Дипломатия Кланов - Владимир Пламенев

Моё сердце билось в груди.

Какого лешего⁈

— А Анте⁈

— Говори тише, — он поправил браслет на своём запястье. — Пусть я позаботился, чтобы нас не подслушали, но твоё лицо выдаёт слишком много эмоций.

Я сжал кулаки и вздохнул, приводя эмоции в порядок.

— Зачем ты говоришь это мне? Ты же понимаешь, что я не буду убивать Софию? Мы с тобой уже обсуждали этот вопрос.

— В том и дело, Добрынин. Она должна выжить, а Караджичи — остаться не у дел.

Чего⁈

— Объясни.

— Я верю, что Адриан жив. Поэтому делаю на тебя ставку. На тебя и Зринских. А Караджичи не должны прийти к власти в Иллирии.

Я прищурился, подойдя к нему ближе на шаг.

— И почему же?

— Тебя это не касается… пока. Просто знай, что если тебе дорога княжна София, то придётся найти князя Адриана. Живым. А ещё — не отдать Софию в руки Караджичей. И постарайся сделать так, чтобы Анте выжил. Потому что он — единственная причина, зачем София нужна Империи. По крайней мере — сейчас.

— Как противовес…

— Именно. Кроме того, найди общий язык с воеводой. Сейчас Непчич — ваш единственный щит, как от Кнежевича, так и от Караджичей. Держи это в уме, — произнёс Серебряков и двинулся прочь.

А из моей груди вырвался тяжёлый вздох.

Кажется, меня впутали не просто в интриги, а в противостояние на высшем уровне. И да, как инструмент. Фигуру, чтобы влиять на другую фигуру — Софию.

Однако политика — это та игра, в которой пешка может стать ферзём. Надо только дойти до нужной клетки.

Я помотал головой, прогоняя эти пафосные ассоциации. Поспешил обратно в приёмную. Надо было закончить подготовку Софии к дебатам.

* * *

Казалось бы, к вечеру людей на центральной площади должно было стать меньше. Но это оказалось не так. Весть о том, что Анте Зринский согласился приехать на дебаты, всколыхнула город.

Когда солнце начало садиться за горизонт, почти вся площадь была заполнена людьми. За исключением огороженного пространства для проезда Анте и проведения самих дебатов.

Море живых огоньков — вот что было видно из верхних окон администрации. Горожане смотрели в телефоны, общались с близкими, искали друзей в толпе или снимали происходящее.

Мы с Софией стояли у выхода. Она была напряжена до предела и это было понятно.

Волнение перед выступлением на тысячи зрителей, вживую. Первые в жизни политические дебаты. Впрочем, как и для Анте Зринского.

— Как думаешь, я справлюсь? — София подняла на меня взгляд ясных зеленых глаз.

Волновалась. Это придавало ей особое очарование. Неприступная княжна сейчас выглядела, как девочка перед своим первым танцевальным вечером.

— Определенно да. Говоришь ты куда лучше Анте. Тем более, ты борешься за правду, за жизнь своего отца и братьев. А Анте? За амбиции своего дяди, — я фыркнул. — Это смешно. К тому же народ поддерживает именно тебя. Твою речь и аргументы прорабатывали лучшие политтехнологи российского посольства. Ты победишь. Знай.

Я сделал паузу, давая ей это осознать. Это была правда, в любом случае.

Единственное, что могло стать проблемой — провокации. Но мы к ним готовы, насколько это возможно.

Я добавил, коснувшись её руки.

— Остальное оставь на меня.

Она посмотрела на меня долгим, безмолвным взглядом, а потом с легкой улыбкой кивнула.

— Я тебе верю, Виктор.

Повисла тишина. Мы ждали сигнала к выходу. Но София неожиданно сказала:

— Виктор.

— М?

— Я хочу снять печать.

— Зачем?

— Если сегодня меня убьют, я не хочу, чтобы ты тоже умер.

— Ты не погибнешь. Для этого здесь есть я и несколько сотен первоклассных бойцов.

— Все равно, — настаивала она, — никто не может дать гарантий.

— Давай сразу разберёмся, — серьёзно сказал я. — Снайперы — исключены. На дебатах вас будет защищать магический барьер. А все возможные точки для выстрела под контролем солдат. Чтобы добраться до тебя вблизи, придётся пройти через меня. То есть — убить. В этом случае ты тоже умираешь. Поэтому, снятие печати не увеличивает мои шансы на выживание, но увеличивает их для тебя.

— Логично, — она нахмурилась.

— Поэтому если хочешь снять — снимай.

— Нет, тогда не буду.

— В чём причина? — я скосил на неё взгляд.

— Не хочу, — отвернулась она.

— Ты только что хотела.

— Перехотела, — она отвернулась.

И что это значит?

Нервное? Да, пожалуй.

Но было кое-что, что было действительно опасно — заговорщики. Те, кто пытался дважды убить Софию и из-за которых исчез князь со своими сыновьями.

Эту тему мы отдельно обсудили и с безопасниками из посольства, и с самим Непчичем. Так что меры защиты были предприняты: часть бойцов будут снабжены звукоизолирующими наушниками, чтобы вероятный гул их не парализовал; а ряд телохранителей ближней охраны заранее используют стимуляторы, чтобы не впасть в оцепенение; а для меня, Софии и её охраны, достали артефакты психической устойчивости.

Хотя мне в прошлый раз они не понадобились.

Прозвучал сигнал, открылись двери. Наша группа — я и София в центре, окруженные охраной — вышла на улицу под вспышки фотокамер. Мы двинулись к центру площади, где успели возвести сцену для двоих выступающих.

Неподалёку, под охраной угрюмых гвардейцев клана Зринских — тех самых, что перешли на сторону Кнежевича, — стояли несколько бронированных автомобилей. Граф Михаэль отправил сюда гвардию Зринских, чтобы поддержать образ Анте? Разумно. Но я бы готов поспорить, что под формой гвардейцев Зринских скрывались гвардейцы самого Кнежевича.

Мы поднялись на сцену под оглушительные крики толпы и остановились за ширмой. Через минуту Софии предстояло выйти к кафедре.

— Я хорошо выгляжу? — нервно спросила она.

— Превосходно, — улыбнулся я.

— А чувствую — паршиво, — призналась она и глубоко вздохнула.

Хотя она была действительно прекрасна. В элегантном, но скромном белом платье. Без драгоценностей и любых атрибутов благородной аристократки. Почти монашка. Только золотые волосы рассыпались по плечам.

— В женской красоте я разбираюсь лучше. Всё отлично.

Она чуть покраснела и посмотрела на меня с прищуром.

— Вы хотите смутить меня? Не выйдет.

— А соблазнить? — тихо засмеялся я.

Её лицо вспыхнуло, а веки затрепетали: хлоп-хлоп-хлоп.

— Виктор!

Но я лишь улыбнулся.

Лёгким флиртом я переключил её