По ту сторону огня - Ева Вишнева
– …Кров?
– Шатры, ткань, другая утварь – все это сделано из его внутренностей, – глухо отозвался Главный. – Даже повозка. Если пройти вдоль тела, найдешь небольшой изгиб, возвышение. Там легко пролезаешь внутрь, берешь, что надо. Но только из всех, кто брал, до своих лет дожил только я. Из тех, кто приходил сюда чего-то просить, тоже немногие остались. Так ты еще хочешь задать свои глупые вопросы, малявка?
– Да, – ответила я и подумала: «Они того стоят».
– Так задавай. Я отойду.
«Что стало с Рейнаром? – подумала я, и перед глазами встало улыбающееся лицо брата, знакомое до мельчайшей черточки. – И еще я хотела бы узнать про Вэйну. Все ли у нее в порядке? Как мама и папа?» Не то, не то! Я будто прочитала фразы из оставленного в столе письма. Дома все в порядке, мне прислали бы весточку, случись что-то действительно плохое. Но все же, все же… Слова притворившегося Лилией чудовища не шли из головы.
Вопросы сменялись, роились в моей голове, но один повторялся, настойчиво теснил остальные мысли. Самый нелюбимый, жестокий, эгоистичный, бесчисленное количество раз произнесенный в мыслях и всего однажды вслух – в комнате, в которую никто больше не вернется. Я почти возненавидела себя, когда с губ сорвалось тихое:
– Правда ли я «кукушонок»?
Погасшие свечи, разбитые окна, полет с черной повязкой на глазах, обветренные губы. Непослушный ветер, рожденный горькими настойками – все это было, не приснилось ли? «Ты такая дура, Энрике: изо всех по-настоящему важных вопросов выбрала тот, ответ на который прекрасно знаешь. Только вот не решаешься до конца в него поверить, признать: „Я дочь своих родителей“».
– Я ошиблась. Пожалуйста, прости меня. На самом деле я хотела спросить, вернется ли мой брат домой.
– Может, он и не знает об этом, и неизвестно, выходит ли за Стену, – говорил Главный по пути назад. – Но все-таки бог есть бог, пусть и мертвый. Пока трудно сказать, понравилась ты ему или нет. Если нет, то завтра жди черных пятен по телу. Смерти жди, – он невесело усмехнулся. – Вообще-то даже приближаться к этому месту опасно. Скажи я кому: «Пойдем вместе!» – попрячутся по шатрам. Впрочем, сейчас-то и незачем уже ходить: все, что надо, давно натаскали. А я уже так, по мелочи, что сумею унести. Любит он меня почему-то. Терпит.
Я вяло кивнула, ощущая пустоту внутри. Словно это из меня вытащили все до последнего органы.
– А ты смелая, малявка. Но только смелость твоя вся от глупости.
Я не ответила.
Дальнейший путь проделали молча. Лишь в самом конце Главный нарушил тишину, сказал задумчиво:
– Так странно… Сегодня на охоте я обследовал окрестности, пока другие ловили клерсов. Отошел далеко от наших обычных мест и увидел тело. Это была девушка с длинными светлыми волосами. Жаль, мы не нашли ее раньше, живой: не уберегли такую красоту.
На секунду в глазах потемнело. Я будто со стороны услышала собственный голос – глухой, надрывный, эхом отдающийся от стен жука-повозки:
– Что вы сказали?
– Песок в уши попал? Так вытряхни его.
– Я слышала, тут водятся чудовища, которые могут притвориться людьми. Подслушают мысли, чувства – и обратятся хорошо знакомым человеком. Убьют, когда потеряешь бдительность.
Главный сощурился:
– Кто сказал тебе такую чушь? Пустыня создает миражи и насылает разных тварей, но таких я что-то не упомню. Иначе мы все давно бы вымерли.
Словно воздух выбили из груди; я хватала его ртом, но вдохнуть никак не получалось. «Это ты во всем виновата, ты!» – полные боли глаза сестры, ее обвиняющий голос. Закрыть глаза, впиться пальцами в волосы, ногтями – в кожу, раздирая до крови: «Не может быть, не может быть, не может быть!» Но с чего Главному лгать, какая выгода?..
Когда повозка остановилась, пустынник передал меня в руки Мель. Женщина ждала нас, верно, кто-то рассказал, куда мы отправились. Ее объятия были теплыми, ее руки ласково проводили по моим волосам.
– Милая, совсем замерзла. Пойдем-пойдем, укутаю тебя хорошенько. А после уж с остальными посидим. Маа послушаешь.
– А Диего?
– О, Ловкий уже в шатре вашем отдыхает, его пока лучше не волновать… Стой! – Но я уже вывернулась из объятий.
– Оставь ее, пусть идет. Не видишь, что ли: соскучилась, – Главный усмехнулся, затем в два шага нагнал меня. Едва уловимый жест, тускло блеснуло лезвие: Главный вложил нож в мою руку. – На вот, малявка. Пусть будет у тебя. Защищаться от всяких там… чудовищ.
Диего сидел на подстилке, скрестив ноги. В его глазах читалась тревога.
– Не знал, что и думать. Мне сказали, тебя увез Главный, но не уточнили, куда… Зачем тебе нож?
– Сам догадайся, – онемевшие губы едва слушались.
– Он сделал тебе что-то плохое? – Диего поднялся. Я не дала ему приблизиться: отшатнулась, вытянула руку, приставила лезвие к его горлу. Оно рвано порхало над кожей, едва прикасаясь, царапая; локоть отзывался тянущей болью, было неудобно из-за разницы в росте и телосложении.
– Что он тебе сказал, Энрике?
– Что здесь не водятся чудовища, которые умеют притворяться людьми. А значит, это все ты. Ты, наверное, как-то использовал свой дар, заставил поверить, что Лилии там не было!
Мгновение, и руку обожгло болью, нож выпал из ослабевших пальцев. Диего скрутил меня, отволок на кровать, прижал к душной, сохранившей запах животного шкуре, заломил руки за спину.
– Ну тогда убей, убей и меня тоже!
– Замолчи.
– Отпусти, – вывернутые руки жгло. – Больно!
– Отпущу, когда успокоишься.
Успокоилась я не скоро – когда совсем лишилась сил, выплакала все слезы. Даже не почувствовала, в какой момент хватка исчезла, дышать стало чуточку легче.
Диего посадил меня, словно тряпичную куклу. Его лицо текло, изменялось, черты расплывались. Я моргнула раз-другой, но картинка не сложилась воедино, и это показалось таким нелепым, что я засмеялась. Давилась смехом, захлебывалась и кашляла.
– Мне не понравилось причинять тебе боль, и я не хотел бы снова это делать. Поэтому, пожалуйста, успокойся. Мне больно, что ты поверила этому недочеловеку, преступнику и убийце, которого когда-то отправили за Стену вместо казни.
– Девушка… на песке. Светлые волосы. Он не мог… знать всего этого.
– Ты звала сестру во сне, пока я нес тебя к шатру. Кто-то мог подслушать, передать Главному, а о внешности, глядя на тебя, не так сложно догадаться. Он опасный человек. Подумай сама: он легко позволил мне убить одного из своих людей. И во время охоты никого не щадил, заставлял пустынников выступать в
