Быть нормальным - Лика Русал
– Тело-о-о, – протянула она, облизываясь и пытаясь достать меня из-за зеркальной глади, – подходящ-щ-щее тело. – Ее шипение походило на змеиное, а гул вдруг стих. Коридор наполнился похожим шипением и неясным бормотанием тысячей тварей, выглядывающих из своих зеркальных обиталищ.
Я не мог отвести взгляда от этой мерзкой пародии на Зою, от ее горящих глаз и хищного оскала. Инстинктивно я начал пятиться, стараясь держаться подальше от зеркальной поверхности. Разум кричал, приказывая бежать без оглядки. Но ноги будто приросли к полу, парализованные страхом. Твари в зеркалах шевелились, царапали стекло когтями, их злобные взгляды были устремлены на меня, словно я был их долгожданной добычей.
Внезапно одна из тварей, та, что была похожа на Зою, с силой ударила по зеркалу. Стекло покрылось сетью трещин, но не разбилось. Тварь издала утробный рык, полный ярости и разочарования. Затем, к моему ужасу, она начала просачиваться сквозь трещины, ее тело, казалось, распадалось на частицы, чтобы протиснуться сквозь узкие щели.
Времени больше не оставалось. Нужно было бежать, спасаться, пока они не выбрались все. Я развернулся и побежал прочь по коридору, не зная куда, лишь бы подальше от этого кошмарного места. За спиной слышался скрежет разбивающегося стекла и злобное шипение преследующего меня полчища.
Спотыкаясь и падая, но вновь поднимаясь, я продолжал бежать, пока не вырвался из коридора в просторную комнату. Оглянувшись, я увидел, что зеркала остались позади, но страх не отпускал. Они где-то рядом.
Темнота расступилась, выпуская из своих объятий огромный стеклянный куб, наполненный водой. Внутри, сжавшись, закрыв глаза и практически не дыша, находилась Зоя. Девушка будто парила в этой вязкой, неестественной жидкости. Ее больничная пижама облепила худое тело с заостренными плечами, пока изо рта вырывались мелкие, редкие пузырьки воздуха.
Будто в насмешку, изощренную издевку, за кубом проступили очертания открытой двери. За ней виднелся внутренний двор клиники, а ветер – ночной, наполненный запахами влажной после недавнего дождя листвы, особенно притягательно прошелся по моей взмокшей коже, зовя все бросить и последовать за собой. На свободу.
Я закусил губу, пытаясь отрезвить мысли. Без Зои все это не имело смысла. Забыв об опасности, бросился к кубу, отчаянно пытаясь открыть его. Стекло было толстым и прочным, не поддавалось ни ударам, ни толчкам, и Зоя казалась такой хрупкой и беззащитной в этом стеклянном гробу. В голове билась лишь одна мысль: я должен ее спасти.
В панике я огляделся, ища хоть что-то, чем можно разбить стекло. Мой взгляд упал на массивный металлический засов открытой двери. Он поддался не сразу, но все же вышел из перекрытия, холодом опускаясь в ладони. Я со всей силы ударил по кубу. Стекло лишь слегка треснуло. Я ударял снова и снова, пока наконец не появилась большая трещина, и вода хлынула наружу, смывая меня с ног.
Зоя безвольно опустилась на пол. Поднявшись на колени, я ползком добрался до девушки, устраивая ее в своих объятиях. Мокрые ресницы дрогнули. С надсадным кашлем изо рта Зои потекла вода вперемешку с кровью. Ее было немного, но бледные губы, словно лишившиеся всех красок разом, говорили о том, что мне стоит опасаться за ее жизнь.
– Вадик, – тихий голос, больше походящий на хрип из поврежденного горла, – Вадик, я хочу уйти отсюда.
– Потерпи, – я прижал девушку к себе, не обращая внимания на тут же намокшую рубашку, – осталось совсем чуть-чуть, и мы выберемся.
Привлеченная звоном стекла и топотом, Зоя испуганно выглянула из-за моего плеча, с трудом поднимаясь сначала на ослабевшие колени, а после и на ноги.
– Что там? – Карие глаза, подернутые дымкой, расширились, казалось, я мог увидеть все отчаянье, застывшее на дне их зрачков. – Они не отпустят нас, ведь так?
Со стороны спасительного выхода вновь подул ветер. Призывный, свежий. Я сжал тонкую ладонь, зовя Зою пойти следом:
– Сюда, быстро. Осталось совсем мало времени.
Дверь, отделяющая нас от зеркального коридора, уже дрожала под натиском множества ударов. Когти тварей скрипели по ее поверхности, а мелкие щепки уже начинали отваливаться в том месте, где преграда была особенно слаба – вокруг замка и круглой ручки.
Мы выбежали во внутренний двор и успели спуститься по широким ступеням крыльца за несколько секунд до того, как дверь за нашими спинами отлетела в сторону, будто бы откинутая мощным взрывом.
Зоя оступилась, налетев тонким, плохо защищающим больничным тапком о какую-то корягу, и я остановился, подхватывая ее за плечи.
– Так-так-так… – Позади послышались скупые аплодисменты. Константин Егорович – или та тварь, что всегда жила в его теле – застыл на ступенях в сопровождении изменившихся, обросших редкой шерстью и отрастивших кривые клыки санитаров. – Куда же вы собрались? Невежливо с вашей стороны покидать клинику до выписки и так… не дальновидно.
– Нахер твою клинику. – Тяжелое дыхание вырывалось из моей груди с металлическим привкусом, а застывшая в ужасе Зоя отказывалась сдвинуться с места. Взгляд метался между монстрами, носящими белые халаты, и девушкой, которую я просто не мог бросить! – Не приближайтесь! – со всей возможной злостью крикнул я.
Главврач улыбнулся. Снисходительная улыбка уставшего родителя, наблюдающего за своим непослушным отпрыском.
– Мне и не нужно приближаться, – он картинно развел руками, – ведь так, моя хорошая?
– Что… – вопрос застрял в горле, оборванный хриплым смехом Зои.
Девушка закончила смеяться, поднимая на меня взгляд красных, неестественных глаз. Вся хрупкость слетела с ее фигуры, плечи расправились, а шея слегка наклонилась, пока она медленно растягивала бледные губы в безумной улыбке. Всего один удар сердца, и холодная сталь длинного кухонного ножа – таким нам обычно резали хлеб в столовой – появившаяся в Зоиной руке, разрезала воздух, а вместе с ним и мое горло, опаляя острой болью.
Я отшатнулся, хватаясь за кровоточащую рану, и упал на колени. Зоя, уже не Зоя, а нечто чудовищное в ее обличье, смотрела сверху вниз. В ее глазах отражалось лишь презрение. Санитары, оскалившись, начали медленно приближаться, предвкушая легкую добычу. Один из них достал из-под крыльца железную канистру.
Константин Егорович – или кто там в нем обитал – продолжал аплодировать, словно наблюдая и наслаждаясь захватывающим спектаклем.
В последнем отблеске сознания я увидел, как Зоя забирает протянутую санитаром канистру. Черная маслянистая жидкость с едким запахом полилась сверху, закрывая мне и без того помутневшую картину окончательного поражения.
Я хотел задать ей столько вопросов… Я
