Хроники Кайдарии. Дурная кровь - Андрей Плотник
Остаток дня я провел в местной библиотеке. Имена писателей-людей не говорили мне ровным счетом ничего. Большинство фамилий, которые я видел на корешках, принадлежали британцам, что было не удивительно, ибо Британия последней из европейских держав пала под натиском Кайдарии. Некоторое время я слонялся между рядами книжных полок, листая то один том, то другой. К моему удивлению, попадались даже новые издания, выпущенные в Кроненбурге – продукт деятельности маленьких подпольных типографий, нелегально владеющих печатным оборудованием.
В итоге я решил доверить выбор слепому случаю и схватил с полки первую попавшуюся книжку. Это оказался «Манфред» некоего лорда Байрона. И название, и имя автора я слышал впервые, но с чего-то же надо начинать? Книжка, к счастью, была тонюсенькой, да еще и написанной в стихах – при желании можно проглотить за один вечер. Поскольку библиотека работала по принципу самообслуживания, я вписал свое имя и название выбранной книги в толстую тетрадь учета, и, не удержавшись, полюбопытствовал относительно предпочтений моих соратников. Из знакомых имен первым попался Сандро. Выбранная им книга называлась «Двадцать тысяч лье под водой» и принадлежала перу некоего Жюля Верна. Следующей оказалась Адель – ее выбором был «Дракула, вампир», за авторством Брэма Стокера. Чаще всего, как ни странно, попадался Клаус – очевидно, читал он просто с бешеной скоростью. Книжками, которые он выбирал, были «Проклятие Капистрано», «Тень», «Черный нетопырь» и «Бэтлорд». Перед уходом я еще раз прошелся вдоль полок, выискивая вышеупомянутые книги. Выяснилось, что «Двадцать тысяч лье под водой» – фантастический роман, в котором научный пират-человек мстил вампирскому флоту с помощью совершенно неправдоподобного устройства, передвигающегося в глубине океана. «Дракула, вампир» являл собою весьма занудное описание последних лет одного из самых прославленных представителей Ночного народа, потомка знаменитого Влада Цепеша. «Тень» и «Бэтлорд» были дешевыми заокеанскими поделками, доставленными в Европу контрабандой – в них таинственные герои в плащах и шляпах снова и снова вершили суд над бандитами, вампирскими шпионами и безумными учеными всех мастей. Круг чтения многое говорит о человеке, а значит, я только что поближе познакомился с внутренним миром важных для меня людей. Какой вывод я мог сделать по итогам этого маленького расследования? Разве что такой: никто из них серьезной литературой себе голову не забивал.
Вечер я скоротал в компании с лордом Байроном и его «Манфредом». Пожалуй, никогда раньше стихотворные строчки не производили на меня столь сильного впечатления! История колдуна, пытающегося обрести потерянную любовь, ничем не напоминала поэзию, выходящую из-под пера вампирских скальдов. По большому счету вся кайдарская литература сводилась к длинным и путанным клановым хроникам, трескучим одам в честь вождей и верховных жрецов, а также детализированным историям умерщвления врагов.
Я так и заснул с книгой в руках. Утром явился посыльный от Сандро, сообщивший, что мне-таки назначена встреча с профессором Грефбергом, и что грузовик уже дожидается меня в гараже – вместе с надежным агентом, выданным в сопровождение.
Торопливо шагая вслед за посыльным, я размышлял, кто же это будет? Вероятнее всего, Клаус, кто ж еще. Гараж – тесное пространство, в котором помещалось максимум три автомобиля (остальные, как я знал, парковались в сараях близлежащей заброшенной фермы) – располагался в широкой горловине одной из штолен, подъезд к которой надежно защищали отвесные скальные массивы. Сейчас здесь находился лишь один грузовик, тент которого украшал логотип цементной компании. Шофер курил возле кабины, присев на стопку покрышек и непринужденно беседуя с агентом, назначенным мне в няньки. Сердце мое учащенно забилось – это была Адель.
Глава 6. Череда открытий
Лампа так и плясала под потолком, пока грузовик подскакивал на многочисленных ухабах полузаброшенной дороги, ведущей к аббатству Ульвер. Но вскоре мы уже вырулили на добротное асфальтовое шоссе, коими так славится Кайдария, и плавно покатили в сторону столицы. В фургоне мы с Адель находились вдвоем. О подобном моменте я в последнее время мечтал постоянно, но вот теперь совершенно не знал, что сделать или сказать. Она сидела напротив и внимательно препарировала меня глазами. А может, дело было в ее вечно полуопущенных ресницах, придающих взгляду задумчивое выражение. Я не льстил себе и понимал, что какую-нибудь букашку под каблуком она разглядывала бы точно так же.
– В тебе все же осталось что-то от вампира, – вдруг сказала она с полуулыбкой.
– Вот как? – я напрягся. – Что именно?
– Сложно сказать. Нечто едва уловимое в чертах лица. Какая-то особая тонкость, и в то же время резкость, острота. Это делает тебя особенным.
Комплимент от дамы? Вот неожиданность. Я почувствовал себя неловко и поправил колючий воротник одеяния из мешковины, в которые мы оба успели переодеться.
– Жаль, – наконец заявил я. – Хотелось бы, чтоб от прошлой жизни во мне не осталось ничего.
– Ты был ужасно плохим мальчиком? – с иронией поинтересовалась Адель, выудила из кармана пачку сигарет и закурила. Ресницы опустились еще ниже.
– Вряд ли. Но быть вампиром – само по себе плохо.
– О, это в тебе говорит лишь пламенный пыл новообращенного. Сам факт принадлежности к вампирскому роду еще не делает тебя злодеем. Так же как и принадлежность к роду людскому не превращает в святого.
– Вот как? – удивился я. – Но как же предопределенная природой расовая ненависть? Разве человек не должен по натуре своей ненавидеть вампира, и наоборот?
– А вот это уже остатки кайдарской пропаганды – только вывернутые наизнанку. Межрасовая ненависть – чушь собачья, поверь. Слышал про захарийцев? Это вампиры, которые сражаются на стороне людей. В Америке их тысячи. Кровь скота из мясной лавки вполне сносно заменяет им человеческую. В конце концов, это всего лишь вопрос морали, какую сторону поддерживать. Самое страшное оружие, какое есть в арсенале Кайдарии – это пропаганда. Именно она превращает вампиров в тех существ, кого мы так ненавидим.
– Надо же, никогда не пытался взглянуть на вещи с такой стороны.
– Скучаешь по вкусу крови?
Вопрос прозвучал совершенно буднично – казалось, Адель не слишком волнуется относительно того, какой ответ я дам. Совсем не то, что Клаус. Интересно, она просто скрывает свои эмоции, или ей действительно все равно?
– Тошнит, как вспомню, – честно признался я. И тут же добавил: – Я вообще-то кровь только из пакетов пил… Покупал их на рынке или в аптеке.
– О, если этим ты пытаешься утешить свою совесть, то вынуждена тебя разочаровать. Думаешь, пить
