Головы с плеч - Зои Хана Микута
Хэтти опустилась на колени в Лабиринте, в Тишине. Иногда она лежала здесь по три дня. Просто дышала. Иногда приходили Святые, учуяв ее запах, и Хэтти поднимала голову, чтобы заставить их уйти. Она показывала им отрезанные головы, которые приносила с собой и оставляла в Лабиринте; а если они упорствовали, она превращала их в кучу конечностей и потрохов. А потом возвращалась в свой внутренний мир. А потом уходила из Лабиринта еще более могущественной, чем прежде, она была в этом уверена. Некая часть ее насыщалась, удовлетворяла свое желание раствориться в Стране Чудес. По крайней мере, ненадолго.
И все это время она соблюдала Тишину.
Да, действительно, молитва – разновидность магии.
– О. Кэресел Рэббит. – Хэтти сложила руки перед собой, спокойно рассматривая ведьму с желтыми волосами. – Вы еще здесь.
Действительно, молодая женщина сидела на ступенях Церкви. У ее ног, обутых в поношенные сапоги, собралась небольшая стайка ворон. Хэтти не была уверена в том, что именно они делают; но она не была уверена и в том, что они что-то делают. Они выстроились в ряд. По-видимому, Кэресел развлекала себя тем, что по очереди тыкала пальцем в их склоненные головы; слева направо, потом справа налево. Не прекращая своего занятия, она подняла голову и улыбнулась Хэтти. Улыбка была отнюдь не теплой и не доброжелательной – она была хищной и жестокой.
Увидев эту улыбку, Хэтти поняла, что Кэресел Рэббит ждала ее возвращения.
– Значит, вы и есть знаменитая Червонная Принцесса, – вслух размышляла Кэресел. – Благодарю за то, что вы стерли с моей души эту мерзкую ауру смерти, или как это еще назвать. И за то, что убрали руну. Я всегда считала, что она некрасивая, безобразная… безобразная, хотя мне, конечно, она все равно шла…
Благодарность была неискренней, Хэтти это поняла. Это была маска. Она ощутила неприязнь, идущую от этой грубоватой болтливой девицы. Хэтти просто ответила:
– Королева. Червонная Королева.
– Ах да, верно, верно. Значит, дражайшая Делкорта мертва? Она была еще жива, когда нас… когда меня отправили туда.
Кэресел сделала неопределенный жест в сторону Страны Чудес. Возможно, она хотела указать на кого-то, находившегося в Лесу. Хэтти вспомнила ту связь, основанную на ненависти. Она чувствовала, что нить тянется куда-то в Страну Чудес. Может быть, в один из Округов, расположенных за ней, – хотя Хэтти почему-то в этом сомневалась. Таких территорий в Исанхане было немало; их отделяли от Петры полосы Страны Чудес, и поэтому они медленно умирали. На протяжении нескольких десятков лет Святые остерегались Стен и защитных рун, но в последнее время они осмелели – Хэтти предпочитала эту мысль идее о том, что они поумнели и поняли, что руны не могут их убить. Она еще не придумала, как укрепить Стены этих удаленных Округов. Трудность заключалась в том, как доставить на место необходимые материалы, поскольку не везде имелись железнодорожные пути – и даже если бы она сумела организовать перевозку, строители подверглись бы опасности, потому что шум привлекал Святых.
– Мои подру… некоторые девушки в моей деревне вечно болтали о том, как бы ей оторвать голову. Но, я так понимаю, дело сделано за нас.
Кэресел подняла голову и нагло ухмыльнулась. Вызов, отметила Хэтти без гнева; у нее не было никакого желания принимать этот вызов.
– Некоторые считают, что я убила свою мать. – Мгновение спустя Хэтти подумала: зачем она сказала это? Она сама не знала. Возможно, для того чтобы припугнуть девицу.
Но фраза не произвела желаемого эффекта.
– И как, это правда? – спросила девушка с неподдельным интересом.
Хэтти задумчиво коснулась носа, из которого капала магия, и внезапно поняла, что очень устала.
И обнаружила, что Кэресел Рэббит наблюдает за ее жестом огромными, голодными глазами.
Этот взгляд выдавал ее с головой. Молодая женщина демонстрировала Хэтти некую часть себя, и это было так неожиданно, удивительно, как будто разворачивалась карта – Хэтти подумала… да, приглядевшись, она увидела в этих огромных, тревожащих черных глазах всю историю Кэресел Рэббит. Детство, омраченное трагедией, сердце, разбитое в какой-то момент, Страна Чудес, конечно, которая сначала была адом на земле, а потом превратилась в спутника, может быть, даже друга. Возможно, она от природы имела опасную способность видеть этот мир ясно, и отсюда появилась привычка оттачивать свою магию, отсюда была эта дерзость, с которой она обращалась к Хэтти сегодня. Она знала, что такое могущество, знала его цену, и поэтому ее ужас и благоговение перед сверхъестественной силой были почти неотличимы от любви.
Такова была Кэресел Рэббит, открывшая душу одним взглядом, и такая открытость потрясла Хэтти, заставила ее негромко произнести:
– Можно и так сказать.
Разумеется, она немедленно все исправила. Это было неправильно. Не следовало этого говорить; в конце концов, она совсем не знала девушку.
Хэтти сделала так, что слух ведьмы на несколько мгновений ухудшился; фразу «можно и так сказать» заглушил какой-то гул, а может быть, звон в ушах. Кэресел растерянно огляделась, потом снова взглянула на Хэтти и в недоумении переспросила:
– Что вы сказали?
Хэтти вытерла нос.
– Я? Ничего.
– Прошу прощения, – продолжала Кэресел, хотя Хэтти не поняла, за что та извиняется. В любом случае, она уже догадалась, что ведьма с воронами не очень-то умела извиняться; она постоянно ухмылялась. – У меня тоже нет матери. Ой – ведь ваш отец тоже умер! И мой! Я не знала, что слухи говорят правду – у вас действительно постоянно течет магия, да? А это не больно? Насколько вы могущественны на самом деле?
Хэтти сделала вид, что не слышит.
– Мисс Рэббит, в городе имеются квартиры для освобожденных Бармаглотов, таких, как вы, если вас это интересует. Если вы примете решение остаться, через некоторое время вы получите официальное письмо с приглашением присоединиться к Двору Отбросов.
В черных глазах Кэресел промелькнуло
