Встретимся вчера - Сара Сук
– А хочешь хлопьев?
На столе выставлено в ряд несколько коробок хлопьев. «Лаки Чармс», «Райс Криспис», «Хани Нат Чириос», «Фростед Флейкс».
– Мы с аппой уже ели их утром, – говорит Та Эйми.
По маминому лицу пробегает тень обиды, как будто ее отвергли.
– Ну тогда давай поиграем.
– Во что поиграем?
– Давай расставлять по порядку коробки с хлопьями.
Та Эйми качает головой:
– Это не похоже на игру.
– А вот и похоже.
Мама встает и подходит к столу.
– Кто твой любимый персонаж с коробки?
– Тукан Сэм, – не задумываясь, отвечает Та Эйми.
Мама переставляет коробку «Фрут Лупс» с туканом Сэмом. Теперь она крайняя справа.
– А после него?
– Пчела с хлопьев «Чириос».
Она ставит «Хани Нат Чириос» слева от «Фрут Лупс».
– А можно следующую я сама? – спрашивает Та Эйми.
Я наблюдаю, как они вдвоем расставляют остальные коробки сначала по любимым персонажам, а потом в алфавитном порядке. Потом по цвету. Потом по любимому вкусу. С этого началась наша хлопьетека, как ее нарекла мама. Я стою у балконной двери, наблюдаю за ними, слушаю шум дождя с улицы. А ведь хорошо. Уютно. Я и забыла, что у меня есть такое воспоминание.
А потом я моргаю, и меня переносит обратно в сад. Нет. Рано. Слишком быстро. Я еще не хочу обратно в сад, я не готова обдумывать все, что произошло, и все, чего я не знаю. Хочу обратно в то время, когда мне было проще, когда я точно знала, где моя мама. Она на кухне, расставляет коробки хлопьев вместе со мной.
Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, концентрируясь на запахах и воспоминании. Дождь и розы, розы и дождь.
Когда я открываю глаза, я снова на балконе.
– Эйми, зайди внутрь. Ты там простудишься!
Я захожу.
В этот раз, когда они расставляют хлопья, я подхожу ближе. Когда мама спрашивает Ту Эйми, кто ее любимый персонаж, я тоже отвечаю, хотя меня никто не слышит.
– А сейчас мои любимые хлопья – с тигром Тони, – говорю я. – Не волнуйся, вырастешь – поймешь, что на самом деле он лучше всех.
Они расставляют коробки, и воспоминание заканчивается, выкидывая меня обратно в сад.
Нет. Рано. Я концентрируюсь, зажмуриваюсь и ныряю в ароматы.
– Эйми, зайди внутрь. Ты там простудишься.
Я возвращаюсь снова и снова, чтобы наблюдать, как они расставляют хлопья. Каждый раз я вылетаю обратно в сад, представляю себе воспоминание, концентрируюсь на запахах. С каждым разом попадать в воспоминание получается чуть быстрее и легче. Я, кажется, почти впадаю в транс, повинуясь ритму исчезновений.
В какой-то момент воспоминание повторяется дважды без возвращения в сад. Весь эпизод проигрывается до конца, а после я снова оказываюсь на балконе, и все начинается сначала.
Я вздыхаю с облегчением. Оно знает, что я хочу остаться, и позволяет мне это.
Потом меня все же выкидывает в сад, но только на секунду. Стоит моим ногам коснуться земли, стоит мне увидеть розы, меня снова перебрасывает в нашу квартиру. От резкого толчка такое ощущение, будто я повредила шею.
Приступ головной боли стряхивает с меня оцепенение, выводит из транса. Что я делаю? Пора выбираться отсюда.
Я жду, когда воспоминание закончится, и оказываюсь в саду.
Но вдруг, без малейших усилий с моей стороны, только моргнув, я снова попадаю в квартиру.
– Эйми, зайди внутрь! Ты там простудишься.
Бешеный пульс отдается в ушах. Ничего. Это ничего. Просто какой-то сбой. Надо переждать. Я барабаню пальцами по рабочей поверхности, стараясь оставаться спокойной. Ничего страшного.
Но, едва закончившись, воспоминание запускается заново, и я – на балконе.
– Эйми, зайди внутрь, ты там простудишься.
Я вдыхаю через нос, выдыхаю через рот. Мои руки становятся липкими от наползающего страха. Я вытираю ладони о штаны, еще сырые от дождя. Не помогает.
Воспоминание заканчивается, и, к моему огромному облегчению, я переношусь в сад. Но в моей голове все пульсирует, и я чувствую, как меня снова тянет.
Перед глазами все перещелкивает, и какую-то долю секунды я снова вижу квартиру, затем опять сад. Квартира – сад, квартира – сад, как будто я переключаю каналы телевизора.
– Что с вами? – кричит незнакомый голос, и я вздрагиваю от испуга.
Изображение прекращает расслаиваться, и сад застывает передо мной. На меня смотрит ребенок с желтым зонтиком.
– Вы из компьютерной игры? – спрашивает он. – Почему вы так глючите?
Полная потеря ориентации – сильнее, чем обычно, когда я возвращаюсь из воспоминания. Мой разум заволакивает густой туман. Я трясу головой, стараясь вернуть ясность.
– А который час?
Мальчик смотрит на большие пластиковые часы на руке:
– Почти двенадцать тридцать.
Сверяюсь с телефоном: на нем 11:21. Это что же, меня вот так швыряло туда-сюда около часа? Я благодарю мальчика и ухожу, пока он не продолжил задавать вопросы. Дождь затихает до мелкой мороси, между облаков начинает проглядывать солнце, но у меня до сих пор зуб на зуб не попадает от холода. Или от шока?
Что же это такое? Такого раньше никогда не было. Как будто я попала в…
Нет. Это просто случайность. Не стоит беспокоиться. Я просто сегодня слишком сильно устала, перенервничала. Вот и вышло хуже, чем обычно. Это не повторится.
Да, я пытаюсь успокоить себя, но все равно ощущаю тревогу, от которой сжимается грудь, тревогу холодную и неотвязную. Я встряхиваю головой и ускоряю шаг.
МЕССЕНДЖЕР КАКАО
Чун Хо:
Эйми! Я просто узнать, как ты. Ты написала, что тебе нужно побыть одной, но папа велит возвращаться, и я не знаю, что ему ответить. Как думаешь, ты скоро вернешься?
Чун Хо:
Ладно, я вижу, что ты не читаешь мои сообщения. Стараюсь сохранять хладнокровие и убеждаю себя, что, скорее всего, тебя не похитили в незнакомом городе. Ха-ха…
Чун Хо:
Телефон разрядился?
Чун Хо:
Кстати, вот ссылка на крутой пауэрбанк, вдруг ты как раз ищешь на рынке!
Аппа:
Эйми? Ты получаешь мои сообщения?
Аппа:
Я начинаю волноваться. Сообщение удалено.
Аппа:
Перезвони, когда прочитаешь.
Двадцать четыре
Я перезагружаю телефон, чтобы сориентироваться. Не знаю, где я и что делаю. Надо открыть навигатор и понять, как добраться до квартиры.
Телефон прогружается, и я вижу пропущенный вызов. Ой, да тут десятки пропущенных вызовов и сообщений от аппы и Чун Хо. А еще есть один звонок с незнакомого номера и
