение отрезвила Лошадкина, помогла ему вспомнить Таню, облик которой тут же сбил накал телесного возбуждения.
— Что же ты не рада?! - прохрипел Михаил, клацая зубами от ярости и злости.
Он давил и душил, но с таким же успехом мог бы сжимать руками стальную балку. Проклятье, вдруг понял, достаточно ей протянуть руку и оторвет все,
