Агентство «Энигма» - Сергей Баранников

— Займись селезёнкой, а я поддержу организм и закончу с печенью, ответил старший целитель.

Мы едва держались, когда прибыли люди из клиники Вельского для транспортировки больных. Теперь, когда нам удалось стабилизировать обоих пострадавших, мы могли с чистым сердцем передать их целителям.

— Ребята, да вы гении! — произнёс старший целитель из бригады Вельского, осмотрев обоих пациентов. — Можно сказать, сегодня вы всухую обыграли саму Смерть.

Столбов, стоявший рядом, навострил уши, а затем перекинулся парой слов со старшим из бригады. Когда машина увезла пациентов в больницу, Георгий Яковлевич направился к нам.

— У меня мало времени, потому как я хочу быть рядом сдочерью и убедиться, что ей предоставляют надлежащий уход. Да и за оборванцем Митрофанова нужно присмотреть по родственному. Мы ведь планировали их поженить. Что на счёт вас, примите от меня благодарность. Прохор Савельич мне объяснил как всё было на самом деле, поэтому я перед вами в долгу.

— Это наша работа, — отмахнулся Басов, чьё самолюбие после беседы с семейным целителем Столбовых было задето.

На месте уже работали сотрудники охраны порядка, которые фиксировали произошедшее и заполняли документы, а наша работа здесь была окончена.

— Я буду жаловаться! Вы нанесли мне травму! — пылал гневом целитель Столбова, который собрался с силами и сам оказал себе помощь.

— Максимиллиан, закрой рот! Если я узнаю, что ты жаловался на действия этих целителей, сообщу куда следует, что из-за твоей халатности едва не умерла моя дочь. Поверь, я позабочусь, чтобы тебя лишили целительской лицензии и не взяли даже в самую захудалую государственную больницу. А после моей рекомендации путь в семейную медицину тебе закрыт. Можешь быть свободен, потому как у меня ты больше не работаешь.

Вот и вся знать. Да, парень полностью заслужил то, что с ним случилось, но поведение Георгия Яковлевича лишний раз напомнило мне, что от благоговения аристократов до неприязни всего один шаг.

— Георгий Яковлевич, вы напрасно злитесь на парня, — произнёс я, пока Столбов не ушёл. — Очевидцы говорят, что водитель «Печенега» вёл себя очень странно. Он стоял возле машины, а когда ему позвонили, быстро сел за руль, завёлся, но не ехал, словно ждал чего-то. И как только машина, в которой сидели Митрофанов и Столбова появились из-за поворота, он тронулся с места и на полной скорости выскочил на встречную полосу.

— Вы хотите сказать, что этот человек действовал намеренно?

— Мешки с песком, лежащие в его багажнике для повышения общего веса и таранных свойств как бы намекают, что это была не ошибка, а запланированный акт. И потом, он не мог не справиться с управлением, а выехал на встречу осознанно.

— Надеюсь, полиция разберётся, — произнёс Столбов. — Но я не намерен сидеть сложа руки, и поищу очевидцев. Если моя дочь и сын Митрофанова пострадали по чьей-то злой воле, этот человек должен заплатить за это.

— Мои ребята из агентства «Энигма» займутся расследованием, — пообещал я. — Не волнуйтесь, вам это не будет стоить совершенно ничего. Разве что в случае успешного раскрытия дела можете отблагодарить парней.

Передав пациентов целителям из клиники Вельского, я набрал Лёню и попросил его подскочить к месту аварии. Нужно было опросить очевидцев и взять их контактные данные, постараться воспроизвести картину произошедшего, установить личность виновника происшествия и проделать ещё много работы. А мне предстояло вернуться на смену.

Уже по телефону я давал брату указания, а тот был моими глазами и ушами. Вечером мы встретились с ним за ужином, и Лёня вкратце пересказал мне всё, что удалось узнать.

— Погибший — Прокопов Илларион Иванович, сорок два года. Есть жена и дочь. Работал на железной дороге обходчиком, но был уволен за нарушение устава. Семья жила в Старом городе в ветхом домишке, но две недели назад перебралась в шикарную трёхкомнатную квартиру в жилом комплексе «Полярная звезда» на севере Дубровска.

— А вот здесь подробнее, — зацепился я за ниточку. — Откуда у него могли появиться деньги, если он и раньше работал на не самой высокооплачиваемой работе, а сейчас и вовсе остался без источника дохода? Их жильё признали аварийным?

— Мне откуда знать? — удивился Лёня.

Эх! Всё приходится делать самому. Это ведь логично. Семью могли переселить, если жильё признали аварийным, вот только в элитном жилом комплексе квартиру им никто не даст. Скорее, переселят либо в общежитие, либо в пустующую квартиру обычной новостройки. А это значит, что у Прокопова откуда-то резко появились деньги.

— Дай угадаю, застройщик «Полярной звезды» — строительная фирма «Абсолют», которой владеют Потехины?

— А кто же ещё? У нас есть другие застройщики?

Так-то верно. Использовать это как улику не особо годится, но иметь в виду однозначно нужно.

— Завтра у меня работа с пациентами на дому, поэтому тебе снова придётся побегать. Нужно пообщаться с соседями Прокоповых, по возможности переговорить с его семьёй и проведать пациентов. Вдруг они расскажут что-нибудь интересное?

— Разумеется! Как бегать, так сразу мне, — проворчал Лёня.

На самом деле, я бы с радостью занялся этим делом сам, но мне мешала работа. Я был почти уверен, что брат может упустить что-нибудь важное, ведь иногда простые зацепки могут вывести на след или полностью перевернуть представление о ходе дела.

Утром я направился на станцию, получил свои направления и отправился с Борисычем на работу, но уже в районе обеда меня ждал звонок от Регины.

— Ник, как это называется? Твоя подруга не пришла на приём. Пациенты ждут, а её нет.

— Ты пробовала ей позвонить?

— Да, но у неё выключен телефон.

Что могло случиться? Меня одолевали дурные предчувствия, поэтому я направился прямиком на квартиру к Вельским, где с родителями жила София, но дверь открыла её мать.

Глава 10

Ассистент

— Простите, а София дома? Могу я с ней поговорить?

— Сонечка уехала, — тихо произнесла женщина.

— Прошу прощения, зайду позже. Не подскажете в котором часу она вернётся? — вежливо поинтересовался я, не влезая с расспросами о делах девушки. Хотя, как не чужой ей человек и работодатель я имел полное право поинтересоваться куда запропастилась моя нерадивая работница.

— Вы не поняли, она уехала насовсем, — произнесла её мать. — Вы ведь Николай Павлов? Она оставила для вас письмо. Проходите, я сделаю чаю, а то неудобно принимать вас вот так на