Арбитр Пушкин - Сергей Александрович Богдашов
По стране прокатилась волна патриотизма, какого не было с момента возвращения Александра I из заграничного похода.
В провинциальных городах устраивали молебны. В сёлах звонили в колокола.
В трактирах пили «за победу» и «за императора».
Николай I понял момент и по всей империи было объявлено о награждениях:
Всем участникам войны без исключения — серебряная медаль «За Персидскую войну».
Офицерам — денежное вознаграждение в размере годового жалования, не в зачёт.
Рядовым и нижним чинам — по пять рублей ассигнациями.
Это был не просто жест. Это был сигнал: государство помнит своих солдат.
Что же такого приобрела Российская Империя по итогам скоротечной войны с Персией, что даже простым солдатам вручили серебряные медали?
В первую очередь авторитет Николая I поднялся как внутри страны, так и во всём мире.
По сути такой мгновенной победы Императору и не хватало, чтобы в нём увидели настоящего правителя даже самые отъявленные скептики.
Все остальные плюшки, доставшиеся Российской Империи, были такие же, как и в реальной истории. Даже мирные переговоры состоялись в крохотной ничем непримечательной деревне Туркменчай, что находится в сорока верстах от Миана.
Согласно Туркменчайского трактата Персия уступала России Эриванское и Нахичеванское ханства.
Российская Империя получала исключительное право плавания по Каспийскому морю.
Также Персия обязывалась заплатить России десять куруров* контрибуции.
*Курур — В XIX веке персидская крупная денежная единица = 2 миллиона рублей серебром.
Много позже из разговора с генералом Паскевичем, который проводил переговоры с персами, я узнал, что тот, дабы ускорить подписание мирного договора, имел от Императора разрешение снизить сумму контрибуции до десяти миллионов рублей серебром.
Однако Паскевич скрыл от всех этот факт.
И Аббас-Мирза, считая, что платит по полной, согласился на все условия.
По настоянию Паскевича первые семь куруров персы должны были доставить в Тифлис прежде, чем наши войска оставят Тавриз.
И персы заплатили… шесть.
А вот седьмой достать было пока негде, потому что уже шестой курур собирали всем миром. Часть внесли персидские чиновники. Часть выделил сам Фетх-Али шах из своих запасов. Даже женщины из его гарема срезали со своих нарядов жемчуг и отдали личные драгоценности.
Тут на помощь пришёл английский полномочный министр Макдональд, предложив Паскевичу из своего казначейства немедленно миллион рублей серебром с тем, чтобы русские оставили Тавриз не за семь, а за шесть с половиной куруров.
Паскевич на это не согласился и потребовал в обеспечение недостающего миллиона Урмийскую провинцию. После короткого колебания Аббас-Мирза согласился оставить в русских руках Урмию, и наши войска покинули Тавриз.
Суровые условия потребовала Россия? Возможно. Но и мы к себе никого не звали. Как говорится: Vae victis*.
* Vae victis (латынь) — горе побеждённым.
Стоит добавить, что миллион, добытый с таким трудом от Макдональда, обошелся персидскому наследному принцу весьма недешево. Макдональд за услугу потребовал уничтожения трактата, которым Англия обязывалась, в случае нападения на Персию какой-либо державы, субсидировать ей ежегодно сумму эквивалентную восьмистам тысячам рублей или помогать войсками и оружием.
Фетх-Али шаха и его жену, «гостивших» в Царском Селе во время мирных переговоров, со всеми почестями посадили в летающий дормез и в сопровождении трёх «Катранов» отправили в Тегеран для подписания уже согласованного Туркменчайского трактата.
Ну, не телепортом же было «дорогих» гостей на родину отправлять. Насколько я знаю, шах так и не догадался, каким образом он из столицы Персии попал в летнюю резиденцию Российского Императора.
Да и как бы он понял, если всё время пока его с женой через порталы из Тегерана перенесли сначала в Крым, а затем в Царское Село, они оба спали. Вернее, сначала им немного бока намяли, а затем надели на руки браслеты с усыпляющими Перлами. Я лично таких артефактов пять штук сформировал и на себе же проверил — за полминуты погружает в глубокий сон и держит в царстве Морфея до тех пор, пока соприкасается с телом.
Грубо по отношению к царствующей особе? Может быть. Но парням из Крымского отряда во дворце шаха было не до сантиментов.
Кстати, все без исключения участники операции получили уже второе за год внеочередное воинское звание. В результате младшие чины довольны стремительным ростом и в Крымской роте не осталось ни одного рядового, а ротный Окунев потихоньку офигевает. Шутка ли — менее чем за год из капитана стать подполковником.
После парада Победы, как и полагается, был банкет и бал. Естественно, Кремль не вместил бы всех приглашённых, и тесть на правах градоначальника Москвы предложил Императору провести мероприятие на манеже. Николай I согласился с предложением князя и менее чем за неделю огромное помещение подготовили к приёму гостей.
Понятное дело, что столь грандиозное событие не могло обойтись без освещения прессой, и в зале было большое количество журналистов и фотографов от разных изданий.
Присутствовал на манеже и мой отец, который с некоторых пор начал работать в еженедельном журнале Николая Ивановича Греча «Сын отечества». Не знаю, что заставило папу взяться за ум и устроиться на работу в это престижное издание, но я искренне этому рад. Более того, я лично помог отцу попасть на Кавказ, и он своими глазами смог увидеть, как наши войска занимали некоторые персидские селения.
— А ведь я когда-то служил в Лейб-гвардии егерском полку, и даже дослужился в нём до штабс-капитана, — негромко заметил отец, подошедший к нам с тестем, когда от нас покинул подполковник Окунев. — Правда, тогда он был ещё только батальоном из трёх рот и командовал им полковник Рачинский.
В принципе, этот факт общеизвестный. Отец действительно до девяносто седьмого года служил в егерском батальоне. Но после того, как женился, был уволен к статским делам коллежским асессором и переехал в Москву, где родились мы с Ольгой и Львом.
— Я смотрю всё семейство в сборе, — радостно провозгласил нам о своём приближении Император. — Не достаёт только прекрасных жён и детей.
— Мои в столице, — доложился отец после того, как мы все поприветствовали Николая I. — У сына новый учебный год начался.
— Учёба — это хорошее дело, — кивнул Император. — Стране нужны учёные мужи. Надеюсь, из остальных ваших детей вырастут достойные соратники их брата. В свою очередь позвольте поблагодарить вас за воспитание старшего сына. Если б не новшества и чудеса Александра Сергеевича, думаю, война протекала бы несколько иначе.
Честно говоря, панегирики в мой адрес мне уже порядком надоели, и я решил немного сместить акцент зарождавшейся беседы:
—
