Сын вожака стаи - Алисия Небесная

Наклоняется ближе, взгляд цепляется за мой. — Ты забрала у меня возможность воспитывать моего сына. Ты скрывала его, Амели. Он альфа, будущий глава стаи. Его природа требует воспитания отцом. Ты понимаешь, что ты сделала? Ты подвергла его опасности.

Слова словно нож. Они режут медленно, глубоко, оставляя раны, которые не заживут.

— Врагов у стаи много. Если бы хоть кто-то узнал, кто он, ты бы не смогла его защитить. Даже твоя волчица не справилась бы. А ты… Ты решаешь за него? Ты думаешь, это была хорошая идея? — шипит, его голос звенит от напряжения.

Не могу ответить. Всё, что я могла бы сказать, кажется пустым. Всё, что я сделала, казалось правильным. Тогда. Но сейчас… Его слова раскалывают мою защиту, заставляя волчицу прижаться к земле.

— Теперь это больше не только твоя ответственность, Амели, — голос мягче, но в нём чувствуется сталь. — Он мой сын. И он будет расти так, как должен.

Глава 11

— Укладывай Коди спать, — голос Дэниэла режет воздух.. Жёсткий, властный, не оставляет места для возражений.

— У нас есть где спать, — шиплю в ответ, стараясь удержаться от крика. Сердце сжимается, волчица внутри меня напрягается.

— Амели, — его взгляд прожигает, как огонь, — не заставляй меня применять силу.

Он даже не повышает голос, но в его тоне звучит предупреждение, что замолкаю. Каждое моё слово бесполезно, он привык добиваться своего.

Мой взгляд падает на Коди. Его глаза закрыты, дыхание неровное. Он тихонько всхлипывает во сне. Он не сможет дойти до дома. Маленькое тело истощено, ему нужно отдыхать.

Молча подхожу к кровати. Осторожно кладу Коди на мягкую постель, укрываю одеялом. Он чуть шевелится, но тут же затихает, уткнувшись носом в подушку.

Дэниэл смотрит на нас из-за двери. Его глаза не отрываются от сына. В этом взгляде что-то новое. Нечто, что я не могу понять.

— Присмотри за ним, — бросает, вздрагиваю от резкости его голоса.

Уходит, оставляя нас одних. Его шаги тяжелые, каждое движение пропитано уверенностью. Дверь закрывается с глухим стуком.

Сижу рядом с Коди, наблюдая за его лицом. Его дыхание становится ровным, наконец-то успокаивается. Но моя голова полна вопросов. Как мне теперь действовать? Что делать, чтобы защитить сына?

Волчица внутри насторожена, каждый мускул напряжён. НО она не против быть рядом с альфой, зная что детеныш под защитой. Провожу рукой по волосам Коди, едва сдерживая дрожь. Время будто замерло. Каждая секунда становится вечностью, пока я жду, когда он вернётся.

Дэниэл возвращается в номер, неся в руках поднос. На нём аккуратно разложены мясная и сырная нарезка, пару стаканов сока. Ставит поднос на столик, жестом приглашая меня подойти.

— Поешь, ты тоже выглядишь усталой, — голос спокойный. Садится в кресло, скрестив руки на груди, наблюдая за мной.

Хмуро смотрю на него, но желудок предательски урчит, напоминая, что я ничего не ела весь день. Спорить бессмысленно. Дэниэл не из тех, кто слушает чужие возражения. Тихо вздыхаю, подхожу к столу и сажусь.

Еда пахнет слишком хорошо, чтобы сопротивляться. Беру кусочек мяса, и мой желудок тут же благодарно урчит ещё раз. Пока ем, чувствую на себе взгляд Дэниэла. Его пристальное изучение буквально прожигает кожу.

— Завтра ты уволишься, — говорит, неожиданно тихо, но слова звучат, как приказ. — Самерс больше не будет твоим начальником.

Останавливаюсь, кусочек сыра застревает у меня в горле. Поднимаю взгляд, чтобы убедиться, что не шутит, лицо остаётся серьёзным.

— Что? — выдавливаю, чувствуя, как в груди нарастает негодование. — Ты не можешь просто взять и решить это за меня. Это моя работа!

— Могу, — его ответ звучит спокойно, без намёка на сомнение. — И уже решил.

— Дэниэл, это не твоё дело, — голос дрожит от возмущения. — Ты не можешь врываться в мою жизнь и диктовать, что мне делать.

Его взгляд становится холодным, почти ледяным.

— Амели, — наклоняется вперёд, опираясь локтями на колени, — Самерс — слабак, который использует тебя в своих грязных играх. Ты даже не понимаешь, насколько он опасен. Я не позволю, чтобы ты и наш сын оставались под его контролем.

Слово “наш” будто громом звучит в комнате. Мой взгляд цепляется за его лицо, пытаясь найти в нём хоть каплю сомнения, но там только уверенность.

— Я сама решу, что для меня лучше, — бросаю, слова звучат слабее, чем я хотела.

— Уже решила, — его голос тихий, но в нём ощущается сталь. — Ты работаешь на меня. С завтрашнего дня.

Откидывается на спинку кресла, давая понять, что разговор окончен. Мой рот открывается, чтобы возразить, но я понимаю, что это бесполезно. Дэниэл не спорит. Он утверждает.

Дэниэл молча встаёт с кресла, его движения спокойны, в них чувствуется неоспоримая власть. Медленно расстёгивает рубашку, пуговица за пуговицей, не спеша, словно специально привлекая к себе внимание. Не могу оторвать взгляд, наблюдая, как идеальная линия мускулов появляется из-под ткани. Его осанка безупречна, тело излучает силу и уверенность. Свет от лампы мягко ложится на его кожу, подчёркивая каждую линию, каждую деталь.

— Что ты делаешь? — вопрос срывается с моих губ прежде, чем успеваю подумать. Голос звучит тихо, почти хрипло.

Бросает на меня взгляд, уголки его губ чуть приподнимаются, но в этом нет и намёка на усмешку. Лицо остаётся серьёзным, спокойным.

— Ложусь спать, — отвечает, опуская рубашку на спинку кресла. Его голос низкий, хрипловатый, от него по телу пробегает мурашками. — И ты тоже.

Я замерла, держа в руках стакан сока, словно это единственное, что удерживает меня на месте.

— Дэниэл… — начинаю, но он обходит кровать, забираясь на свою сторону, и перебивает меня.

— Никаких обсуждений, Амели, — его взгляд становится тяжёлым, но в нём нет угрозы, только непреклонная решимость.

Крепче сжимаю стакан, ощущая, как внутри всё кипит от его бесцеремонности.

Дэниэл ложится, подушку подминает под голову, взгляд устремлён в потолок, будто не замечая моего замешательства. Его тело излучает тепло, которое чувствуется даже через расстояние.

— Амели, — голос звучит низко, с едва заметной ноткой раздражения, — ты вряд ли сможешь показать мне что-то новое. Доедай и ложись.

Слова заставляют кровь стукнуть в висках. Он смотрит на меня, как будто я всего лишь упрямый волчонок, который не понимает элементарных вещей.