Присяга фортуны - К. Дж. Саттон
Разговоры затихли.
Несколько мгновений я не понимала, почему они замолчали. Повернула голову, чтобы оглядеть зал. Вдоль дальней стены что-то двигалось, и мой взгляд метнулся туда. Фейри с опаской расступались, а существо медленно двигалось к возвышению. Оно поднималось над остальными, а его лицо скрывал капюшон. Коричневую ткань его одеяния покрывали темные пятна.
Джассин лениво направился ко мне. Я отшатнулась, натягивая веревки, в тщетной попытке бежать, чем только доставила ему удовольствие. Он наклонился ко мне и заговорщически прошептал:
– Дети зовут его друиндар нортана. В переводе на ваш примитивный язык это означает «Несущий Смерть».
Он лизнул мочку моего уха, а я не успела отшатнуться. Новая волна ненависти смешалась с ужасом, и моя дрожь усилилась. Джассин с ухмылкой вернулся к моему брату. Я даже не смотрела на Деймона, ведь громадный фейри уже приблизился. Он стоял позади меня, и от него тянуло холодом. Мне не удавалось унять дрожь. Я ворочалась, стараясь разглядеть его лицо под этими тряпками. Затем в поле моего зрения появилась его рука. Первое, что заметила – темные, потрескавшиеся ногти. Второе – предмет, вокруг которого они сомкнулись.
Рукоять плетки-девятихвостки.
– Фортуна Суорн, – провозгласил Коллиф. – Согласно древним законам, ты совершила преступление. Равновесие должно быть восстановлено. Ты приговорена к двадцати плетям – это количество ударов могут выдержать и более низкие существа. В конце экзекуции твой долг будет уплачен.
На секунду повисла тишина, и я отвернулась, решительно уставившись в пол. Поворачиваясь, успела бегло взглянуть на толпу. Кто-то смотрел на меня с видимым отвращением, кое-кто ухмылялся или хихикал. Мужчина, чье восхищение я успела заметить раньше, попытался шагнуть вперед, но после короткой возни другой фейри выволок его из зала.
Существо за моей спиной подняло гигантскую руку. Я готовилась, но удар был таким сильным, что я не смогла сдержать крика. Видимо, Коллиф вернул мне голос. Он хотел, чтобы я кричала. Хотел, чтобы Двор наслаждался болью Мары. Кожа пылала огнем там, где ее коснулся хлыст. Я сдержала стон, намереваясь не издать больше ни звука. Решила во что бы то ни стало остаться на ногах. Но когда плетка вновь опустилась на мою спину, решимость мне не помогла. Я согнулась. Колени с глухим стуком ударились о землю. Я так закусила губу, что рот наполнился кровью. Не осталось ни мыслей, ни ощущений.
Только огонь.
Удары продолжали сыпаться, раздирая мою кожу от лопаток до икр. Я перевела взгляд на Коллифа, чтобы удостовериться, что он наблюдает. Не упускает ничего. Ни страдания на моем лице, ни веревок, обхвативших мои руки, ни плети, обрушивающейся на меня. С каждым взмахом я теряла не только кровь и клочки кожи.
Но и надежду однажды полюбить супруга.
С каждым ударом агония росла. В конце концов я не выдержала. Непроницаемое лицо Коллифа подернулось дымкой, и я обессиленно повисла на корнях. Удары не прекращались. Я уже потеряла счет. Палач бил снова, и снова, и снова. По моему лицу текли слезы и сопли, но мне было все равно.
Издалека донесся чей-то голос, и плетка наконец остановилась. Веревки на руках ослабли. Я соскользнула на пол, теряя сознание. Холод, окружавший Несущего Смерть, отступил, но я не могла думать ни о чем. Все мое существо заполняла боль.
Внезапно заиграла музыка, воздух наполнился воодушевленным гомоном и шутками. Разговоры ожили.
– Прочь с дороги, – услышала я приказ Джассина. Я открыла глаза – мир казался разрозненной мешаниной цветов и движений – и наблюдала, как он тянет руки к моему брату. Деймон встревоженно опустил взгляд на меня. Но спустя миг он пропал из поля моего зрения. Промелькнула женская юбка, начались танцы. Кто-то засмеялся.
Меня грубо схватили за руки и потащили сквозь толпу. Окровавленную спину царапали камни пола, что наверняка было мучительно. Но все ощущения будто притупились. Я безразлично смотрела на след крови на полу. Мое разорванное платье промокло насквозь. Мы двигались к небольшому проему в стене. Если меня собираются убить, я вряд ли смогу сопротивляться.
Приподняв отяжелевшие веки, я заметила Коллифа. Он сидел на троне, и наши глаза встретились. В этот момент равнодушная маска слетела с его лица, обнажая что-то под личиной бездушного существа на троне. Знала, что выдаю желаемое за действительное в отчаянной надежде, что не вышла замуж за монстра. Закрыла глаза, мечтая, чтобы меня поглотила тьма. Но этого не случилось.
Звуки тронного зала удалялись. Осталось лишь мое дыхание и шаги стражников. В моей голове то и дело всплывал образ луга, усеянного яркими полевыми цветами. Знакомая фигура сидела спиной ко мне.
– Оливер? – прошептала я. Но как только он обернулся, картинка пропала. Я в отчаянии застонала. Спустя миг один из стражей остановился и поднял меня. «Мужчина», – поняла я, ощутив плечом его плоскую грудь. Он пах так, будто не мылся несколько недель. Я услышала, как он что-то сказал напарнице, и та скучающим тоном ответила. Возможно, они обсуждали, переживу ли я эту ночь.
Мы спускались по бесконечным ступеням. Становилось холоднее, стены сжимались. Скрипнули дверные петли. Сделав еще несколько шагов, страж бросил меня, будто мешок с мукой. Я ударилась о землю и застонала. Клацнул замок.
Услышав это, я широко распахнула глаза. Как только осознала, что меня заперли в камере, сквозь непреодолимую стену боли пробилась паника.
– Нет! – закричала я. Видимо, силы у меня еще остались. Я бросилась к решеткам в тщетной попытке выбраться. Стражи уже ушли. Я кричала им вслед, угрожая и ругаясь.
Ответом мне была тишина. Сжимая руками прутья, я осела на землю. Рядом горел факел, испуская дрожащий слабый свет. Густая темнота казалась враждебной. Я ненавидела себя за слабость, за то, что позволила им сломать себя, но не смогла удержать рыданий, сотрясающих все тело. Одна моя щека пульсировала, а тело болело так сильно, что мысли путались. Впервые я испытала такую боль. Я уже наказана, разве не так? Почему меня притащили сюда?
– Может, перестанешь хныкать? Тут некоторые спать пытаются.
Голос шел отовсюду, эхом отдаваясь от холодных влажных стен. Я вздрогнула. Боль молнией прострелила тело, и я не сразу смогла заговорить.
– Кто ты? – проскрипела я.
– Очередная дура, которую бросили сюда и забыли, – ответил голос. «Женщина», – подумала я.
Это заставило задуматься, кто еще томится в этих камерах. Но если здесь и находились другие, они мертвы или спят – единственным звуком оставалось потрескивание жалкого факела. Я прижалась головой к камню, борясь с головокружением.
– В чем твое преступление?
Незнакомка вздохнула.
– Я поклялась в верности
